Рассекреченные материалы Совета национальной безопасности США: как программа Явлинского могла изменить историю

В начале 1991 года  Григорий Явлинский разрабатывал программу интеграции экономики СССР и России в мировую систему с участием Запада на условиях взаимовыгодного сотрудничества, по аналогии с планом Маршалла для послевоенной Европы. Программа дополняла разработанный ранее план экономической реформы перехода от плановой экономики к рыночной «500 дней» и проект Экономического договора между союзными республиками.

Программа интеграции в мировую экономику вызвала интерес у Михаила Горбачева. Поскольку она была ориентирована на взаимодействие с ведущими мировыми державами, президент СССР обратился к своему американскому коллеге Джорджу Бушу-старшему с предложением принять участие в работе над ней. Буш согласился, и Явлинского пригласили в Гарвардский университет — Harvard Kennedy School of Government для продолжения работы над программой с участием ведущих американских экономистов. Активное участие в работе над программой принял известный американский экономист Стэнли Фишер (Stanley Fischer). В России программа называлась «Согласие на шанс», а в США её назвали «The Grand Bargain» — «Большая сделка». Работа продолжалась около 5 месяцев. Ее организацией занимался профессор Гарвардского университета Грэм Аллисон (Graham Allison Jr.).

31 мая 1991 года Григорий Явлинский был принят президентом Бушем. Он представил программу и изложил ее основные положения. После возвращения Явлинского  из США в июне 1991 года программа «Согласие на шанс» подробно обсуждалась как Горбачевым, так и Ельциным и была представлена лидерам союзных республик как возможный путь выхода из политического и экономического кризиса. Явлинский затем получил возможность лично встретиться с руководителями Германии, Франции, Италии и Великобритании и активно продвигал инициативу «Согласие на шанс» в Европе и готовился сопровождать президента СССР на саммит G7, который должен был пройти в Лондоне в середине июля 1991 года.

Встреча Президента СССР Михаила Горбачева с главами государств и правительств семи ведущих индустриальных стран в Лондоне. 
Фото: Сергей Гунеев / РИА Новости

Однако в последний момент Михаил Горбачев изменил свое решение и отправился в Лондон с другим планом — программой, подготовленной Леонидом Абалкиным, Абелом Аганбегяном и Николаем Петраковым. Григорий Явлинский заявил о своем несогласии с решением Горбачева и отказался сопровождать его в визите в Лондон. Программа , представленная Горбачевым  не получила поддержки со стороны «семерки», и Москва осталась  без внешней помощи, на которую рассчитывала.

Некоторое время назад  был опубликован рассекреченный протокол заседания Совета национальной безопасности США от 3 июня 1991 года, посвященного обсуждению программы Явлинского (Burns Files, Box 2, OA/ID CF01308-005, George Bush Presidential Library). Из документа следует, что ключевые руководители администрации США по существу с экономической точки зрения позитивно оценили программу Григория Явлинского и выделяли ее среди других предложений, однако политически решили ее не поддерживать, поскольку преследовали иные политические цели. Как заявил на совещании министр финансов США Николас Брейди, близкий соратник президента  Буша-старшего: «Наша цель — превратить их (Советский Союз и Россию - прим.) в третьестепенную державу».

Таким образом, как руководство СССР, так и администрация США — каждый по своим причинам — отвергли «Согласие на шанс». Через месяц после саммита G7 в Москве произошел путч, Горбачев был отстранен от власти, а в декабре 1991 года СССР прекратил существование.

Публикуем полный перевод протокола заседания СНБ США.

РАССЕКРЕЧЕНО СОГЛАСНО E.O. 12958,С ВНЕСЕННЫМИ В НЕГО ПОПРАВКАМИ / 2009 - 0300 - MR // 4/2/10

НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ БЕЗОПАСНОСТИ 
Washington D. C. 20506 

МЕМОРАНДУМ ДЛЯ АРХИВА

ПРЕДМЕТ: Встреча по американо-советским экономическим отношениям

1:30-2:30 p.m., 3 июня 1991 года

Ситуационная комната Белого дома

УЧАСТНИКИ:

ПРОТОКОЛ

Генерал Скоукрофт: Я ценю, что вы прибыли в столь короткое время. Нам необходимо начать работу, поскольку приближается саммит «Большой семерки». Экономические вопросы - это все элементы общей картины и управления американо-советскими отношениями. Я хотел бы обсудить все вопросы сегодня, а затем представить наши рекомендации президенту. Позвольте мне перейти к ключевым вопросам нашей повестки дня.

