Григорий Явлинский: «Кто-то должен честно говорить, что думает»

Григорий Явлинский — о том, как Россия пришла к 24 февраля 2022 года, почему спецоперация была неизбежна и какую роль в этом сыграло международное сообщество. По материалам неопубликованных интервью, которые лидер партии «Яблоко» дал в последние месяцы российским и иностранным журналистам.

Григорий Явлинский на презентации книги «Россия-2022: причины. Почему и как появилась политическая система, приведшая к спецоперации против Украины», 10 сентября 2022 года. Фото: Пресс-служба партии «Яблоко»

— 24 февраля 2022 года демократия в России умерла окончательно?

— В России демократия фактически и не рождалась. Было буквально несколько лет, когда в конце 1980-х—начале 1990-х что-то пытались сделать в этом направлении, но настоящей демократии в нашей стране так и не появилось.

Важно понимать, что происходящее сейчас — плод той системы, которую создали в России после 1991 года. В этой системе произошло слияние власти и бизнеса, власти и собственности. Это называется «олигархическая корпоративная система». Сделано это было путем криминальных залоговых аукционов, а также с помощью других, более мелких форм приватизации. В результате была создана система, которая категорически отрицает независимое правосудие, независимую прессу, независимый парламент, независимые общественные организации и регулярную смену власти. Поэтому такая система подбирает такого лидера, который будет сохранять ее так долго, как только это возможно. Именно эту систему и построили в ходе реформ 1990-х годов.

— Да, но в конце 1980-х, благодаря горбачевской перестройке, Россия, казалось бы, вышла на путь демократических перемен. Как произошел такой резкий разворот?

— А это произошло потому, что президент Ельцин решил реализовать в России план «Вашингтонский консенсус», который не подходил для проведения реформ в бывшем Советском Союзе. В результате этого ошибочного выбора уже в 1992 году инфляция составила 2600%, а это значит, что всех людей просто ограбили — за год фактически конфисковали абсолютно все сбережения. И как в этих условиях, когда у людей вообще не осталось денег, можно было проводить приватизацию? Только криминальным путем. Именно так действовала власть. Так был заложен фундамент олигархической корпоративной полукриминальной системы. И все, что вы сегодня наблюдаете, — это следствия создания такой системы.

А потом, в начале 2000-х, выросли цены на нефть и газ, и в Кремле возникли экономические галлюцинации — что в такой системе можно еще что-то строить. Но в реальности в олигархической системе ничего позитивного создать невозможно, а сочетание олигархии с природными ресурсами закрывает вопрос о серьезных прорывах в разработке и внедрении собственных новых технологий, совершенствовании организации и функционирования государства и вообще современном развитии.

— Возвращаясь к спецоперации, как вы думаете, с учетом всех предпосылок она была неизбежна?

— Да, это давно было предрешено. Об этом говорилось в 2007 году на конференции в Мюнхене. По сути, все уже было заявлено и сделано в этом направлении в 2014 году — тогда уже были и Крым, и Донбасс. 

В 2021 году Путин написал статью, где абсолютно недвусмысленно рассказал о своих намерениях. Кроме того, уже была Чечня, была Грузия, была Сирия. Только слепые могли не видеть, что происходит.

— В конце 1980-х и у России, и у всего мира были совсем иные перспективы. Советский Союз стал более открытым, закончилась холодная война, ушел страх полномасштабной войны. Но спустя три десятилетия мы все-таки пришли к реальному масштабному вооруженному конфликту в центре Европы, к угрозе еще большей эскалации. Можно ли сказать, что перемены в отношениях России и мира тридцатилетней давности были напрасными?

— Нет, они не были напрасными, но это, к сожалению, не получило жизненно важного закрепления и продолжения. Ни идеи «Большой Европы», ни идеи построения новой мировой политической конфигурации, ни экономические преимущества глобализации (новые возможности и ресурсы которой крайне необходимо было использовать на поддержку бедных стран), ни идеи создания нового формата Европейского Союза, в который должны были бы войти и Украина, и Россия, и Беларусь, и Молдова, — ничего из этого реализовано не было. Хотя именно перемены конца 1980-х, окончание холодной войны и освобождение России и всего мира от абсолютно деструктивного противостояния создали все возможности для движения в этом направлении. 

