Гибель «Титаника». Вилли Штевер. 1912 год
«Старый мир умирает, новый борется за рождение.
Это время чудовищ».
Антонио Грамши
ПОЛИТИЧЕСКОЕ МЕЖВРЕМЕНЬЕ
Мировой порядок, сложившийся после окончания Второй мировой войны и просуществовавший почти 80 лет, уходит — прежняя эпоха закончилась, а новая еще не наступила. В большой политике, судя по тем процессам, которые мы наблюдаем, этого не понимают и не осознают: у действующих политических лидеров, а также в их окружении, похоже, нет представлений ни о новом миропорядке, ни о новом времени. И это самый опасный и сложный исторический момент для поиска пути к положительной перспективе.
На исходе 2024 года впервые за многие десятилетия мы реально оказались на грани крупномасштабного военного столкновения с использованием если не ядерного оружия (хотя и это вполне возможно), то по своей разрушительности сопоставимого с ним. Эскалация прогрессирует и усиливается едва ли не ежедневно. Это не абстрактная угроза, не блеф и не шантаж. По оценкам профессиональных экспертов, риски на самом деле очень высоки.
В глобальной политике практически не осталось эффективных сдерживающих международных структур, органов, инструментов. Действовавшие десятилетиями Организация Объединенных Наций, Совет безопасности ООН, ОБСЕ утрачивают свое прежнее значение. Вопрос о создании новых институтов или реформировании уже существующих даже не обсуждается всерьез на высоком политическом уровне, отсутствует понимание быстро развивающихся объективных процессов. Мир оказался в геополитическом вакууме — без работающих международных политических институтов, без сдерживающих договоров, без действенной дипломатии. И это тогда, когда цивилизации угрожает смертельно опасное оружие, а военный конфликт с прямым и косвенным участием ядерных держав находится в горячей фазе.
В этой ситуации мы не оказались в одночасье. Приведшие к этому процессы начались около 35 лет назад и выразились в крупных потрясениях. Для России потрясениями, оказавшими огромное влияние на сознание и представления людей, стали распад Советского Союза, обернувшиеся провалом крайне неудачные экономические и политические реформы 1990-х годов, кровопролитная война в Чечне.
Перемены в России, тяжелая экономическая ситуация и глубокий политический кризис привели к временному ослаблению позиций Москвы на мировой арене, что, безусловно, повлияло на американский политический менталитет — США на некоторое время оказались лидером однополярного мира. Однополярного — как тогда представлялось, не только вследствии очевидного экономического и военного превосходства одной страны над всеми другими, но и в смысле монополии на ориентир и направление движения к более свободному, справедливому, демократичному и безопасному миру для всех. Но как мировая элита воспользовалась открывшимися возможностями?
После завершения холодной войны и отказа от гонки вооружений в западной экономике высвободились огромные суммы, которые должны были быть направлены на развитие стран так называемого третьего мира — на образование, здравоохранение, развитие бизнеса. Но вместо этого сэкономленные миллиарды были инвестированы в финансовые пирамиды. Результат не заставил себя долго ждать: стремительно разраставшийся разрыв между богатеющим Западом и беднеющими странами третьего мира стал одной из ключевых предпосылок терактов 11 сентября 2001 года в США. Продолжением стали провальные американские военные кампании в Афганистане, Ираке, Ливии и Сирии. Соединенные Штаты не достигли желаемого в этих операциях и привели эти регионы к хаосу. При этом вложенные в 1990-е годы в финансовые пирамиды средства растворились в ходе крупнейшего в истории экономического кризиса 2007-2008 годов. Последствия этого кризиса были катастрофичны и во многих странах мира ощущаются до сих пор.
Все эти масштабные потрясения последних трех с половиной десятилетий стали одним из факторов изменения мира. Однако особенность ситуации в том, что в эти же годы в отсутствие позитивных качественных сдвигов в состоянии мира начали происходить существенные качественные сдвиги иного характера — совершенно неожиданные и с практически непрогнозируемыми последствиями.
Популизм всегда являлся в большей или меньшей степени частью политической жизни. Однако современный популизм в мировой политике особый. Его качественное отличие от прежних маргинальных форм в том, что современный популизм стал почти абсолютной политической доминантой, выражающей и реализующей охлократию, которая, в свою очередь, формируется и укрепляется в ментально-информационном пространстве с помощью цифровых технологий, интернета, социальных сетей.