Это вопрос о Grand Bargain и - в связи с этим – вопрос о Горбачеве и «Большой семерке». У нас также есть ряд отдельных вопросов:

• Торговое соглашение
• Зерно
• BIT (двусторонний инвестиционный договор)
• Ассоциированный статус в МВФ и Всемирном банке

Давайте начнем с «Grand Bargain» (российское наименование программы Г. А. Явлинского  «Согласие на шанс» — пер.). Как нам реагировать на советскую программу экономических реформ? Как нам проконсультироваться с нашими союзниками и заключить сделку с Советами?

Что касается обеда президента с Примаковым, могу сообщить, что между Примаковым и Явлинским не было особой любви. Примаков приложил немало усилий, чтобы держать Явлинского в стороне, несмотря на то что тот в некотором роде связан с Горбачевым. Примаков считает, что если Явлинский что-то предложит, то это будет вписано в текущий план. Вопрос в том, как мы будем реагировать на эти предложения, на просьбы о помощи в 100 миллиардов долларов или, возможно, на что-то менее яркое. 

Министр финансов Брейди: Один технический момент: что такое «Grand Bargain»? Это 250 миллиардов долларов? Я считаю, что мы не должны сразу же прекращать обсуждение этого термина; он должен быть определяющим. 

Есть ли такая возможность? Если нас просят выложить 250 миллиардов, а потом Советы проведут реформы, то это глупый подход. Речь идет о том, чтобы изменить советское общество так, чтобы оно не могло позволить себе оборонную систему. Если Советы перейдут к рыночной системе, то они не смогут позволить себе большую оборонную структуру. 

Реальная программа реформ превратит их в третьесортную [военную] державу, чего мы и хотим. Сейчас им нужны деньги, чтобы Горбачев мог сохранить центральное правительство. Было бы абсолютной катастрофой дать им деньги, чтобы все осталось по-прежнему. Никто в этой комнате не хочет этого делать. 

Генерал Скоукрофт: Идет большая дискуссия, но я полагаю, что Советы не предложат конкретной программы. Поэтому одним из способов ответа было бы сделать что-то конкретное.

Мы могли бы опираться на прошлогодний доклад МВФ, вести пошаговый подход. Например, мы могли бы предложить помощь в создании стабилизационного валютного фонда и сказать, что для получения нашей помощи Советы должны согласиться, скажем, сделать какие-то 5-6 вещей. Так мы доберемся до обороны и промышленности.

Министр финансов Брейди: Но как мы добьемся того, чего хотят Бейкер и президент?

Секретарь Бейкер: Как можно победить что-то, не имея ничего? Вы упомянули пошаговый подход. Мы могли бы воскресить то, что обсуждалось до Вильнюса. Это не потребует расходов. Когда они приедут на саммит в Лондон, мы должны быть в состоянии заявить, что экономические реформы должны проводиться в политическом контексте. Мы должны немедленно перейти в наступление, используя пошаговый подход. Сказать Горбачеву: покажите нам план реформ, и мы готовы его поддержать. Мы можем оказать техническую помощь. Мы можем разработать пакет, который не будет стоить дорого:

• Статус ассоциированного государства
• Оборонное преобразование
• Техническая помощь
• Использовать G-7, чтобы направить туда другие средства

Это защитит нас от «Grand Bargain». Тогда мы можем рассмотреть «Grand Bargain» и взглянуть на программу Явлинского. 

Боскин: В более широком контексте американо-советских отношений мы хотим видеть радикальное сокращение советских вооруженных сил. Нынешний «Антикризисный план» (официальная программа правительства СССР - весна 1991 г. , авторы Абалкин, Аганбегян, Павлов, Примаков и др. —пер.) - это не программа реформ. Это план использования государством административных рычагов для перехода к рыночной экономике. Невозможно соединить программы Явлинского и Примакова, они как масло и вода. Даже если бы это было желательно, грантовая программа для СССР была бы контрпродуктивной. Она посылает неверные сигналы. Это верно даже в ситуации, когда наше собственное население умирает от желания дать Советам деньги. 

