|
Проблем на сервере очень много
Интервью с депутатом Госдумы РФ, заместителем председателя Комитета по проблемам Севера Борисом Мисником
- Борис Григорьевич, как в сложившихся ныне условиях выживают северяне?
- На Севере живет много людей, которые в советское время туда приехали. Их государство позвало, обещая определенные гарантии. Они там построили города и промышленные объекты, а сегодня остались ни с чем. И государство, уж коль оно провозгласило себя приемником бывшего Советского Союза, обязано об этих людях заботиться. Оно не может их бросить. Тем более в сегодняшних условиях, когда на пенсию там, даже с учетом того, что мы добились выплаты коэффициента, прожить просто невозможно. А сегодня уже речь идет о том, чтобы северные льготы уменьшить. Допустим, не платить коэффициент выше 1,5, а на Чукотке он - 2,2, а в Магаданской области - 1,8. И получается, что зарплату человек получает и отчисляет в Пенсионный фонд с одним коэффициентом, а пенсию ему возвращают с меньшим коэффициентом. И жить ему надо, где коэффициент 2,2. И, следовательно, цены все умножены на 2,2. Поэтому проблема гарантий и компенсаций для всех не может рассматриваться с либеральных рыночных позиций и решаться без вмешательства государства.
Как раз на это и направлен закон "Об основах государственного регулирования социально-экономического развития Севера Российской Федерации", который не может быть внесен в повестку дня из-за того, что не принят закон по районированию северных территорий. А закон по районированию не принимается из-за того, что отданные в политических целях льготы приравненным к Северу районам уже невозможно отобрать. Их надо так деликатно пересмотреть, чтобы это не вызвало гнев народных масс. А такие попытки гнев уже вызывают: идут телеграммы с жалобами. Как только в регион приезжаешь, слышишь претензии: "Да, вы что там придумали?" Даже внутри областей, например, того же Кольского полуострова, уже есть проблемы, потому что северное побережье - это один район с экстремальными условиями, а центр - это другой регион.
- И как же найти выход из этой проблемы?
- Выход из этой проблемы следует искать в экономической плоскости. Надо возрождать экономику Севера. Надо мерами государственного протекционизма поддерживать привлечение инвестиций на Север, вводить в этот регион тот же закон о соглашениях о разделе продукции, который позволяет привлекать инвестиции. И с помощью этого закона, что сейчас, например, происходит на Сахалине, привлекать средства для строительства социальной базы, платить людям хорошую заработную плату. Надо делать на базе новых технологий максимально конкурентноспособную продукцию и оставлять на северных территориях минимум людей. Постепенно в этот переходный период следует стимулировать отъезд нетрудоспособного населения с Севера.
За что ругают Гайдара? За то, что он, говоря о том, что на Севере много лишних людей, не сказал при этом, что много лишних неработающих людей. Хотя на самом деле он имел ввиду то, что я имею в виду: нельзя стимулировать пребывание пенсионеров на Севере. Они создают нагрузку на социальную инфраструктуру, гораздо большую, чем создали бы в средней полосе. Надо стимулировать их переселение, выдавать им субсидии, финансировать из бюджета программу "Свой дом", программу переселения, которые приняты, но фактически не финансируются. Надо сделать так, чтобы нетрудоспособный люд, отработав свое, мог уезжать с Севера.
С одной стороны, мы гордимся тем, что у нас за полярным кругом есть такие города как Мурманск и Норильск. А с другой стороны, мы не понимаем: почему же Канада, Норвегия и Швеция этого не делают? А они не делают этого потому, что это требует огромных государственных затрат, которые берутся не откуда-нибудь, а из бюджета. И, может быть, нам не надо создавать такие города.
- Вахтенным методом работать?
- Где-то вахтенным, а где-то обустраивать поселки. Когда-то мы создавали там города со всей социальной инфраструктурой. В советское время к тому же делали их образцами социальных услуг в производственной сфере. Норильск, например, был таким образцом. Это не было хорошо. Но стратегически это все правильно только в части стимулирования работающих людей и их семей. Ни в коем случае мы не должны стимулировать желание жить там вообще, кроме, разумеется, тех, кто этого хочет.
- Есть еще любители экзотики?
- Да, есть люди, в том числе и русские, некоренные, которые готовы жить на Севере всю жизнь. Они к нему привыкают или они там родились, как я. И мы не думаем о том, что на старости лет нам обязательно надо куда-то уехать. Возможность уехать должна быть у всех, но необходимости уезжать насовсем не должно быть. И пожилые люди на свою пенсию должны иметь возможность жить на Севере нормальной полноценной жизнью. Нельзя всех северян поголовно относить к тем, кто должен поработать и уехать.