Точно так же, кстати, не случилось новой конфигурации НАТО, которая могла бы ответить на вопрос, каково место России в системе международной стратегической безопасности. Путин же предлагал совместную противоракетную оборону — Запад не отреагировал вообще никак. Путин когда-то говорил даже о возможности взаимодействия России и НАТО — и на это никакой реакции не было. Путин не раз озвучивал концепцию «Большой Европы» от Лиссабона до Владивостока. Кто-нибудь сделал хоть шаг навстречу?

— А почему, на ваш взгляд, все это не было реализовано? Такие красивые, понятные, человечные идеи. Почему этого не случилось? Мир не был готов? В чем причина?

— В низком качестве мировой политики и, самое главное, низком качестве мировых политиков. Надо было заниматься этими вопросами, а не устраивать бессмысленную войну в Ираке. Надо было заниматься этим, а не тратить миллиарды долларов впустую, чтобы потом сбежать из Афганистана. Вот и все. Что тут еще добавить?

— Если позволите, снова вернусь к спецоперации против Украины, которая идет уже более полугода. Когда она может закончиться? Как и чем это можно закончить?

— Теперь конца этому уже не будет. Посмотрите, Индия и Пакистан делят Кашмир с 1947 года. Израильтяне и палестинцы тоже уже 75 лет конфликтуют. Кипр разделен на две части с 1960 года. Ну хорошо, в данный момент на Кипре, слава богу, не воюют. Но конца всем этим территориальным противостояниям не видно. Вспомните, острые конфликты из-за территорий вплоть до кровопролитных войн между Францией и Германией продолжались более 150 лет, пока не появился Евросоюз. 

— Получается, то, что сейчас происходит в Украине, закончить невозможно?

— Пока нет. Это можно было не начинать! Но произошла трагедия, и теперь это надолго. Нет, наверное, будут остановки, перерывы… Вот, посмотрите, в 1997 году в конце Первой чеченской войны Масхадов прилетает в Москву и подписывает с Ельциным договор. А через два года начинается уже новая война… Так что перерывы могут быть, но перспектива очень плохая.

— А у России есть ресурс для длительного противостояния? На стороне Украины сегодня практически весь мир и соответствующая поддержка, а где Россия возьмет ресурсы?

— У России в долгосрочном плане неограниченные ресурсы. Здесь есть очень расхожее и трагическое выражение «Мы за ценой не постоим». И этим все сказано. 

— В отсутствие демократических институтов, на фоне продолжающейся спецоперации и репрессий ваша партия «Яблоко» участвовала в муниципальных выборах этой осенью. Зачем вы это делаете и на что рассчитываете?

— Сегодня нужно говорить с людьми, объяснять, что случилось со страной, показывать, куда мы движемся. И во время избирательной кампании наши кандидаты имеют возможность ходить по квартирам и рассказывать, что есть такая позиция, что сейчас не время возделывать клумбы, строить велодорожки и устанавливать скамейки. Это надо делать, но только не это сейчас главное.

Сейчас надо добиваться прекращения огня в Украине. Необходимо перестать стрелять, надо прекратить убивать людей. Об этом нужно говорить людям.

И если они такую позицию поддерживают — убеждать проголосовать за эту позицию. Вот в этом заключается сегодня наша работа, в этом и есть политика.

— Но сейчас озвучивать такую позицию в России крайне опасно. Власти возбуждают уголовные дела, люди получают реальные тюремные сроки за антивоенные высказывания. Идущие в таких условиях на выборы кандидаты от «Яблока» понимают эти риски?

— Да, все всё прекрасно понимают. Но кто-то же должен это делать. Кто-то должен честно говорить, что думает. Кто-то должен говорить правду.