Такой политический популизм принимает качественно иные, чем ранее, масштабы и формы.
Как известно, охлократия (буквально — господство толпы) — это вырождение демократии, вплоть до потакания сиюминутным прихотям масс, это эмоции и страсти, превалирующие над разумом, это отсутствие общего понимания реальности и неспособность адекватно оценивать угрозы. В сегодняшних обстоятельствах именно этот тренд доминирует и реализуется на практике через политический популизм.
Назовем это охлопопулизмом.
С тех пор, как в конце 2000-х социальные сети из популярной активности в интернете превратились в глобальное социально-общественное явление, интернет-толпа обрела доминантное значение в политике. Человеческие ценности, национальные интересы, понимание глобальной и региональной перспективы — все это перестало быть определяющим при принятии политических решений. Политики-охлопопулисты теперь руководствуются настроениями в соцсетях, подчиняются абсурдной и часто корыстной логике интернет-сообществ, идут на поводу у интернет-толпы. При этом влияние и роль когда-то авторитетных традиционных СМИ мирового уровня продолжает падать. И хотя внешне охлопопулисты стремятся соответствовать настроениям и пожеланиям, сформированным в соцсетях, на самом деле зачастую они реализуют интересы узких, закрытых и принципиально антидемократических групп. И таким образом происходит вырождение существа демократии при пока еще сохранении внешней видимости и формы. Современные цифровые технологии предоставляют популистам практически неограниченные возможности. Мир погружается в хаос.
Нетрудно заметить, что ведущие мировые политики, особенно в западных странах, в контексте конфликта Россия-Украина обсуждают что угодно и аргументируют свои соображения чем угодно, но только не с позиции сохранения жизни людей — главная ценность в этом дискурсе находится далеко не на первом плане.
Последствия вымывания из политики человеческих ценностей и нарастающего разрыва с реальностью очевидны: в конечном счете, популисты не могут выполнить свои нереалистичные обещания, данные избирателям, и в попытке оправдать собственные неудачи начинают заниматься поиском врагов — внутренних или внешних. Так во внутренней политике закладывается фундамент авторитаризма, тоталитаризма — вплоть до фашизма. А во внешней политике, как мы хорошо знаем, поиск врагов — это путь к войне.
Решающая инструментально-практическая роль в масштабной политической реализации охлократии, то есть в популистском удовлетворении пожеланий и властных амбиций толпы, — а в результате, господстве насилия и беззакония, — принадлежит интернету и социальным сетям. Основу информационного потока теперь составляют эмоции и мнения, доминирующие в интернете, а не реальные события. Уже не работает прежняя систематизация и иерархизация сообщений: оценка блогера-дилетанта с миллионом подписчиков оказывается более влиятельной, чем анализ и аргументы ученого-эксперта. Пристрастность сегодня рассматривается как норма, а сообщения о фактах без их предвзятой интерпретации, как правило, не имеют значения. Таким образом возникает параллельный поток информации, лишь формально связанный с действительностью. «Это открывает колоссальные возможности для манипулирования информационной повесткой, а через нее и политикой с целью масштабного перераспределения экономической, а в перспективе и политической власти», — об этом я писал еще в 2020 году в статье «Информационная охлократия».
Особенно ярко эти тенденции заметны в американской политике. О роли соцсетей в президентских выборах в США в 2016-м, 2020-м и 2024-м сказано и написано немало: в манипуляциях общественным мнением через соцсети обвиняли как демократов, так и республиканцев. Но есть и другие примеры. Так, в декабре 2024 года Конституционный суд Румынии аннулировал результаты выборов президента в стране из-за того, что один из кандидатов в ходе предвыборной кампании использовал «агрессивную пропаганду путем чрезмерной эксплуатации алгоритмов платформ социальных сетей» и таким образом дезинформировал румынских избирателей. Суд утверждал, что кандидат с помощью цифровых технологий и искусственного интеллекта манипулировал голосами избирателей.
Сегодня нарастающая опасность заключается в том, что охлократия с помощью новых информационных и цифровых технологий приводит к власти популистов и стоящих за ними корыстных манипуляторов, которые, в конечном счете, превратят абсолютное большинство граждан в своего рода современных рабов. И это совсем не преувеличение, не фантастический сценарий из далекого будущего.