Коренные народы Севера, я думаю, никуда не уедут, но без развитой экономики они не смогут там существовать. Они все-таки уже привыкли к тому, что определенная инфраструктура, больницы, школы существуют за счет промышленных предприятий. Значит, надо решать их проблемы, создавая, поддерживая, развивая национальные промыслы и т.д. и т.п.
Военных на Севере должно быть минимум, но надо чтобы у них там было высокоэффективное современное оружие. А сейчас у нас там более сотни атомных лодок, выведенных из эксплуатации. Они с невыгруженными ядерными реакторами стоят на плаву и угрожают всему миру, а не только российскому побережью. Это наблюдается и в Мурманской, и в Архангельской областях, где находятся огромные заводы по ремонту и изготовлению этих подлодок, но там нет настоящих заводов по утилизации ядерных отходов. Эта проблема не решена, и к тому же нет денег для ее решения. То есть, с военными эту проблему тоже надо решать стратегически.
- А как быть с коренным русским населением на Севере?
- Такое население есть и в Мурманской области, и на севере Архангельской области и далее по побережью. К нему надо относиться как к коренному русскому населению потому, что они там живут всю жизнь. И должны жить. Для этого надо создать все необходимые условия.
- Но многие люди приезжали на Север только для того, чтобы деньги заработать...
- Для них, действительно, надо создавать условия для вахтовых методов работы. Или для проживания в течение 5-10 - 15-20 лет. Потом они должны иметь возможность свободно уехать и жить в средней полосе России.
Нельзя всех северян объединять или в малочисленные народы или в вахтовиков. Проблему эту могут знать только те люди, которые там, мягко говоря, поварились и представляют, что это такое.
- А коренное нерусское население, национальные северные меньшинства? Они же, в общем-то, там вымирают. Вы с этим согласны?
- Да, они на самом деле вымирают. Но ничего другого, кроме реализации программы социально-экономического развития коренных малочисленных народов Севера, которая предполагает в какой-то степени обеспечить возрождение их национальных промыслов, поощрение национального образа жизни, предоставление так называемых родовых угодий, определенных льгот по традиционному морепользованию и пользованию дичью - это все надо делать. Невозможно повернуть историю вспять и сделать так, чтобы эти народы стали возрождающимися, расширяющимися, но надо создать максимальные условия для того, чтобы они могли там жить. Смертельной угрозы поголовного вымирания для них не существует, хотя в советское время многое для этого было сделано. В то время отрывали детей от родителей, обучали их в интернатах. Тогда существовало поголовное социальное пособие, которое, кстати, порождало пьянство. И в результате средний возраст этих народов снизился до 30-35 лет. Многие его представители и делать уже ничего не умеют: ни нарты, ни упряжь, ни обувь, ни одежду - это самое страшное. Если ребенка с 7 до 17 лет продержали в интернате, то чему он научился? Надо жить на Севере и знать его. Коренные народы Севера - это глобальная проблема...
Беседу вел Виталий Попов
Надо ли убирать барьер?
Мало у кого нынешний состав Думы вызывает добрые чувства. И потому раз негодна Дума, значит плох закон, по которому она избиралась, подправим закон - получим более пристойный парламент, без криминальных элементов, политических шутов и безликих "списочников", голосующих по взмаху дирижерской палочки. Такова логика. Вызывая в памяти скандальные сцены, на воспроизведение которых не скупится телевидение, она способна увлечь любого, кто не дает себе труда размышлять, сопоставлять и считать...
Атака разворачивается против двух фундаментальных положений закона: выборов половины депутатов по партийным спискам (убрать или, по крайней мере, сократить эту долю!) и 5%-ного барьера, преграждающего путь в парламент маловлиятельным партиям (снять либо, по меньшей мере, снизить барьер!). Мне уже не раз приходилось, наряду с другими авторами, аргументировать, почему Дума, избранная исключительно или преимущественно по мажоритарной системе, стала бы, вероятнее всего, хуже, а не лучше выражать общенациональные интересы, была бы менее, а не более представительным органом.
