Глава 8. Общественный договор –
основа долгосрочной экономической стратегии

8.1. Исходная ситуация

Как мы уже показали ранее (см. главу 1), следует признать следующее: во-первых, развал коммунизма не был результатом победы Запада в холодной войне (во всяком случае, не в полной степени). Крушение коммунистической системы стало логическим завершением долгого и в значительной мере спонтанного процесса, происходившего в самом российском обществе, и начавшегося, как минимум, еще сорок лет назад. Логика этого процесса до сих пор продолжает формировать процессы посткоммунистического развития и придает процессу перехода к рыночной экономике характер институциональной непрерывности.

Во-вторых, институциональная непрерывность означает, что система стимулов, которая теоретически должна была быть встроена вместе с введением рыночной экономики, не работает так, как она должна работать в теории. Экономическая и политическая реформа не начинались с нуля. Новые правила игры и новые институты наложились на старые структуры экономической и политической власти, которые не только пережили крушение коммунизма за счет силы инерции, но и сыграли важную роль в разрушении прежней системы, и потому приобрели почти неограниченный контроль на посткоммунистической арене.

В результате экономика не освободилась от монополий старого советского типа, скорее монополии получили почти неограниченную свободу преследовать собственные цели за счет более крупных сегментов общества. Зарождающаяся новая система власти основывается на монопольном контроле над минеральными ресурсами, электростанциями и на перераспределении государственных средств. За счет контроля над движением денежных средств эта система также в значительной степени контролирует политическую систему страны и средства массовой информации. Вследствие такого широко распространившегося господства групп влияния среди обычных граждан возникло чувство сильного разочарования в любых экономических и политических институтах, что во многих случаях нашло свое отражение в откровенном социальном нигилизме.

В-третьих, и это является важнейшим обстоятельством для России, крах коммунизма, вызванный спонтанным процессом, предопределенным институциональной непрерывностью общественного развития, привел к укоренению социально-экономической парадигмы, которая фактически блокирует дальнейшее продвижение в направлении общепринятой рыночной экономики. Двумя важнейшими факторами, стоящими за этой тупиковой ситуацией, являются рынки инсайдеров и природные богатства России. В условиях преобладания рынков инсайдеров (параллельная экономика и поддерживающая ее институциональная структура), свобода экономической деятельности привела к распространению стремления к максимизации прибыли с крайне ограниченным горизонтом. Инвестициям в реструктуризацию и в долгосрочный экономический рост препятствует сегментация рынка, оппортунистическое поведение, отсутствие надежной институциональной системы защиты прав собственности, и, что важнее всего, отсутствие долгосрочных рынков капитала. Эта система держится на плаву за счет богатых природных ресурсов. Доходы от экспорта природных ресурсов и сырьевых материалов обеспечивают базу для краткосрочной максимизации прибылей и извлечения рентно-дотационных доходов, без чего не смогла бы выжить существующая экономическая структура. Структуры параллельной экономики и легкие доходы, получаемые за короткий срок в секторе добычи природных ресурсов, таким образом дополняют друг друга и являются очень серьезным препятствием для фундаментальных системных изменений.

Последнее обстоятельство представляется крайне важным для извлечения некоторых общих уроков из российского опыта. Во многих других частях света страны, тоже обладающие богатыми природными ресурсами, часто оказываются среди наименее успешных, когда дело доходит до проведения содержательных экономических реформ и достижения устойчивого экономического роста. Когда рушится прежняя институциональная система и страна вступает в период институционального вакуума, это неизбежно приводит к острому экономическому кризису. В странах, не столь хорошо обеспеченных природными ресурсами, кризис переходного периода так или иначе необходимо преодолеть в течение относительно короткого времени, так как это является буквально вопросом жизни или смерти для народа такой страны.

В стране, обладающей богатыми природными ресурсами, такой как Россия, проблема выживания сразу не возникает. Наоборот, институциональный хаос создает условия для разграбления природных ресурсов, которые используются, главным образом, во внешнеторговых сделках в обмен на потребительские товары, что позволяет поддерживать определенный (конечно, всегда не очень высокий) уровень жизни. В результате возникает продолжительный промышленный застой, в течение которого не осуществляются долгосрочные инвестиции. Застой происходит и в политической системе, где сменяющие друг друга слабые правительства выживают за счет обслуживания интересов могущественных групп влияния, фактически контролирующих природные ресурсы. Таким образом, возможность разграбления природных ресурсов не только заглушает ощущение кризиса и дает чувство ложной удовлетворенности, но и создает сильные стимулы для откровенно непроизводительной деятельности по извлечению дотационных доходов, при которой растрачиваются ресурсы, а также приводит к образованию полукриминальных структур власти. Из этого следует, что для стран, обладающих богатыми природными ресурсами, успех системных преобразований, скорее, может быть достигнут путем постепенной и вначале частичной, нежели радикальной и полной экономической либерализации, особенно в части внешней торговли, а также энергичными мерами в области промышленности со стороны правительства, а не политикой невмешательства в экономику.

Мимоходом можно отметить, что щедрая помощь, оказанная Западом России на начальном периоде переходного процесса, по сути, сыграла ту же злую роль: она действовала как анестезирующее вещество, временно снимающее боль, но не излечивающее болезнь (а на деле позволяющее инфекции бесконтрольно распространяться). Процесс перехода к подлинно новой устойчивой системе тем самым увяз в приобретенных имущественных правах и дал парадоксальный результат, состоящий в том, что благоприятные уникальные возможности, предоставленные богатыми природными ресурсами и доброй волей международного сообщества, привели к худшему, а не к лучшему функционированию экономики и к низкой экономической и социальной эффективности.