Мы ясно дали понять советской команде, что то, что они делают, не сработает. Важно, чтобы они донесли эту мысль до Горбачева. Однако все заявления после встречи с президентом за обедом были очень позитивными; важно, чтобы Горбачев услышал правильный сигнал. Программы Примакова и Явлинского в любом случае отличаются. Чтобы быть успешной, программа должна быть более радикальной, чем они себе представляют. 

То, что упомянул госсекретарь Бейкер, вполне уместно. Что касается аналогии с планом Маршалла, то давайте не будем забывать, что этот план в основном не строился на взаимодействии правительств. Был привлечен частный капитал. Важное значение имела техническая помощь. Капитал в СССР не пойдет, даже если «Большая семерка» порекомендует это сделать. Мы должны донести эти соображения до Советов, потому что мы хотим реформ, и мы хотим, чтобы они были радикальные.

Дарман: Меня не беспокоят бюджетные последствия любого американского пакета. Бюджетные ограничения не позволят тратить чрезмерно. Единственный способ обойти это - объявить СССР чрезвычайной ситуацией для США. Так что я не беспокоюсь. Но я считаю, что по трем пунктам мы должны выработать ясное понимание:

• Любые аналогии с планом Маршалла совершенно неуместны. Полагать, что у Grand Bargain есть хоть какие-то шансы на успех, - это заблуждение. Grand Bargain не относится к той же категории, что и план Маршалла. Как бы они ни были задуманы, планы Примакова или Явлинского не смогут изменить советскую историю.
• Я не верю, что существует какая-либо реальная угроза для США от распада Советского Союза. Проблема - это не угроза, а стоимость открывающихся возможностей. Здоровый, интегрированный СССР может быть полезен для экономик Восточной Европы; стабильный СССР может помочь региональной стабильности. Я не считаю большой угрозой, что из-за внутренних беспорядков Советы ударят по Нью-Йорку или попытаются снова захватить Восточную Европу.
• Определяя интересы США, мы должны быть в определенной степени вести себя как Макиавелли. Какой минимальный объем действий требуется от нас, чтобы успокоить режим, с которым мы хотим работать по другим вопросам? Другими словами, какой минимум необходим для того, чтобы дело двигалось вперед? Я не думаю, что нам нужно беспокоиться о распаде СССР. Если наше внутреннее понимание таково, то мы можем открыто идти вперед. 

Генерал Скоукрофт: Я бы добавил одну поправку к вашему минималистскому подходу. Если бы мы могли представить советскому обществу выбор между лучшим обществом и, скажем, расходами на оборону или помощью Кубе, мы могли бы заставить их увидеть, каков в реальности выбор, который им предстоит сделать.

Дарман: Это просто вопрос выбора правильного времени. В долгосрочной перспективе это не имеет значения. Система либо распадется, либо будет двигаться в направлении реформ.

Секретарь Бейкер: Поэтапный подход - это альтернатива «Grand Bargain». Это то, что мы можем использовать в Лондоне. Я разделяю ваше мнение о минималистском подходе. Важно не то, что происходит внутри СССР, а то, что происходит вовне.

Министр финансов Брейди: Как можно разделить внутри и вовне?

Секретарь Бейкер: Я согласен с Диком в том, что СССР в результате распада системы не представляет значимой военной угрозы. Место Горбачева в истории будет зависеть от того, как далеко назад он готов отступить. 

Этвуд: Реальная опасность распада все еще существует. СССР продолжает модернизировать свой потрясающий ударный потенциал и создавать оружие массового поражения. Я опасаюсь, что, если общество распадется, власть могут захватить некоторые горячие головы. Советы не очень понимают, что им нужно направить людей, ресурсы и технологии в экономическую систему. Иначе они никогда не совершат прорыв. Уже сейчас планируется увеличить военный бюджет на ближайшие пять лет. Необходимо базовое изменение уровня знаний. Деньги, выделяемые СССР сейчас, поддержат не ту сторону и отсрочат преобразования. 

Министр финансов Брейди: О чем они думают? Они думали, что смогут получить 250 миллиардов долларов, и что этого будет достаточно? Не следует ли нам еще больше подтолкнуть в тот бардак, в котором они оказались?

Секретарь Бейкер: Только если вы не считаете, что существует реальный риск. 

Генерал Скоукрофт: Что плохого в том, чтобы определить, что можно сделать и что продвинет их в правильном направлении, например, стабилизировать их валюту? Мы можем поставить условия, которые им будет трудно выполнить. Мы должны уйти от схем, которые просто заливают все деньгами. И мы не должны забывать о Восточной Европе. США должны возглавить усилия, а не оставаться в стороне.