Ныне же на линии огня вновь оказался избирательный барьер. Первая попытка сломать его была предпринята в преддверии парламентских выборов 1995 г. депутатами-представителями некоторых микропартий, реалистически оценившими, что шансы их образований на прохождение в Думу при сохранении барьера равны нулю. Судебные инстанции, в которые они обратились с жалобами, сочли, что менять правила игры, которая уже близилась к завершению, поздно. Теперь кампанию разворачивают загодя. Ее факельщиками, незваными "защитниками" электоральных интересов нашего общества выступают даже не диванные партии, а некие организации "Молодежная солидарность" и "Союз студенческих союзов России", о существовании которых ни само общество, ни его студенческая составляющая до последнего момента не имели ни малейшего представления.
Можно было бы пройти мимо этой затеи на миг вынырнувших из безвестности тусовок, если бы за их спиной не просматривались влиятельные, заинтересованные в ослаблении парламента и парламентаризма силы, не склонные пока выходить на авансцену, если бы "инициативу" эту не поторопились распубликовать наши СМИ, если бы сам председатель Конституционного Суда не поспешил бы усмотреть в ней предмет, заслуживающий внимания возглавляемой им коллегии. Поднятая суета, как уже отмечалось в печати, не дешева (следовательно, за нею - щедрые спонсоры) и далеко не безобидна. Ставка в игре -существование независимого от исполнительной власти парламента (каков он ни есть сегодня, со всеми его безобразиями) и становление многопартийной системы в России. Но говорят не об этом. Два главных довода против существующего закона - "непредставительность" депутатского корпуса, избираемого по партийным спискам, и премия, доставшаяся преодолевшим барьер партиям, которая исказила политический состав Думы по сравнению с соотношением сил в стране и симпатиями избирателей. Проверим достоверность этих утверждений.
На первый взгляд, аргумент о "непредставительности" неотразим: половина избирателей, проголосовавших за партийные списки, благодаря барьеру не увидела своих избранников в Думе. Уточним цифры. 4 партии (для краткости партиями именуются здесь избирательные объединения в трактовке закона о выборах, хотя не все они уже партии), преодолевшие барьер, получили 50,5% голосов. 1,9% избирателей подали сознательно либо по ошибке, неумению и т.п. недействительные бюллетени. 2,8% голосов избирателей были поданы против всех списков. И те, и другие, естественно, не могли быть представлены в парламенте. Остаются 44,8%, лишившихся представительства из-за барьера.
Показатель этот, конечно, нежелательно велик. Следует подчеркнуть, однако, что избирательных систем, способных учесть голос каждого избирателя и интересы каждого кандидата и каждой партии, не существует в природе. При любой системе (кроме, конечно, "единодушного" всенародного голосования за одного кандидата, одну партию или один блок) избиратель, идя на выборы, рискует, что его голос не окажется результативным. "Правила игры" на выборах 1995 г. были известны заведомо каждому, кто хотел их знать. При самом скептическом отношении к социологическим опросам, регулярно публиковавшимся перед выборами, было заранее известно, что 3-4 партии определенно преодолевают барьер, 6-8 находятся в "зоне риска", все остальные - не имеют никаких шансов. Голосуя за ту или иную партию либо кандидата как на пропорциональных, так и на мажоритарных выборах, избиратель делает политический выбор (насколько он продуман и осознан - иной вопрос), результативность которого зависит не от него, а от числа его единомышленников.
При мажоритарной системе, которую противопоставляют пропорциональной, как будто бы более адекватно учитывающую вердикт избирателей, "потеря" голосов носит еще более масштабный характер, и это легко показать на данных все тех же выборов 1995 г. За списки 4 преодолевших барьер партий было подано около 35 млн. голосов, или 50,5% избирателей, принявших участие в голосовании. Сумма всех голосов, поданных за 225 кандидатов, избранных в одномандатных округах, составила менее 20 млн., или 29,3%. Таким образом, "непредставленными" в этой части Думы остались свыше 70% избирателей. За одним "списочником" в среднем стояли 155 тысяч избирателей, а за одним "одномандатником" - 88 тысяч. Но это средние данные. Мажоритарная система показала еще большие диспропорции. Только в 13 из 225 округов за избранных кандидатов проголосовало более 50% избирателей, в 91 округе - менее 25%, в 142 - менее 30%, в 167 (то есть в подавляющем большинстве) - менее 35%. Если бы авторы кляузы, направленной в Конституционный Суд, были добросовестны и последовательны, они должны были бы в первую очередь оспаривать мажоритарную составляющую нашей избирательной системы.
