Трагические события в Киеве снова ставят вопрос о допустимости насилия в ходе перехода от авторитарного устройства власти к демократии европейского типа.
Вопрос этот важен для России вне зависимости от различия украинской и российской политических систем.
За побоищем на улицах Киева с интересом наблюдает та часть российской оппозиции, которая считает, что мирным путём власть получить в обозримой перспективе невозможно, на убеждение большинства уйдут десятилетия, «страна к тому времени развалится», а голосование на выборах - это «игра с шулерами в напёрсток».
Поэтому, так или иначе, если не сейчас, то в будущем, в условиях экономического кризиса, когда, с одной стороны, власть ослабеет, а с другой стороны - будет активное меньшинство, можно постараться взять власть. Разумеется, в «интересах большинства», главная беда которого в том, что оно пассивно. Это направление нашей политики, как бы оно ни утверждало обратное, не имеет принципиальных возражений против насилия.
Ситуация становится более тревожной ещё и по той причине, что в российском политическом классе происходит естественная смена поколений. Люди, пришедшие в российскую политику в «нулевые» годы и позже, не имеют опыта личного переживания той трагедии, которая разыгралась на улицах Москвы в октябре 1993 года. Ограничителей у них нет.
Им трудно понять, как пролившаяся кровь, стрельба из танков в центре города, концентрация власти в одних руках привели к последующим событиям – чеченской войне вместо мирного урегулирования, «залоговым аукционам», постыдным «выборам» президента 1996 года, назначению «преемника». В общем ходе этих событий, имевших своим истоком октябрь 1993 (а скорее, даже август-декабрь 1991-го) не было ничего случайного.
В силу особенностей развития нашей политической системы вновь пришедшие – люди неопытные, лишённые возможности постепенно расти в политике «под крылом» тех, кто уже прошёл их дорогой, имеет опыт и может передать его новому поколению политиков, подсказать, как надо действовать.
С другой стороны, есть российская власть, отличающаяся удивительной степенью недальновидности. Единственное, что она умеет делать более-менее хорошо, – разбираться с тем, что есть у неё «под носом»: с теми проблемами, которые приходится решать, потому что не решать больше невозможно. Но это, конечно, связано с тем, что с большими проблемами ей сталкиваться не приходилось. Представления о том, что политическая система России не может сохраниться в сегодняшнем виде, её необходимо менять и вопрос лишь в том – мирно и постепенно или насильно и быстро, - она, по-видимому, не имеет.
Выбор при этом неравноценен – мирная и постепенная эволюция даёт надежду на достижение рационального результата, политической системы европейского типа. Слом же ничего не может гарантировать и, скорее всего, нас ожидает новая разновидность олигархического государства, новые разочарования.
Между прочим, во власти тоже происходит смена поколений, и те, кто сегодня находятся в ней на ведущих ролях, опыта увода людей с улицы в парламент, как это было в октябре-ноябре 1993 года у Б.Н. Ельцина и его соратников, не имеют. Зато есть у них иная черта, берущая начало в опыте реформ М.С. Горбачёва – «тронь что-нибудь – всё развалится». Поэтому лучше не делать ничего – пусть всё как-нибудь само идёт.
Такое положение объективно отодвигает в сторону мирную реформаторскую середину европейского толка, делает её маловлиятельной. Оно ведёт к тому, что на одном полюсе у нас зреет нарыв - накапливается безголовое, плохо образованное, неопытное, мало думающее о последствиях радикализма меньшинство, готовое получить олигархическую финансовую подпитку, а с другой стороны - развивается болезнь косности. Здесь власти своими руками убирают выборы как инструмент реформы политической системы. И никакие частности с прозрачными урнами ситуации, к сожалению, не меняют.
Крайности нашли себя и подталкивают друг друга к силовому противостоянию. И оно, несомненно, случится, как только будет доставлен «порох» - экономические проблемы, которые серьёзно затронут прежде всего Москву и связаны будут с невозможностью выдерживать тот груз социальной ответственности, который взяли на себя власти.
Вот тогда косная политическая система, не имеющая клапана хотя бы в виде оппозиционного меньшинства в Госдуме России, имеет все шансы взорваться уличным насилием.
И, словно нарочно, вместо того чтобы сохранить в центре страны - в Москве - смешанную избирательную систему, власти спешно её меняют на полностью мажоритарную. Стремятся сохранить в центре страны в представительном органе всё тот же чиновный навоз с депутатскими мандатами, реального влияния на граждан не имеющий, популярностью у них не пользующийся.
Не удивлюсь, что в случае, если наша политическая система просуществует до 2016 года, выборы по одномандатным округам будут применены и в масштабах всей страны – при голосовании за депутатов Госдумы России.
Правильно было бы, конечно, иное. В стратегическом отношении это союз центральной власти с реформаторскими политическими силами европейского толка, укрепление противовеса радикалам и олигархической оппозиции.
Такой подход, во всяком случае, предполагал бы растущие возможности для гражданской оппозиции провести своих депутатов в региональные парламенты, постараться создать баланс для управляемой сверху вертикали, обеспечить учёт региональных интересов - так, как их понимают избранные гражданами на свободных выборах представители.
Второй важный шаг, который следовало бы предпринять как можно скорее – подготовка новых выборов в Госдуму России. Приведение её состава в соответствие с теми реалиями, которые не только есть в стране, но и через которые ей, возможно, предстоит пройти. Нужно постараться сделать новый парламент конкурентным, отказаться от установки формировать большинство из т.н. «Единой-Справедливой России» и привязанной к вертикали на поводок ЛДПР,
Эти меры, сопровождаемые смягчением ограничений на работу СМИ и некоторыми другими шагами, во всяком случае, позволили ли бы сделать российскую политическую систему не такой жёсткой на слом, как сегодня. Они придали бы ей эластичность, способность выдержать удар кризиса, повысить доверие к ней и превратить волну общественного недовольства в смягчающие последствия ударной кризисной волны законодательные решения.
Но это ещё не стратегия – это то, что необходимо делать быстро, как шаги необходимые. Стратегическая цель этих подготовительных мероприятий – фундаментальная политическая реформа. Главная её цель - снижение уровня концентрации власти на самом верху, замена устаревшей политической системы 1993 года, постепенное формирование политической системы европейского типа.
Оригинал