Этвуд: Мы не должны вливать в СССР деньги, которые позволяют Советам продолжать наращивание военной мощи. Когда Моисеев был здесь, он сравнил их конверсию с проблемой, с которой мы столкнулись после Второй мировой войны. У них нет понимания - им не на что опереться, как нам. Нет избыточных мощностей, технологий. 

Боскин: После Второй мировой войны мы провели такую конверсию, но Советам не на что опереться, у них нет понимания рыночных институтов.

Дарман: Я полностью согласен с этим. Мы не увидим реформ в этом направлении. Брент, если вы выступаете за стабилизацию валюты, потому что это соответствует моему минималистскому подходу, то это прекрасно. Но это не приведет к радикальной трансформации общества. Вы все можете сидеть в кабинете Боскина или где-нибудь еще и придумывать схемы, но они ничего не изменят. Мы не можем справиться даже с небольшими изменениями в нашей системе, а мы знаем наше общество.

Генерал Скоукрофт: Мы должны выбрать в пакете реформ что-то такое, за что все смогут ухватиться. Поставить условия, которые люди примут. Но мы не добьемся результата, если они не проведут реформу. 

Министр финансов Брейди: Какова вероятность того, что в Лондоне нам будут угрожать возможностью провала Горбачева? "Выкладывайте деньги, иначе. . . ." 

Секретарь Бейкер: Горбачев выступит в Лондоне с элегантной мольбой. Он укажет на соглашение 9+1 и новую политическую легитимность, которую оно обеспечивает ему и его программе. Он будет утверждать, что нынешний кризис требует ответа. В какой-то момент он намекнет, что на карту поставлено будущее Европы. Мы должны спросить, может ли он получить что-то за просто так. Мы можем что-то получить, если вернемся к предваряющему Вильнюс пакету, предложив помощь в проведении реформ поэтапно, шаг за шагом. Это даст нам возможность защититься от чрезмерных требований.

Дарман: Хорошо, но нам нужно написать президенту документ, в котором мы четко объясним, почему мы это делаем. Это не потому, что мы получим новую, ориентированную на рынок рыночную экономику в ближайшем будущем.

Гейтс: Советы думают, что у них есть план, который сработает, что у них есть волшебная палочка. На высшем уровне мы должны подчеркнуть шаги, описанные госсекретарем Бейкером, а затем провести прямой разговор с Советами и европейцами. Горбачев понимает под приватизацией портных и небольшие магазины, а не большие корпорации. Он не понимает ситуации. У них раздутые ожидания. Если их хоть как-то поощрить, будет еще сложнее. Они должны считаться с историческими реалиями. Я не знаю, сработает ли стабилизационный валютный фонд. Люди устанут от жесткой экономии, и произойдет возврат к авторитаризму. Мы должны делать позитивные шаги в сочетании с жесткими разговорами, чтобы не выглядеть копушами.

Генерал Скоукрофт: Все зависит от того, как это будет сделано. Если мы сможем предложить что-то позитивное, а они не смогут это выполнить, то это их проблема. 

Секретарь Бейкер: Я согласен с тем, что их надо включить в нашу более широкую повестку. Что касается экономики, то они не знают, что делают. Но посмотрите, что происходит в политике: политический плюрализм и децентрализация власти. Если бы там не было нужных людей, у нас бы не было сотрудничества в Персидском заливе, воссоединения Германии и перемен в Восточной Европе. Советы не придут к рыночной экономике в наше время. Но мы должны продолжать этот процесс. 

Гейтс: Вопрос в том, как сформулировать первый шаг в правильном направлении, но не настолько большой, чтобы они споткнулись и упали. 

Министр финансов Брейди: Мы должны поддерживать их движение к рыночной экономике. У Советов нет экономики, которая могла бы поддерживать столь крупный оборонный комплекс.

Этвуд: У меня есть одна идея. Советам нужно перепрофилировать оборонный завод, скажем, на производство сельскохозяйственного оборудования? Это дало бы им образец для подражания. 

Боскин: Проблема не в сельском хозяйстве; ни у кого нет грузовика, чтобы доставить продукцию на рынок. 

Генерал Скоукрофт: Я не думаю, что наши позиции так уж далеки друг от друга. Мы должны разработать программу, которая будет опираться на наши инициативы до Вильнюса. Это может привлечь европейцев. 

