Наследие позднего сталинизма в сочетании с Беловежским крушением СССР, безграмотно-волюнтаристскими экономическими реформами и ставкой Бориса Ельцина на силовую политику, сделанной еще в начале 1990-х годов, привели к формированию в России системы периферийного авторитаризма – необольшевистской модели государства с эклектичной популистской идеологией «политического евразийства». В такой системе все институты и понимание социальной справедливости подчинены «государственному интересу», персонализированному в вожде.
Президент Франции Николя Саркози, президент России Владимир Путин, федеральный канцлер Германии Ангела Меркель, президент США Джордж Буш и премьер-министр Великобритании Энтони Блэр (слева направо) на территории комплексом Курхаус в Хайлигендамме. Фото: Дмитрий Астахов/РИА Новости
Формирование такой модели нового российского государства встретило поддержку со стороны ведущих политических сил Запада. Развитие России рассматривалось там поверхностно, вне общемирового контекста, преимущественно как просто «проблема русских», как повод для одновременно высокомерия и безразличия с примитивными, но настойчивыми рекомендациями конструировать российский мир аналогично западному.
Будущее России рассматривалось и рассматривается Западом в контексте персонального поиска «имен» кандидатов в новые «национальные лидеры». Фактически отсутствовали содержательные дискуссии на темы, главные с точки зрения базовых прав человека, поиска взаимопонимания в глобальных вопросах.
Начатое Россией в феврале нынешнего года открытое военное противостояние с ближайшим во всех смыслах соседом вызвало шоковую реакцию западных стран, соответствующую их видению своей роли в сегодняшнем мире и сложившейся конкретной трагической и абсолютно неправовой ситуации, ответственность за создание и развитие которой несет прежде всего Россия.
На исходе восьмого месяца преступного кровопролития политики ведущих стран мира находятся в полном тупике в части определения политического смысла ситуации и поиска решений на будущее.
Россия, как и Украина, страны ЕС, США не перестанут существовать – несмотря на то, что рассматривают сегодня друг друга исключительно как стратегическую угрозу. Нельзя представить, что кто-либо в Европе может всерьез надеяться на мирное существование при тотальной изоляции страны со 140-миллионным населением, самой большой территорией в мире и обладающей ядерным оружием на уровне, равном США. Фрагментированное развитие мира в ХХI веке и условиях современных цифровых технологий – невозможно.
Навязываемая в России идея «евразийской» авторитарной отдельной цивилизации является утопией, противоречащей истории и культуре России как европейской страны.
Но и цивилизация Запада, несмотря на свои достижения в праве, технологиях, образовании, не справится с глобальными вызовами и внутренними проблемами, если будет усиливаться политическая энтропия – отделение политики от культуры, профессиональных знаний, человеческих ценностей и веры, знания и понимания истории. Если не появится отсутствующее сегодня у западных лидеров понимание особенностей нынешнего времени. Если ключевые проблемы современной жизни и, прежде всего, глобальные будут продолжать рассматриваться как тактические и технические, требующие лишь быстрых конкретных «реактивных» решений, а электоральные цели каждые два-три года будут заслонять стратегии и накапливающиеся принципиальные противоречия.
Попытки мыслить сегодня аналогиями с событиями Второй мировой войны лишены содержательного смысла. Совершенно очевидно, что и содержание, и формы нынешнего военного конфликта с участием страны, обладающей гигантским арсеналом ядерного оружия, в первой половине двадцать первого века качественно отличаются от войны первой половины века двадцатого.
Различного оружия накоплено столько, что его хватит для причинения разрушений в практически неограниченной мере. Ресурс мобилизации с разных сторон также очень обширен. На сегодняшний день мы видим крайне опасную ситуацию с вероятностью исключительно мощной эскалации неограниченной длительности. Реальной становится перспектива ядерного конфликта.
Несмотря на предложения к достижению хотя бы соглашения о прекращении огня, ведущие центры принятия решений такую возможность игнорируют либо отвергают. При этом сами они не высказывают вообще никакого политического плана. Исход становится полностью непредсказуемым и по содержанию, и во времени.
Это предельно опасно с точки зрения военной и политической и крайне трагично с точки зрения человеческой.
Главным итогом Второй мировой войны и основой европейских идей середины прошлого века стало человекосбережение. До России оно, к сожалению, не дошло – ни при СССР, ни за весь постсоветский период. Если в результате постигшей сейчас Украину и Россию трагедии окажется, что от человекосбережения отказалась и Западная Европа, то впереди нас ожидают самые темные времена.
Сегодня от политиков мирового масштаба, несущих ответственность за судьбу человечества, более всего требуются политическое мышление, воля и действие.
Председатель Федерального Политического комитета
Г.А. Явлинский
