Инженер-конструктор Александр Хохлов работает в Центральном научно-исследовательском и опытно-конструкторском институте робототехники и технической кибернетики в Петербурге. В прошлом восемь лет был сотрудником ведущего предприятия космической промышленности РКК «Энергия». В 2018 году Хохлов, которого называют одним из главных популяризаторов космонавтики в России, стал членом партии «Яблоко».
В разговоре со Светланой Прокудиной Александр Хохлов поделился мнением о том, что нужно России, чтобы удержаться в мировом космическом клубе, может ли у нас появиться свой Илон Маск, а также объяснил, зачем он вступил в «Яблоко».
– Александр, Вы уже много лет работаете в космической отрасли. Помимо этого занимаетесь еще в хорошем смысле слова «пропагандой» космонавтики. Почему Вы считаете важным это делать?
Мы обычно называем это популяризацией. Я активно начал этим заниматься, когда уволился из РКК «Энергия». Там у меня была «подписка о неразглашении». Практически все, кто работает в организациях «Роскосмоса», дают подписку о том, что не могут говорить о своей работе. Самое важное, что сейчас я один из немногих, кто рассказывает о пилотируемой космонавтике. Сотрудники РКК «Энергия», которая является головной организацией в России в этой сфере, обычно не могут говорить без каких-то бюрократических процедур. А так как я работал и на заводе, где делают космические корабли «Союз» и «Прогресс», и в Центре управления полетами, часто по работе бывал в Центре подготовки космонавтов, летал на Байконур и в Хьюстон, то у меня есть общее понимание ситуации в нашей пилотируемой программе. Девять лет я был внештатным корреспондентом журнала «Новости космонавтики», который в декабре 2018 года «Роскосмос» закрыл, а это был лучший журнал о космонавтике в мире. Естественно, я занимаюсь популяризацией, потому что мало кто это делает, а я это люблю. Космонавтика – дело моей жизни. И, к сожалению, мало людей, которые этим искренне интересуются.
– Насколько тема освоения космоса популярна сегодня в России среди обычных людей, непрофессионалов? Есть интерес к этому?
Интерес, конечно, есть. Но здесь есть такие нюансы, что за интерес играет наше прошлое, несмотря на секретность, которая всегда мешала популярности космонавтики в Советском Союзе. У нас полетел первый спутник, у нас были успешные первые автоматические полеты на Луну, в чем мы обогнали американцев. И, конечно, первый космонавт Земли Гагарин наш и первая женщина в космосе Терешкова. Эта память в людях есть. Но, с другой стороны, есть негативные моменты, в частности, то, что очень мало в последние годы успешных проектов. Например, можно вспомнить, что последние две наши межпланетные миссии, состоявшиеся в 80-е годы прошлого века, это «Веги», которые на Венеру летали, там было все хорошо, и «Фобосы», которые полетели к Марсу, но оба погибли, один в пути, другой около Марса. После этого ни одной успешной самостоятельной межпланетной миссии у России не было. Прошло уже почти 30 лет. Это просто ужасно. А полёты на Международную космическую станцию уже стали рутиной, поскольку наш сегмент не достроен, там проводится мало научных экспериментов. То есть мы летаем в космос, и ракеты есть, и какие-то научные эксперименты проводим, не намного меньше, чем у американцев и европейцев. Но в целом интересных миссий, за которыми можно было бы людям восторженно следить, – почти нет.
Есть такая тенденция последних лет, что огромное количество энтузиастов космонавтики в России – это поклонники компании SpaceX Илона Маска. Его знают почти по всей стране. Многие люди, которые интересуются космонавтикой, смотрят трансляции SpaceX, запуски из ракет Falcon 9 и Falcon Heavy. И их, конечно, интересуют новости мировой космонавтики, а не российской. Рассказов о российской космонавтике достаточно мало, это буквально несколько пабликов в интернете и несколько официальных сайтов. Интересующихся этой темой десятки тысяч человек, но они смотрят иностранные фильмы, читают иностранные сайты.