Информационный хаос открывает огромные перспективы для манипулирования сознанием и мнением людей: современные технологии по своим возможностям и последствиям уже давно обошли классическую печатную цензуру и оказались куда более эффективными, чем обычная пропагандистская промывка мозгов. И действительно, мозги промывать уже не надо — человеческое сознание теперь формируется через соцсети.
Долгое время существовала иллюзия того, что интернет является альтернативой традиционному телевидению, что доступ к огромному количеству информационных ресурсов без очевидных цензурных ограничений будет способствовать развитию независимости мышления. Только теперь приходит понимание, что данное видение — заблуждение. Вероятно, пытаясь изменить опасные тенденции, совсем недавно австралийский парламент принял решение о запрете доступа к социальным сетям для детей и подростков младше 16 лет. Однако прямой запрет вряд ли будет эффективным, кроме того, остается открытым вопрос о том, что делать с оболваниванием людей старше 16 лет.
Примечательно, что в начале декабря 2024 года издательство Оксфордского университета назвало словом года в англоязычном мире «brain rot» — «мозговая гниль» или «разложение мозга». Издательство отмечает, что это слово стало особенно популярным в соцсетях в уходящем году и прочно вошло в лексикон блогеров. Словосочетание как нельзя лучше характеризует происходящее в головах не только рядовых пользователей соцсетей, но и политиков-популистов, ориентированных на интернет-толпу.
Уже несколько лет в мире усиливается тенденция вытеснения качественных новостных СМИ из информационного поля. Подмена новостей генерируемой массовым пользователем информационной повесткой уже не самостоятельное явление: медийные площадки и соцсети намеренно вытесняют новостной контент со своих платформ (так, к примеру, в Канаде Facebook и Instagram абсолютно официально блокируют ссылки на новости).
Изучение трендов, преобладающих сегодня в информационном пространстве, показывает, что в то время, когда аудитория все больше и больше устает от политических новостей, делая выбор в пользу развлекательного контента, информационный поток продолжает стремительно нарастать и уже практически не поддается структурированию и форматированию. Своей недавней оценкой The Economist подтверждает, что в ближайшие четыре года в информационном потоке будут преобладать мнения над фактами, причем чем более экстремальной направленности будут эти мнения, тем лучше они будут распространяться, и справится с этим потоком, возможно, не смогут уже ни существующие медийные платформы, ни действующие политические лидеры. Уже сегодня мы можем наблюдать, как охлопопулизм становится одной из причин политических кризисов в Германии, во Франции, в Южной Корее. Об опасностях охлопопулизма нам напоминают драматические последствия Брекзита четырехлетней давности в Великобритании.
Впереди, однако, нас ждут еще более сложные и непредсказуемые явления, связанные с внедрением в общественно-политическую реальность Искусственного интеллекта (AGI) [1]. Но даже и это еще не все. Приближается эра пока гипотетического, но уже разрабатываемого Искусственного сверхинтеллекта (ASI) — системы, обладающей интеллектуальными возможностями, превосходящими человеческие, и способной генерировать идеи, выходящие далеко за рамки всего того, что люди могут сделать или даже вообразить.
Поэтому сегодня особый вопрос заключается в том, как человеческому сознанию, человеческой душе преодолеть навязчивый хаос интернет-сетей, как сохранить демократическую политику, как оградить ее от охлократии и популизма, т.е. от истерических по форме и неадекватных по сути требований толпы. Это должно стать ключевой задачей при формировании нового мироустройства. Решение этой задачи нельзя откладывать в долгий ящик — можно упустить момент, когда появится реальная возможность изменить тупиковый разрушительный курс, спасти цивилизацию от хаоса.
А хаос уже наступил. Мировые потрясения конца ХХ — начала XXI веков в сочетании с современными цифровыми технологиями привели к политической энтропии и глобализации беспорядка. Мир вступил в эпоху охлократии и агрессивного политического популизма, утрачено представление о будущем как концепция развития человечества.
