8.5. Права собственности в переходный период
и демократия в России

Основная причина, из-за которой демократическую систему в России нельзя назвать даже относительно установленной, лежит в осуществлении прав собственности в экономике переходного периода. Обсуждение связи между иерархическими правами собственности и политической системой (см. главу 1) очевидно показало, что осуществление иерархической (или в более широком смысле корпоративной) системы прав собственности несовместимо со свободными и демократическими выборами. Тем не менее, важнейшие права собственности в экономике переходного периода в России продолжают оставаться и осуществляться главным образом в рамках корпоративных правил политической игры, включающей группы влияния (олигархические группы влияния на национальном уровне и местные группы влияния на региональном уровне). Таким образом, по сути дела сохраняется основополагающая несовместимость между современной российской системой осуществления прав собственности и демократией.

Замена положения в иерархии коммунистической партии деньгами для предъявления законных притязаний на владение имуществом сама по себе мало что изменила в принципиальной основе требований на владение собственностью, так как деньги по-прежнему добываются главным образом за счет связей с политической иерархией. Кроме того, как показывают доводы, приводившиеся нами ранее, денежный обмен (и роль денег в утверждении притязаний на владение общественными активами) играет крайне ограниченную роль, так как существует полное слияние бизнеса и власти. Отличительной чертой российской экономики переходного периода является то, что политическое влияние может очень легко быть использовано для существенного изменения структуры владения активами, несмотря на то, что на приобретение этих активов могли быть затрачены большие суммы денег. В той части переходной экономики, которая работает на основе денег, деньги служат мерилом силы притязаний владельца на активы, однако вся система в целом основывается не на конкурентной купле и продаже, а на механизме косвенного инвестирования в политические отношения. До настоящего времени не создана система гарантированной защиты прав собственности без прямого и постоянного участия третьих сторон, будь то правительство или частные охранные группы (очень часто состоящие из бандитов). Эта черта переходной экономики находится в вопиющем противоречии с общепринятой практикой конституционных государств, где независимая третья сторона служит только для определения основных правил рыночной игры и гарантирует права частной собственности от размывания.

До настоящего времени в официальной экономике как на национальном, так и на местном уровнях преобладает корпоративный, если не тоталитарный общественный договор. Элементы демократической системы, воплощенные в реальность к настоящему времени, оказались не в состоянии коренным образом изменить природу этой части общественного договора. В частности, условия, при которых успех в деловой активности все еще в значительной степени зависит от политических связей и доступа к лицам, занимающим высокое положение в государственной иерархии (на федеральном и местном уровнях), приводят к созданию привилегированных групп, заинтересованных в сохранении существующего руководства. У них вызывает сильную аллергию сама мысль о том, что высшая власть может быть сменена путем свободных выборов. В принципе не изменившаяся природа этой части общественного договора, смазываемого большими инвестициями со стороны олигархических групп влияния, а также преобладание «неинформированных» избирателей, которые только осваивают азы демократической политической культуры, и стали главными причинами того положения, которое сложилось в стране к 2004 году. Влиянием этого общественного договора мы также можем объяснить многочисленные победы действующих губернаторов на региональных выборах. Олигархическая корпоративная система стремится упрочить свой контроль над политической властью, что представляет опасность разрушительных, непрерывных и неизбежных столкновений между отдельными ее частями и той ее частью, которая является в данный момент правительством, но также и с гражданскими демократическими структурами.

Как мы покажем далее, защита демократии и содействие ее развитию дают все же проблеск надежды на изменение в будущем этого корпоративного государства, где царит тайный сговор между олигархией и правительством. Одним из возможных прорывов в этой ситуации может стать сам факт мирной и конституционной смены высшей власти в результате реальных выборов. Речь, конечно, не идет о передаче власти наследнику, как в 2000 году, либо об отсутствии выборов ка таковых в 2004 году и замене их на «всенародное голосование под управлением администрации президента». Как подразумевается в наших рассуждениях о стимулах, если, несмотря на совместные имущественные права и интересы олигархических групп влияния, такой переход высшей власти станет возможным, то это само по себе нанесет мощный удар по корпоративной системе прав собственности и значительно продвинет вперед осуществление нового общественного договора в стране. Подобное преобразование власти на национальном уровне и новый общественный договор могут затем быть распространены с помощью правительства на каждый регион Российской Федерации. Теоретически мы можем представить себе и обратный путь – от новых общественных договоров на местах (полностью децентрализованная демократия) к новому общественному договору на национальном уровне, но, принимая во внимание природу российских политических традиций и сложность устройства российской системы промышленности, такое развитие событий вряд ли может быть реализовано на практике. В российском случае высшее руководство и рядовые граждане должны объединить усилия для создания новых правил социальной игры. В противном случае укрепившаяся власть корпоративных структур, стоящих между ними, возьмет верх над любой из указанных двух социальных сил, действующих по отдельности.