– Получается, что сегодня главный в мире популяризатор космоса – Илон Маск.
Да, он вносит огромную долю энтузиазма. А еще добавляет романтичности полетам, как, например, полет его машины Tesla в ракете Falcon Heavy, когда это сопровождалось музыкой Дэвида Боуи, была красивая картинка, и велась прямая трансляция. У меня друзья ругаются на то, как ведет трансляции «Роскосмос». А SpaceX вела трансляции на разных языках, давала информацию качественно. Хотя у SpaceX гораздо меньше событий, чем у того же NASA, но большую долю новых поклонников космонавтики дал Илон Маск. Это правда.
– В России такие энтузиасты есть, готовые вкладывать деньги в освоение космоса?
Была такая история, когда Михаил Кокорич создал в 2012 году компанию Dauria Aerospace. Это была одна из первых российских частных космических компаний. В итоге его вынудили уехать в Америку, и позже компания была закрыта. Есть «S7 Space», которая претендует на звание частной космической компании. У них есть плавучий космодром «Морской старт», но у них нет ракеты-носителя. Пока этот космодром просто сжирает деньги, стоя в порту штата Калифорния (США). И пока у них не появится ракета, а она не скоро появится, они не будут считаться космической компанией, поскольку они ничего не запускают, ничего пока не производят. Есть еще компания «КосмоКурс», которая условно конкурент американской компании Blue Origin. Они хотят делать многоразовую суборбитальную ракету и капсулу для полетов туристов. Были новости, что они, возможно, будут летать в Нижегородской области. Там сделают маленький космодром и будут взлетать на высоту около 100 км и приземляться там же рядом. Есть ракетные стартапы «Лин Индастриал», «НСТР Ракетные технологии» – но они еще в самом начале пути.
– В советское время было принято говорить, что СССР впереди планеты всей в сфере космоса и балета. В балете у России до сих пор, пожалуй, лидирующее положение. А что с космосом? Какое у нас место сегодня?
На самом деле, есть серьезные проблемы, связанные и с управленческими ошибками в последние два десятилетия, и с экономической ситуацией в стране. Дело в том, что космонавтика – это вершина научно-технического прогресса. И то, как устроена экономика в стране, наука и техника, сказывается на том, что у нас есть, что у нас летает, какие программы есть. Это самое сложное и самое дорогое, что есть в любой стране. Вхождение в космический клуб, то есть умение запускать свои аппараты, ракеты, это большой престиж и возможности.
Сейчас у нас действует Федеральная космическая программа, которая принимается на 10 лет. Последняя программа рассчитана до 2025 года. Когда ее принимали, она уже тогда была очень сильно урезана, более чем в два раза. И ее продолжают урезать. Даже те деньги, которые на нее выделяются, порой не осваиваются. К примеру, у нас по Лунной программе есть несколько автоматических станций. Например, «Луна-25» должна была полететь в 2016 году, но не полетела. В прошлом году за несколько дней до президентских выборов в сети появился ролик, где Владимир Путин сказал, что в 2019 году Россия отправит на Луну аппарат «Луна-25». В этот момент все специалисты знали, что в 19-ом году станция не полетит, что ее не успели сделать. Буквально после выборов было объявлено, что запуск перенесли на 21-й год.
Это большая проблема, что у нас почти ничего не летает из научных аппаратов. Я держу кулаки, чтобы в следующем году успешно долетела до Марса совместная миссия России и Европы: ЭкзоМарс-2020.
Соответственно, сложилась ужасная кадровая ситуация. Вымыто поколение людей, которым 30-40 лет. Еще работают пенсионеры, которые начинали в Советском Союзе, а молодежь держится два года, три-пять лет и уходит. Очень мало на предприятиях и в институтах людей, которые искренне интересуются космонавтикой и хотят работать всю жизнь, делать проекты, станции, межпланетные корабли. Об этом говорят много лет, но ничего сделано не было.