Ситуация в мире все больше напоминает преддверие катастрофы 1914 года, когда политики и элиты мировых держав, в принципе не желая войны, двигались к ней все ближе и пришли к глобальному военному конфликту с участием 38 стран, в ходе которого погибли, по разным оценкам, от 15 до 22 миллионов человек [2]. Стоит обратить внимание, что и тогда, в самом начале ХХ века, человечество переживало мощную технологическую революцию: появились телефон, телеграф, самолеты, двигатели внутреннего сгорания, автомобили, принципиально новые виды вооружений (химическое оружие). Все это заслонило реальные опасности и угрозы, что стало одним из решающих факторов начала абсурдной мировой войны (и, как результат, госпереворота в России в 1917 году). И сегодня, как и 110 лет назад, новые изобретения и современные технологии, опережая человеческое сознание, активируют негативные эмоции в людях и вновь ведут человечество к очень опасному развитию событий.
Послевоенное европейское устройство, основанное на правах человека и приоритете человеческой жизни, фактически утратило актуальность и перестало быть фундаментом и главным смыслом современной политики. Российско-украинский конфликт заслонил очевидный социально-политический кризис в Евросоюзе, который неотвратимо ведет к серьезным экономическим и социальным проблемам и, как следствие, к подъему как праворадикальных, так и леворадикальных сил во многих европейских странах.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ЭПОХИ — ДОНАЛЬД ТРАМП
На президентских выборах в США убедительную победу одержал Дональд Трамп. Благодаря особенностям своего характера, специфической манере поведения и опыту агрессивного американского бизнесмена, Трамп как никто лучше реализует в политике на самом высоком уровне популизм в современном его виде, выражая прихоти толпы, охлоса, или, как иногда говорят, «глубинного народа».
Ведь что обещает Трамп? Скорейшее удовлетворение интересов наименее обеспеченных слоев населения: снижение налогов, значительное дерегулирование (снижение госконтроля в частном бизнесе), повышение торговых тарифов-пошлин для импортеров (включая импортеров из ЕС) до 10-20% (на китайские товары — чуть ли не до 60%), массовую депортацию нелегальных мигрантов, отказ от климатической повестки и вместо этого сосредоточение на энергетике и добыче полезных ископаемых (с использованием гидравлического разрыва пласта для интенсификации добычи). Какие конкретно шаги будут предприняты Трампом для реализации всех этих обещаний, пока неясно. Также как и нет ответов на вопросы, что при такой политике делать с резким увеличением госдолга и критически нарастающим дефицитом бюджета. Но ажиотаж на рынках и в прессе уже очень заметен.
Что касается внешней политики Трампа, то исходя из того, что говорилось самим избранным президентом и в его ближайшем окружении за последние четыре года, и того, что публиковалось в политологических СМИ, можно сказать, что американская внешняя политика будет основана на простом принципе: США будут преследовать только свои национальные интересы и будут заботиться исключительно об угрозах безопасности в Северной Америке. Вашингтон более не должен нести ответственность за поддержание широкого мирового порядка и не должен вступать в борьбу со странами, которые не угрожают непосредственно самим Соединенным Штатам (вне зависимости от опасностей и угроз, которые несут эти страны в своих регионах).
Согласно внешнеполитической доктрине Трампа, США намерены сохранить непревзойденную военную мощь, но только для защиты себя. Американцы более не собираются идти на риски военного столкновения с Россией ни из-за Украины, ни из-за стран Балтии. Также как США не нужна конфронтация с Китаем из-за Тайваня. С какой стати Пентагон должен защищать от хуситов в Красном море торговлю Китая с Европой?! Зачем Вашингтону какие-то альянсы с европейцами или азиатами?! Пусть Евразией занимаются евразийцы! Трамп рассчитывает на географическую изоляцию Соединенных Штатов, на свой ядерный арсенал, на способность контролировать северные части Тихого и Атлантического океанов, чтобы держать потенциальных агрессоров на расстоянии.
Кроме того, концепция Трампа подразумевает снижение роли и значения международного права и без того практически неработающих международных организаций — таких, например, как ООН, Совет безопасности ООН, ВТО и т.п. Это станет попыткой ослабить ограничения — юридические и институциональные, — которые «мировой либеральный порядок» накладывает на американскую власть. Трамп считает, что таким образом снизится конфронтация Вашингтона с Пекином, с Москвой и даже с Тегераном, поскольку тогда можно будет игнорировать нарушения этими режимами международных норм. Кроме того, можно будет больше не тревожиться за судьбу демократии в каких то небольших государствах в тысячах километрах от американских границ.