Реальная проблема "непредставленности" почти 45% избирателей, проголосовавших за списки, - не там, где ее ищут, и пути исправления этого положения - вовсе не в устранении барьера. Тот же барьер на "скоропостижно" нагрянувших выборах 1993 г. отсек от раздела мандатов 5 из 13 выступавших на них объединений, собравших менее 9% голосов. Спустя два года квазипартийная активность оказалась намного выше, процедура регистрации выходящих на выборы партийных списков - слишком облегченной для изменившейся ситуации. 43 партии без труда преодолели этот первый, предварительный барьер. Сбитый с толку избиратель оказался в замешательстве перед изобилием названий, символов, маркировок, и значительная часть голосов рассыпалась на мелкие дольки. Следовательно, актуальная задача заключается в таком изменении избирательного законодательства, которое закрепит соревновательное поле на выборах исключительно за организациями отчетливо политического характера, сумевшими выдвинуть не похожие друг на друга, выражающие крупные общественные интересы программы и общенациональных лидеров. Большинство же соискателей депутатских мандатов 1995 года должны заняться той деятельностью, часто весьма полезной, для которой они и были задуманы, - пробуждать любовь к Богу, дегустировать напитки, профессионально обслуживать суды или жилищно-коммунальное хозяйство и т.д. Тогда и значительно большая часть голосов избирателей станет результативной, так как будет консолидирована вокруг партий - лидеров политического процесса.
Что же касается высоты барьера, то велик он, достаточен или мал, нельзя определить на основе только весьма непохожих результатов выборов 1993 и 1995 гг. Жалобы на "недемократичность" нашего барьера не выдерживают никакой критики в свете международного опыта. 5%-ный барьер введен и эффективно действует в Германии, Франции (на выборах в Европарламент), Эстонии, Грузии, Чехии, Польше, Словакии, 4%-ный - в Швеции, Болгарии, Венгрии, Литве, Латвии. В некоторых из этих стран он повышен для блоков партий (чего нет в нашем законе, стимулирующем межпартийные образования). Только пройдя еще несколько избирательных циклов и посмотрев, как действует установленный нашим законом барьер, как проходит становление многопартийной системы в России, можно будет решать вопрос на основе накопленного опыта, а не под влиянием экзальтаций, порожденных ситуацией 1995 г., возможно, довольно исключительной.
Вторая претензия к барьеру - искажение политических пропорций, существующих в обществе, более обоснованна. Необходимо, однако, разобраться, какие пропорции он искажает: в чью пользу, за чей счет и в какой мере.
Все 43 организации, вступившие в соревнование, и при отсутствии всякого барьера получить места в Думе не могли по причинам элементарно математическим. Но если бы барьера не было, при данном раскладе голосов в Думе была бы представлена 31 организация, причем 10 из них имели бы по 1 депутату, 4 - по два, еще 2 - по три и 2 - по четыре. Даже если бы регламент Думы был изменен таким образом, чтобы лишить эти микропартии права формировать фракции, на создание собственных фракций претендовали бы 13 партий. Мы получили бы примерно такой же дробный парламент, как и при выборах на основе чисто мажоритарной системы, каким был, например, Съезд народных депутатов образца 1990-93 гг. Можно представить, насколько он был бы работоспособен. Впрочем, не следует думать, что организаторы кампании за пересмотр избирательного законодательства наивны или непредусмотрительны: аморфного, управляемого извне парламента они и добиваются.
Между тем, в политической жизни России постепенно выделяется и консолидируется ряд основных течений, в каждом из которых присутствует несколько партий и предпартийных образований. Первичная (достаточно условная, ибо процесс далек от завершения) классификация, которую мне уже приходилось заявлять, выглядит так: демократы (это "Яблоко", ДВР и еще несколько мелких образований), социалисты (ПСТ С. Федорова и др.), квазицентр, или "партии власти" (НДР и аналогично ориентированные организации), коммунисты (собственно КПРФ и ее союзники-соперники в лице аграриев, мелких компартий и др.) и некоммунистические националисты (ЛДПР, КРО и др.). Кроме них, на выборах 1995 г. предъявили претензии на депутатские мандаты 17 неполитических организаций, представлявших интересы малых групп, кланов, корпораций и улавливавших, помимо своих немногочисленных клиентов, в основном случайные голоса. Эти маргинальные образования, ни одно из которых не собрало один процент голосов, а более половины не вышло на уровень четверти процента, только создавали дезориентирующие шумы и вообще не должны были быть допущены на избирательное поле, если бы закон предусматривал более строгую регистрацию соискателей мандатов.
Попытаемся теперь выяснить, кому же достались (или могли бы достаться при понижении барьера) голоса "непредставленных" в партийной половине Думы избирателей на выборах 1995 г. Варианты распределения мандатов - фактически состоявшегося при 5%-ном барьере, при гипотетической 3%-ном барьере и без всякого барьера - представлены в таблице (расчет сделан по данным Центризбиркома).