Вместе с этим президент Путин ликвидировал Федеральное космическое агентство. Если во всех цивилизованных странах гражданской космонавтикой занимаются национальные космические агентства, то в России создали госкорпорацию – «Роскосмос», как «Ростех», «Роснано», «Росатом». Ни в одной нормальной стране космонавтикой не занимается госкорпорация, которая является и заказчиком, то есть распределяет государственный бюджет по Федеральной космической программе, и исполнителем. Это совершенно странная ситуация. У нас не хватает, действительно, нормального министерства, как это было в советское время – Министерство общего машиностроения, которое управляло промышленностью для того, чтобы делать космическую технику и т.д. Это была достаточно эффективная система управления, ее сейчас нет. Федерального космического агентства тоже нет. Есть госкорпорация.
И еще важная вещь. В Москве на Филях есть огромный ракетно-космический завод Центра им. Хруничева, и его покушаются застроить. А там делается единственная российская ракета тяжелого класса «Протон-М». Еще там должны пройти испытания новой ракеты «Ангара», они затянулись и никак не продолжатся. И вот единственное предприятие в Москве, которое может делать тяжелую ракету, хотят застроить. Сейчас «Роскосмос» выпустил проект, что часть территории будет застроена офисными зданиями за деньги московской мэрии, и будет построен центральный офис «Роскосмоса» в форме огромной ракеты. Все люди, которые видят этот проект, в ужасе.
– В 2016 году «Яблоко» первой из российских партий включила в свою программу раздел о развитии космонавтики. Недавно Эмилия Слабунова выступила с новыми предложениями партии в этой сфере. Вы были одним из их разработчиков – что ещё Вы бы хотели увидеть в партийной программе?
В целом опубликованные предложения соответствуют моим представлениям о пути выхода из существующего кризиса, возможно, их нужно немного уточнить, и я буду в этом участвовать. А дополнительно мне хочется добавить пункт о добыче полезных ископаемых в космосе, на астероидах и планетах. Это вопрос не сегодняшнего дня, но уже две страны мира, США в 2015 году и Люксембург в 2017-ом приняли соответствующие законы, которые открывают в будущем дополнительные стимулы для экспансии в космос. Сейчас вопросы международного космического права на регулярной основе обсуждаются в Вене, в комитете ООН по мирному использованию космического пространства. И существует две точки зрения: многие западные страны считают, что нужно привлечь частные компании в космос, открыв им дорогу для получения прибыли от разработки внеземных ресурсов. Россия же (в лице госкорпорации «Роскосмос») считает, что это ограничение снимать рано и исследованием, и освоением космоса должны заниматься официальные государственные организации. Я думаю, что в этом вопросе нам не стоит занимать столь консервативную позицию.
– Кто все-таки сегодня главный лидер в мировом космическом клубе? Америка?
Это вычисляется просто – по финансированию. Номер один – это США. У них самый большой в мире бюджет гражданский, у NASA. И у них самый большой военный бюджет космический, это Пентагон. А второе место занимает Китай. У них тоже большое количество космических аппаратов, много ракет. Сейчас они будут создавать свою пилотируемую орбитальную станцию, года через два. По итогам 2018 года Китай занял первое место по пускам ракет. Понятно, что у США больше бюджет и больше технических аппаратов, но по пускам ракет США на втором месте. Россия на третьем. Хотя много лет по этому показателю мы были на первом месте. Да, у нас большой опыт в пилотируемых полетах, у нас свой сегмент на МКС, и только мы с 2011 года доставляем людей на Международную космическую станцию. У Китая тоже есть разовые полеты по пилотируемой программе. В этом мы пока еще впереди. Но это пока. У американцев почти готовы три новых корабля, а у нас затянулось строительство пилотируемого корабля «Федерация». И только «старый» корабль «Союз» постоянно модернизируется и летает уже больше сорока лет.
– Чего России не хватает, чтобы стать лидером в сфере освоения космоса?