Однако в случае ярко выраженного политического интереса Трамп может делать и исключения в своей внешней политике. Еще во время его первого президентского срока США способствовали заключению Соглашений Авраама — договора о нормализации отношений Израиля с ОАЭ, Бахрейном, Марокко и Суданом. Также во время правления Трампа при посредничестве США Сербия и Косово согласились на нормализацию экономических отношений, а Египет вместе с ключевыми государствами Персидского залива урегулировали конфликт с Катаром. Кроме того, в феврале 2020 года Соединенные Штаты заключили мирный договор с талибами, который позволил предотвратить по сути гибель американцев в боевых действиях в Афганистане в последний год правления администрации Трампа.
Тем не менее, миссия миротворца для Трампа далеко не главное. Конечно, если у советников возникнут какие-то мирные инициативы, то почему бы их не реализовать. Но вот если речь идет о вопросах торговли и экономических интересах, то здесь возможны какие угодно трения и конфликты: например, когда Китай угрожает полупроводниковой промышленности Тайваня, крупнейшему в мире производителю чипов, от которого зависит экономика США. Или если американские граждане становятся жертвами иранских атак — в этих случаях Трамп, кажется, готов действовать и в тысячах километров от берегов США.
Но вообще America First, т.е. «Америка превыше всего», это определяющее направление в политике Дональда Трампа. И надо понимать, что это будет иметь разрушительные последствия для глобальной стабильности в будущем. Мировая история, особенно до 1945 года, практически не оставляет надежды на то, что нынешний глобальный политический кризис мирно уладится сам собой. Кроме того, по сравнению со своими конкурентами, Соединенные Штаты сейчас гораздо менее могущественны, чем это было в 1945-м или даже в 1991 году.
Современное мироустройство может рухнуть с шокирующей скоростью. Отказ США от защиты глобальной экономики только усилит меркантилизм и протекционизм. Все то, что последние десятилетия считалось нормой — свободная торговля, беспрепятственное пересечение континентов и океанов, недопустимость завоевания других стран, — все это окажется в прошлом.
Особенность и трагедия изоляционистской концепции Трампа, являющейся по сути результатом установившейся в США политической охлократии, заключается в том, что такая политика дает желаемые плоды только в краткосрочной перспективе. Со временем же американцы будут вынуждены пожалеть о своем выборе «Америка превыше всего». Да, хаос и анархия придут сначала в другие страны, но рано или поздно глобальные катастрофические изменения доберутся и до США. Однако аналитики, окружающие Трампа, высказываются в ответ примерно так, как говорил один из героев романа Михаила Шолохова «Тихий Дон», «умри ты нынче, я завтра!»
То, что первый срок Трампа — не случайность, не отклонение от привычной нормы, а формирование новой нормы — того самого охлопопулизма, — было понятно если не в 2016-м, то уж в 2020 году точно. И после прихода Байдена к власти необходимо было искать решение этой проблемы. Однако новые тревожные тренды в американской политике осознаны не были и поражение Трампа на прошлых выборах обернулось 5 ноября 2024 года его триумфальной победой.
Об этих опасных явлениях я писал в ноябре 2020 года в статье «Победное поражение Трампа»: «… интернет и новые цифровые технологии, наряду с деформацией политической конкуренции, привели к тому, что качество и профессионализм политиков как государственных деятелей перестали быть определяющими. Политика нуждается в организации, реализации и контроле за исполнением. Собственно, для этого и нужны управленцы — компетентные, энергичные, порядочные и адекватно мотивированные. Но сегодня мы видим совсем другую картину… Реальный смысл этих выборов заключается не в том, что Трамп проиграл, а демократы победили. Суть в том, что слабый и бесталанный политик потерпел поражение, в то время как его партия существенно укрепила свои позиции во всех других ветвях власти. И это идеальная ситуация для способного правого националиста-популиста, который будет баллотироваться в президенты в 2024 году…».