Главная причина, по которой группы влияния в российской экономике не могут отказаться от корпоративного общественного договора, состоит в том, что они не могут быть уверены в стабильности своих притязаний на активы (и на извлекаемые из них доходы) в случае смены высшей власти. Тем не менее, существуют и другие механизмы, помимо авторитарной диктатуры, которые могут обеспечить стабильность результатов политики, проводимой группами влияния, и постоянное обслуживание их интересов даже при смене руководства. Одним из таких механизмов является принятие антиолигархического пакета законов, состоящего из трех основных частей.

Первое. С тем, чтобы исчерпать возможность спекуляций на документах «смутного времени» середины 90-х, необходимо принять законы об амнистии капитала, налоговой амнистии, вплоть до уголовной, исключая убийства и преступления против личности.

Вторая часть пакета относится к урегулированию отношений бизнеса и власти, и самое главное – отделению их друг от друга. Сегодня финансирование политических партий непрозрачно, бизнес прилагает немало усилий для коррумпирования различных решений в парламенте в самых прямых и грубых формах. При этом те общественные сферы, которые не имеют за своей спиной финансовых возможностей для такого лоббирования, оказываются в Думе в очень слабом положении. Следовательно, необходимо принять законы о прозрачности финансирования политических партий и транспарентном лоббировании в парламенте. К этой же части пакета законов мы относим и те, что создали бы основу публичного независимого общенационального телевидения, которого сегодня в России нет. Это позволило бы освободить СМИ от постоянного неприкрытого и наглого давления со стороны олигархов и власти. Возможно, было бы полезно также законодательно ограничить возможность участия в политике тех, кто играл активную роль в приватизационных процессах, сроком, например, на 10 лет.

Первое и второе является необходимыми условиями для начала длительной работы по демонополизации советской, а теперь и российской экономики. Необходимо принять антимонопольные законы и применить жесткое антимонопольное регулирование. Естественно, для проведения этих мер потребуется сильное и независимое правительство.

Другой такой механизм может быть обеспечен независимой судебной властью, которая будет толковать и применять законы в соответствии с первоначальным законодательным пониманием [238].

Еще одним институтом, который может обеспечить стабильность законодательства за пределами срока полномочий любого отдельно взятого политика, является институт политических партий. Наличие стабильных и влиятельных партий дисциплинирует законодательную и исполнительную ветви власти и служит гарантией того, что после отставки политиков сделанные ими обещания не будут тут же забыты. Таким образом, развитая система политических партий является важной предпосылкой для отказа от неэффективного корпоративного общественного договора.

Из всего этого следует, что сложная задача системного преобразования России может быть сформулирована однозначно: либо корпоративные группы влияния на местном и национальном уровне одержат победу в битве с демократией, и права собственности по-прежнему будут разграничиваться и осуществляться в соответствии с корпоративными правилами игры, что, в частности, закроет путь любому переходу к нормальной конкурентной рыночной экономике, либо демократия одержит победу в битве с группами влияния и создаст новую форму общественного договора, что является единственным путем к экономическому процветанию.

Как указывал Карл Поппер, демократия предоставляет только возможность использовать разум в проведении реформ, но не сам разум. Что получится в России в результате первых экспериментов в проведении демократических свободных выборов в значительной мере зависит от того, что Поппер называет «интеллектуальными и моральными стандартами» ее граждан. В свою очередь, эти стандарты будут в значительной степени зависеть от опыта, почерпнутого этими гражданами из жизни при постсоветской системе. Более высокие интеллектуальные и моральные стандарты не могут быть гарантированы лишь временем, в течение которого существует система, считающаяся демократической. Здесь можно представить себе как положительный, так и отрицательный ход событий. В то же время, несомненно, имеет смысл бороться за установление и развитие демократической политической системы в России как крайне необходимого (хотя, возможно, и не достаточного) условия ее существования как суверенной и конкурентноспособной страны в XXI веке. В частности, нам не следует беспокоиться о том, что демократия якобы ослабляет государственную власть – это не так; вместо этого мы должны быть обеспокоены тем, что отсутствие демократии позволит по-прежнему осуществлять корпоративные права собственности, унаследованные от полукриминальной приватизации середины 90-х годов. Любое недемократическое решение проблем (подобное тем решениям, которые предлагают «реформаторы», приводящие в пример генерала Пиночета в Чили или генерала Пак Чжон Хи в Южной Корее) может привести в России к дальнейшему разрастанию коррупции, полицейского государства и чревато распадом страны.