Обострившиеся до откровенного [бес]предела публичные разговоры о возможности применения Россией ядерного оружия в ходе боевых действий с Украиной как «оружия последнего дня» большинство комментаторов воспринимают как блеф и шантаж.
Мне хотелось бы в это верить, но, к сожалению, есть основания считать, что это не так.
Фото: Александр Миридонов/Коммерсантъ
Консенсус о неприемлемости применения ядерного оружия после 1945 года во многом держался на том, что руководителями ядерных держав (в том числе и в первую очередь СССР) были непосредственные участники Второй мировой войны. Они видели войну лично, в большинстве своём участвовали в боевых действиях и помнили ужасы войны. Глобальное понимание неприемлемости ядерной войны как формы политики пришло к тем, кто пережил войну.
Все эти политики ушли из власти и потом из жизни. Сейчас все ядерные государства и все крупнейшие военные державы возглавляют люди, никогда лично не принимавшие участие в боевых действиях, не видевшие смерть, кровь и грязь войны. У них, как выясняется сейчас, нет внутреннего психологического барьера перед военным насилием любых масштабов. Именно поэтому политое кровью и слезами «никогда больше» уступает бездумному и безумному «можем повторить». Власть сейчас повсеместно в руках ненавоевавшихся, не наигравшихся в солдатики.
Для участника реальной войны «можем повторить» означает повторение смерти, крови и грязи. Для не видевших ужасы войны «можем повторить» означает повторение славы, о цене которой они ничего не знают и не хотят знать. Им не терпится забраться на скрижали истории.
Главным общечеловеческим выводом после Второй мировой войны стало глобальное понимание приоритета ценности человеческой жизни. Сейчас инерция истории иссякла. Психологических страховок больше нет.
Ядерная война в 2023 году возможна. Она входит в реальность, проламывая стены невозможности. Строго говоря, после 24 февраля 2022 года возможно всё. Но не все это понимают.
Нужна политическая сила, которая усадит за один круглый стол все ядерные страны, всех главных прямых и косвенных участников военного противостояния, всех лидеров крупнейших экономик мира и собственников глобального бизнеса. Как это будет называться – не важно: совет, конференция, саммит. Вопрос повестки дня должен быть один: гарантии неприменения ядерного оружия.
Вся остальная повестка (территории, границы, трибуналы, репарации, компенсации) – только после получения гарантий неприменения ядерного оружия.
Авторитетных для всех участников боевых действий международных организаций не осталось, система мировой безопасности рухнула в 2022 году, значит, нужно проводить такую встречу под эгидой Совета безопасности ООН, в каком бы удручающем состоянии эта организация ни находилась бы сейчас.
На время этой встречи Совбез ООН должен заставить Россию и Украину подписать соглашение о прекращении огня как условие разговора за круглым столом о неприменении ядерного оружия при любом развитии ситуации.
Как проконтролировать выполнение этого соглашения? Вплоть до введения миротворческих сил ООН по всей «линии боевого соприкосновения».
На дворе не 1940-е, но это очевидное понимание плохо приходит к тем, кто ничего не знает о 1940-х, кроме как из кино и книг, причем пропагандистских, а не достоверных исторических.
Эскалация – это керосин при тушении пожара. Нельзя тушить пожар керосином. Нельзя бросаться камнями в стеклянном доме.
2023 год начался с приступа эскалации. Обе воющие стороны воспринимают её как предвестник своей военной победы. И опираются в своей уверенности на страницы истории, читая их в произвольном порядке слов и строк. А история так не работает. В истории нет линейных параллелей и повторений пройденного. Повторения событий Второй мировой не будет. Будет нечто другое, чему ещё не было аналогов и примеров.
«Гибельный восторг» приводит только к смерти.
И да, «блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими».
Но пока очередь желающих быть сынами Божиими скромна, а толпа соискателей недообглоданных лавров ХХ века меряется размерами челюстей.