А через два месяца, в январе 2021 года в статье «Put Your House in Order» я отмечал, что Трампу удалось сделать главное: «он раздвинул рамки и подготовил приход к власти в США следующего автократа и популиста… И в этой ситуации важно не ошибиться. В ближайшее время популизм вооружится стратегиями респектабельности, чтобы выглядеть серьезным, не маргинальным, вновь перспективным политическим направлением. Этот популизм будет открещиваться от своих последователей, вульгарно восседающих с ногами на столе спикера палаты представителей Конгресса США. Мы станем свидетелями того, как популизм с сопутствующим развалом институтов будет прикидываться безальтернативным “веянием времени”… ».
Победа Трампа на выборах 2016 года и его дальнейшее пребывание у власти во время первого срока по сути сняли многие моральные и профессиональные ограничения в политике не только для сторонников лидера республиканцев, но и для его оппонентов. Популистские манипулятивные техники прочно закрепились в большой политике, содержательная повестка ушла на второй план, уступив место внешним формам и эффектным заявлениям. Яркий пример — много раз повторенное в ходе предвыборной кампании и бесконечно обсуждаемое обещание кандидата-республиканца закончить войну в Украине за 24 часа. И возвращение Трампа в Белый дом это только один из аспектов победы охлопопулизма (властного политического популизма) как доминирующего вектора в мировой политике.
Повторю, дело не просто в какой-то уникальной личности, а в том, что современные информационные технологии создали условия для устойчивого присутствия во власти правых популистов, националистов, изоляционистов, склонных к авторитарным методам руководства и манипуляции массовым сознанием. Это затяжной многофакторный кризис мировой политической системы (см. «Политическая энтропия» и «Новый мировой беспорядок». Отличительная черта этого кризиса — общий сдвиг политики в сторону популизма и принципиального ухода от человекоцентричного политического содержания.
Важно отметить, что повестка Трампа вышла уже далеко за пределы сторонников республиканцев в США. За месяц до выборов The Economist опубликовал статью под названием «Трампификация американской политики». Издание отмечало, что предвыборные программы демократического и республиканского кандидатов мало чем отличались между собой, и что Трамп «переделал американскую политику по своему образу и подобию». А ведь действительно, перед выборами Трамп обещал бомбить Мексику и депортировать нелегалов, называл оппозиционных политиков «внутренними врагами» и утверждал, что мигранты «отравляют кровь» нации. И несмотря на все это — или, возможно, даже благодаря этому, — Трамп получил почти 50% голосов избирателей. Таким образом получается, что все эти лозунги и призывы больше не позиция маргиналов, а взгляды фактически половины населения США в XXI веке.
Возможно, особо влиятельной во внутренней и внешней политике США теперь станет группа предпринимателей-миллиардеров — технократов из Кремниевой долины. В первую очередь, речь идет о таких фигурах, как всем знакомый Илон Маск и менее известный Питер Тиль, сооснователь PayPal и Palantir (американская компания-разработчик программного обеспечения для анализа данных, основные заказчики которой военные структуры и спецслужбы — такие как Пентагон и ЦРУ, инвестиционные банки и хедж-фонды). И если роль Маска в победе Трампа довольно прямолинейна — основатель SpaceX потратил 277 млн долларов на последнюю кампанию республиканцев, то участие Тиля было не столь тривиальным: избранный вице-президент США Джей-Ди Вэнс оказался на этой позиции в значительной мере благодаря продвижению Тилем. И именно с Вэнсом, а не просто с Трампом связывают долгосрочные планы технократы-миллиардеры, ворвавшиеся в большую политику. Их главная ставка на будущее — искусственный интеллект (ИИ), а вся их идеология, по большому счету, заключается в том, что человеческие ценности и социальные проблемы больше не имеют особого значения, что государство, как демократический институт, в современных реалиях более неэффективно и только тормозит технический прогресс, пытаясь регулировать ИИ и препятствуя развитию криптовалютной индустрии. По мнению технократов-миллиардеров, управлять страной нужно как бизнес-компанией. Цифровые технологии в сочетании с авторитарным правлением решат все проблемы, считают они.
Судя по кадровым выдвижениям Трампа после избрания, его правительство будет состоять из людей исключительно ему послушных и от него зависимых — таких, кто по всем вопросам и во всех случаях будут говорить только «да». В авторитетных западных СМИ полагают, что «возвращение Трампа возвещает новый золотой век денег в политике и дипломатии США», и что, вероятно, «он собирается начать с кабинета миллиардеров».