Как видно, преобладающая часть голосов и мандатов, попадавших в перераспределительный котел, доставалась политически родственным организациям, оставалась в рамках того политического течения, за которое эти голоса были поданы. Ни один голос, поданный за "Трудовую Россию", немного не дотянувшую до барьера, не достался демократам, а пополнил копилку партии Зюганова. Точно так же голоса, отданные КРО, целиком пошли жириновцам. Подавляющая часть голосов демократического электората перешла к "ЯБЛОКУ". Правда, несколько мандатов, по "справедливости" причитавшиеся демократам, уловил НДР (вместе с долями мелких партий вроде ПРЕС), но виной тому - неуемные амбиции ряда демократических лидеров, претендовавших на самостоятельную роль и чрезмерно раздробивших голоса на этом фланге.
Самый значительный переток мандатов не внутри, а между основными политическими направлениями произошел в пользу КПРФ за счет социалистов (партия С. Федорова могла бы получить свои 12 мандатов, если бы барьер был установлен на уровне 3%) и маргиналов. Из таблицы следует, что 3%-ный барьер не изменил бы принципиально расстановку сил в парламенте, хотя и замедлил бы процесс выделения одной ведущей политической партии на каждом из основных направлений, а ликвидация барьера дала бы абсурдно дробный парламент. Поэтому расхожие утверждения, будто бы избирательная система "искажает смысл народного представительства", лишены серьезных оснований. Система выполняет ту санитарную роль, для которой она и предназначена не только в России: отсекает маргиналов и какую-то часть экстремистов, способствует консолидации политической системы, опирающейся на небольшое число партий.
Итак, 3%-ный барьер мало что изменил бы в общей расстановке сил, хотя и привел бы к тому, что в нынешней Думе вместо четырех образовалось бы десять фракций, а ликвидация барьера, обеспечив всем сестрам по серьгам, сделала бы ее малопригодной к законодательной работе.
Противники барьера чаще всего ссылаются на то, что преобладающей частью "премии" в виде дополнительных мандатов завладели коммунисты. Мы уже видели, за чей счет преимущественно ими мандаты были получены. Следует напомнить также, что в другой половине депутатского корпуса, формируемой на совершенно иной основе и остающейся вне критики, коммунисты и их союзники получили не 99, а 117 мандатов. Такова общая ситуация в стране, благоприятствующая самой крупной и организованной оппозиционной партии и ее ответвлениям.
Понимая, что Дума в ее нынешнем составе на ликвидацию барьера не пойдет, организаторы кампании за пересмотр избирательного законодательства ищут обходные пути. Один из них - обращение в Конституционный Суд с жалобой на "нарушение прав". Но организация избирательной системы - не юридический, а политический вопрос: никакая система не может обеспечить одинаковой трансформации всех голосов в мандаты. Так, на майских выборах в Великобритании лейбористы, одержавшие, кажется, самую внушительную победу в этом столетии и завоевавшие 65% мест в парламенте, получили около 45% голосов... Хотелось бы надеяться, что Конституционный Суд оценит, в какие неблаговидные игры его втягивают.
Нам говорят, что существующая избирательная система "не стала фактором формирования цивилизованной многопартийности парламентского типа" ("НГ", 3.06.97). Но, во-первых, избирательная система - далеко не единственный фактор становления такой многопартийности. А во-вторых, чтобы воздействие избирательной системы могло проявиться, требуется время. Едва ли кому-либо придет в голову укорять садовника, посадившего росток дерева: смотрите, уже прошел день, месяц, а саженец не пошел в рост. На деле, сломав систему отбора партий, обладающих способностью к выживанию, мы получили бы не цивилизованный, хоть как-то структурированный парламент, а атомизированное сообщество депутатов, с каждым из которых исполнительной власти было бы удобнее "договариваться" отдельно.
А пока именно благодаря избирательной системе, какова она есть: с избранием половины депутатов по партийным спискам, с избирательным барьером в каждом политическом секторе выделилось по одной партии либо протопартии общенационального масштаба, получающей от выборов к выборам миллионы голосов избирателей. Это, конечно, только начало пути, на котором неизбежны и расколы, и слияния, и замещения. Большего и нельзя было ожидать. Надо только соблюдать осторожность, ценить стабильность механизмов выстраивания демократической системы и не увлекаться сомнительными экспериментами, которые горазды предлагать обиженные и те, кто ими манипулирует.
Виктор Шейнис,
депутат Госдумы
|