Зеллик: Президент перечислил пункты нашего пакета. Он включает в себя специальный ассоциированный статус, техническую помощь, торговое соглашение, изменения в поправках Берда и Стивенсона и т. д. Это комплексная программа.

Генерал Скоукрофт: Нам нужно что-то ответить на идею «Grand Bargain». 

Зеллик: Я довольно далеко продвинулся с этим пакетом. Изменение поправок Берда и Стивенсона многого стоит для Советов. 

Боскин: Через несколько дней мы получим документ Явлинского, в котором будет представлен более подробный план. 

Генерал Скоукрофт: По вопросу о сельскохозяйственных кредитах для СССР президент еще не принял решения. 

Министр финансов Брейди: Каковы бюджетные последствия предоставления этих кредитных гарантий? 

Дарман: В 1991 году никаких последствий не будет. Гарантии имеют уникальный статус, поэтому они не учитываются при расчете лимита. Проблема возникнет, если Советы объявят дефолт.

Шнабел: Секретарь Мосбахер считает РБН (режим наибольшего благоприятствования в торговле) очень важным. Поправки Стивенсона и Берда делают американские компании неконкурентоспособными на советском рынке. Новый тарифный режим вступит в силу в СССР 1 июля, и, если к тому времени мы не предложим им РНБ, тарифы на американские товары вырастут. Во время своего недавнего визита в СССР вместе с американскими бизнесменами секретарь Мосбахер отметил, что в СССР трудно просто знать, с кем разговаривать. 

Дарман: Нам нужны три вещи: 

1. Мы должны подготовить отдельный закрытый документ для президента.
2. В нашей программе есть 30-40 пунктов - это значительный список.
3. Под другим заголовком, вместо того чтобы, казалось бы, полностью отвергать стратегию Grand Bargain, мы должны разработать подробный ответ, в котором будет указано, что именно не так с конкретными элементами программы. 

Нам бы очень помогло, если бы у нас был готов мгновенный ответ, в котором подробно обсуждались бы положительные и отрицательные элементы их предложения. 

Зеллик: Мы должны внести ясность. Антикризисная программа слабо связана с другими программами. «Grand Bargain» Явлинского все еще имеет довольно размытые очертания. Михаил Горбачев еще не подписал ее. Экономическая сторона программы Явлинского гораздо лучше, чем в антикризисной программе. 

Дарман: Я хочу казаться серьезным и при этом не обманывать себя. У нас уже достаточно ингредиентов для хорошего PR-пакета. Список не должен увеличиваться. Мы не должны сейчас выкладывать на стол все карты. Михаил Горбачев - шоумен. Он будет давить на нас, несмотря ни на что. Возможно, позже нам понадобится что-то еще.

Зеллик: Многие элементы пакета - это растраченные активы.

Секретарь Бейкер: Гарантии по зерновым кредитам не являются бесполезной тратой активов. 

Генерал Скоукрофт: Давайте соберем список и подумаем, как привлечь наших европейских союзников. Горбачев собирается появиться в Лондоне, и, возможно, нам следует обсудить этот вопрос сейчас. 

Министр финансов Брейди: Почему бы нам не пригласить Гавела или Валенсу, просто чтобы испортить Горбачеву настроение? Я просто хочу напомнить для протокола о проблемах, которые могут возникнуть у нас с увеличением квоты МВФ, если советское членство станет проблемой. В прошлый раз мы выиграли увеличение квоты с перевесом всего в 6 голосов. 

Секретарь Бейкер: И это также стоило нам 2,5 миллиарда долларов в виде гарантий на жилье. 

Генерал Скоукрофт: Нам придется поднять большой шум, чтобы не пустить Горбачева в Лондон. Думаю, главный вопрос в том, состоится ли встреча с Горбачевым до или после главных встреч саммита. 

Министр финансов Брейди: Нам будет лучше сделать это в конце. Если сделать это до, потратим три дня на споры о том, что говорить прессе. 

ПРИМЕЧАНИЕ: Общий консенсус за встречу с Горбачевым в конце саммита, если Горбачева все же пригласят в Лондон.

Секретарь Бейкер: Нам нужно снять себя с крючка. Давайте передадим это хозяину. Он прячется за спиной президента. Президент обсудит это с Мэйджором?

Генерал Скоукрофт: Он скоро поговорит с ним.

-- Конец встречи --