Результат этих выборов — не просто личная заслуга Трампа, не только индивидуальный феномен. Возвращение Трампа — это еще одно важное свидетельство завершения эры послевоенного мирового устройства и наступления глобального беспорядка вследствие нарастания политической энтропии. Тренд, который символизирует Трамп, одерживает победу во многих странах мира. Поэтому не стоит сужать это явление до «трампизма». Трамп — не создатель и не идеолог этого политического направления, он лишь оседлал волну и стал самым ярким и могущественным представителем охлократического популизма в мировой политике. Кстати, даже если бы он проиграл на последних выборах, этот тренд, безусловно, продолжил бы нарастать как в США, так и в мире.
ОХЛОПОПУЛИЗМ — ТОРЖЕСТВО НА «ТИТАНИКЕ»
Яркое доказательство неспособности мировых политиков понимать и противостоять современным вызовам — это все более очевидный сегодня трагический политический и дипломатический тупик, в котором оказались все стороны, так или иначе задействованные вокруг российско-украинского конфликта.
Политико-дипломатический тупик отличается от военного. Военный тупик отражает объективное состояние противостоящих сил с учетом их потенциальных возможностей. Тогда как политико-дипломатический тупик — это следствие снижения уровня профессионализма в мировой политике и дипломатии, отказ от фундаментальных ценностей и ключевых принципов.
Современные политики работают в контексте всеобъемлющего популизма и потому часто оказываются в тупике: они не способны понять и верно оценить перспективу. Крайне печально, но неудивительно, что они не смогли разглядеть окно возможностей для прекращения кровопролития, открывшееся осенью 2022-го — зимой 2023 года.
Теперь известный политолог Иван Крастев в своей недавней публикации в The Financial Times отмечает: «Спецоперация провалилась в сентябре 2022 года. То, что мы видим с тех пор, — это прокси-война против НАТО, ведущаяся на территории Украины». Верно. Только какая цена заплачена за эти прошедшие два года и что еще впереди?! Об этом почему-то вообще никто не говорит.
Об угрозе прямого столкновения России с НАТО на территории Украины я говорил еще летом 2021 года (см. «Это будет война не с Украиной, а со всем западным миром»). Но тогда этого слышать не хотели ни в России, ни на Западе. Только в конце 2021 года до некоторых в Европе и Америке начало доходить, насколько реальна угроза военного конфликта, а в российской т.н. оппозиционной среде так ничего и не поняли вплоть до самого начала СВО.
В ноябре 2022 года моя записка о необходимости заключения соглашения о прекращении огня и открывшемся окне возможностей для этого была передана через посольство Ватикана в Москве папе римскому Франциску. Но и его голос не был услышан.
А в начале февраля 2023 года в «Новой газете» краткое изложение этого обращения было опубликовано как призыв к прекращению огня. Однако и тогда практически никто ничего не понял — все ждали придуманной «победы на поле боя». И момент был упущен. Уже больше тысячи дней ведущие мировые политики сознательно отказываются от каких бы то ни было практических дипломатических попыток остановить гибель людей и разрушение целой страны. Это одна из ключевых ошибок всей западной дипломатии и в очень значительной степени администрации Байдена.
Повторюсь, такое положение вещей в мировой политике объясняют не столько личные качества отдельных людей, принимающих решения, сколько фрагментация и постепенный, но, возможно, необратимый распад важнейших сфер деятельности государства и даже общества, что стало следствием утраты ценностного стержня и замены его, благодаря соцсетям, циничным постмодернистским популизмом.
В этом же также одна из главных причин последовательного углубления ближневосточного кризиса. Израиль продолжает войну, потому что ни международные структуры (ООН), ни США, ни Евросоюз, ни влиятельные арабские страны — ни по отдельности, ни вместе — не могут не только реализовать на практике, но не способны даже предложить теоретически какой-либо внятный план долговременного обеспечения безопасности. Существует глубокий и нарастающий разрыв между декларациями и даже принятыми на уровне ООН решениями и тем, как их можно реализовать в сегодняшних обстоятельствах.
