Члены Кемеровского «Яблока» Николай Ковальчук, Глеб Альшевич и Виталий Максимов почтили память жертв политических репрессий 1937-1938 гг., возложив цветы на месте расстрела и массовых захоронений репрессированных в жилом районе Ягуновский города Кемерово.
В региональном отделении партии напомнили, что В период Большого террора приговорённых к расстрелу в Кузбассе привозили в Кемерово. «Расстрельным лагерем» с октября 1937 по май 1938 стала недостроенная шахта «Ягуновская» (ныне жилой район Ягуновский г. Кемерово, ул. Баха). На территории, обнесенной высоким забором, находились временные дощатые бараки; сюда поступали пешие этапы от ж.д. станции Кемерово-Сортировочная, а также из Кемеровской тюрьмы НКВД.
По свидетельствам очевидцев, заключенных приводили сюда большими колоннами: голова колонны находилась у лагеря, а хвост – в деревне Комиссарово, в двух километрах от лагеря. Расстрелянных хоронили во рвах, их одежду сжигали. Общая численность казнённых не установлена. До 1947г. это место оставалось закрытым, затем при строительстве шахты доски забора и бараков были использованы в качестве стройматериала. После того, как на досках бараков обнаружились множественные предсмертные записи жертв, была вызвана группа НКВД, которая сожгла оставшиеся доски.
С 1947 здесь находился пустырь, на котором не разрешалась жилая застройка.
В 1997 по инициативе членов исторического клуба «Память» школы № 50 на пустыре была установлена мемориальная плита с надписью «Здесь захоронены жертвы репрессий 1937–1938 годов. Память о безвинно пострадавших будет вечно в сердце народном». По инициативе о. Владимира Курлюты, священника Кемеровского Знаменского собора, и протоиерея Александра Москалева, настоятеля церкви Сергия Радонежского деревни Комиссарово, в июле 1998 здесь была установлена часовня-памятник, построенная на народные пожертвования. Автор проекта – архитектор Шанина. Мемориальная плита была сохранена как элемент памятника. В 2007 часовня получила статус памятника истории регионального значения. Уход за местом памяти осуществляют учащиеся школы № 50, ими же составлен список казненных (около 70 человек).
Все лагеря на территории Кузбасса после их закрытия были доступны для посещения. Лагерь же на Ягуновке просуществовал четыре месяца и после его закрытия долгое время находился под охраной. Даже после его ликвидации на территории не разрешалось строить дома и иметь земельные участки. Воспоминания очевидцев повторяются, поэтому можно сказать, что это было расстрельное место, т. к. колонны людей приходили, а оттуда никто не возвращался. Но это только предположение, документального подтверждения тому, что здесь находился расстрельный лагерь — нет.
Вчитываясь в скупые строчки информации об этом расстрельном месте, можно поразиться тому, как одни – невинные жертвы шли колоннами в лагерь, чтобы быть расстрелянными, другие – сотрудники НКВД – их охраняли, расстреливали специальными командами, а потом доски от бараков пошли на строительство шахты!
«Люди, которые были обречены на расстрелы, с лёгкой руки Сталина, оставили в мягкой древесине свои имена и даты, и потом когда доски пошли на нужды индустриализации, и о памятных записях было доложено «в органы», НКВД поспешно вернулось к доскам, чтобы побыстрее уничтожить память о своих жертвах. Россия, до сих пор, не признала репрессии сталинского времени на государственном уровне преступлением против своих народов. Иначе, в стране не расползалась бы сталинизация, а улицы наших городов вернули бы свои некоммунистические названия», - подчеркнули в Кемеровском «Яблоке».