Такое мироустройство — это мир политической энтропии и хаоса, то есть развала и дезорганизации глобальных социальных и политических процессов. К примеру, для России с ее огромной территорией и сокращающимся населением такой мир особенно опасен. И этому необходимо противостоять. Однако преодоление политической энтропии потребует принципиально новых решений.
Тем не менее, с течением времени становится все меньше оснований надеяться на то, что американская и европейская политические системы успешно справятся с кризисом нарастающего масштаба.
Вполне вероятно, что при нынешних политических трендах пример западной модели благополучия перестанет быть работоспособным в таких странах, как Россия. Политические процессы на Западе, а также сами западные политики оказываются все дальше и дальше от образцов демократических и либеральных ценностей, вообще от общечеловеческих ценностей.
Понимание этих угроз вместе с реальной заботой о будущем подразумевает, что придется рассчитывать прежде всего на собственные силы не только внутри своей страны, но и в международных отношениях.
Главный кризис нашего времени не столько в геополитическом противостоянии, сколько в незаметной, но все более нарастающей утрате человеческих ценностей и смыслов в мировой политике в сочетании с отсутствием понимания этой проблемы. В этом суть происходящего. Ни экономические успехи, ни укрепление военных возможностей не компенсируют дефицит этих идей.
В наступившем времени зона первостепенной ответственности политиков в том, чтобы двигаться к главным смыслам, ценностям и целям: сохранению человеческих жизней, свободы, достоинства и реализации возможностей.
Важно подчеркнуть, исторический опыт доказывает, что в политике, если упустить момент, то реальные возможности будут утрачены очень надолго, а в некоторых случаях — навсегда. И человечество за это дорого заплатит.
Мироустройство, сформированное после 1945 года, находится в глубоком кризисе. Похоже, уход этой прежней модели уже необратим. Особенность сегодняшних глобальных перемен заключается в отсутствии у нынешних политиков, ответственных за принятие решений, адекватного понимания происходящего, а также каких-либо серьезных представлений о перспективе. Этим обусловлено возникновение и дальнейшее разрастание хаоса.
Все чаще наблюдаемое стремление подстроиться под нынешние обстоятельства можно сравнить с желанием пассажиров «Титаника» найти более комфортную каюту на корабле, который неминуемо приближается к катастрофическому столкновению с айсбергом. Так, к примеру, все восторги об ошеломительном возвращении в Белый дом Трампа при игнорировании смысла контекста этого камбэка — это тоже торжество на «Титанике». Потому что в целом происходящее, включая и победу Трампа, — это процесс, который грозит масштабным, а возможно и тотальным поражением для всех пассажиров корабля, независимо от того, какого класса у них каюты.
Не стоит надеяться, что в нынешних условиях удастся найти удобное и безопасное место. Необходимо иное — как можно быстрее начать целенаправленно и последовательно проектировать, выстраивать и согласовывать качественно новые международные системы безопасности и одновременно создавать принципиально новые национальные государственные институты. И то, и другое должно быть выстроено на основе базовых человеческих ценностей, которые можно называть европейскими, христианскими или общечеловеческими.
Я уверен, что самое важное для будущего — осознание, понимание и принятие системы человеческих ценностей в качестве общего для всех центрального стержня многополярного мирового развития, а также готовность к институционализации этих ценностей. То есть речь идет о создании программы практической реализации ценностей всей системой международных и национальных государственных структур и институтов.
Принципиально и исключительно важно, чтобы все это было реально защищено (и это большая, но пока нерешаемая задача) от деформирующего влияния новейших цифровых технологий и быстро развивающегося искусственного интеллекта.
Другими словами, необходимо быть готовым осуществить такие реформы, которые поставят новейшие технологии, государство как институт и вообще мировое устройство на службу Человеку, а не наоборот.
Примечания
1. Сейчас разрабатывают так называемый Искусственный общий интеллект (AGI) — подобный человеческому и обладающий способностью к самообучению. Это означает, что машины будут наделены интеллектом, не уступающим интеллекту самого умного человека в любой области, но благодаря своим возможностям интегрировать обучение во многих областях, они, вероятно, превзойдут человеческие интеллектуальные способности.
2. Кристофер К., Сомнамбулы: как Европа пришла к войне в 1914 году // Издательство «Институт Гайдара», 2024.