Не хватает денег – уровень развития экономики недостаточен, чтобы стать лидером. Это просто фундаментальный факт. А развитие экономики может привести к развитию космонавтики, и тогда страна входит в космический клуб. Но экономика завязана на политику. Поэтому необходимы изменения внешней и внутренней политики. Другое отношение к кадрам, людям, которые работают в отрасли. Поощрение частной инициативы, но помня, что это не панацея. Надо выращивать своих илонов масков, хотя понятно, что сейчас условий для этого нет. То же самое, что Илон Маск не мог стать Илоном Маском в Канаде (а до этого в ЮАР), где он жил. Только переехав из Канады в США, он стал тем, кем он стал. И система управления. Она абсолютно никуда не годится. С кем ни разговариваешь, все понимают, что то, как принимаются решения, как они исполняются, как контролируются, то, насколько неповоротливый бюрократический механизм существует на предприятиях – конкретных исполнителях, – все это привело к существующему кризису. Бюрократическая система, конечно, существует в США и Европе, но при этом там есть частные компании, более свободные в своих инициативах, как, например, SpaceX и огромное количество других компаний, которые, конечно, выросли на том потенциале, который в этих странах есть. Все, что сейчас происходит в России, накапливалось десятилетиями. И это нужно менять: политику, экономику, финансирование и наладить отношения с миром, поскольку Россия всегда много средств получала от контрактов с США.
С 2014 года с внешними контрактами начались проблемы. Пока они еще есть, но в ближайшие годы американцы сделают свои ракетные двигатели вместо тех, что они у нас покупают. Это дело нескольких лет. Сейчас они еще сделают свои новые пилотируемые корабли, которые в какой-то момент прекратят полеты их астронавтов на наших кораблях «Союз». И эти контракты тоже пропадут.
С другой стороны, это увлечение доставкой в космос иностранных партнеров и туристов – например, осенью должен полететь астронавт из ОАЭ – привело к тому, что с 2017 года у нас на каждом корабле «Союз» летает только один космонавт. У космонавтов опять выстроилась длинная очередь, и многие опытные космонавты, которые могли бы еще летать и принести пользу для науки, для страны, ушли из отряда, потому что до 2017 года на кораблях летали два россиянина, один иностранец. А с весны 17-го года летают один россиянин и два иностранца. Если у американцев астронавты набора 2013 года уже летают в космос, то наши космонавты набора 2012 года не состоят даже в ближайших экипажах.
– «Роскосмос» в последние годы проводит открытый конкурс в отряд космонавтов. Я знаю, что Вы сами пытались туда попасть несколько раз. Что Вам помешало?
Здоровье. Там серьезные требования по здоровью. Самый большой шанс попасть в отряд у меня был в 2006 году, когда была еще закрытая система набора. Тогда был маленький конкурс, и я почти попал, но мне немного не повезло. Но я не терял шанс потом пройти. Когда начался открытый набор, я уже лишился шансов, поскольку здоровье у меня не очень идеальное, а по открытой системе появилось больше здоровых ребят со всей страны. Показательным был набор 2012 года, когда специалисты отрасли проиграли конкурс. Те, кто работает в отрасли, зачастую не могут иметь нормальное здоровье. Там не до спорта, не до здоровья. Те ребята, которые прошли, были связаны с коммерческими и иностранными структурами. Они оказались сильнее, потому что у них есть деньги на дайвинг, есть деньги на парашютные прыжки и т.д. Если честно, наша система отбора еще очень сырая. Все-таки надо отбирать по уму и опыту, как в Америке. Обратите внимание, что среди американцев сейчас очень много астронавтов в очках летят в космос. У нас при отборе на это запрет.
– Какой вообще конкурс сегодня на место в отряде космонавтов?
Он очень небольшой. К примеру, в 2012 году в наборе было примерно 300 с чем-то человек. А в 17-18-м 400. В обоих случаях отобрали по восемь человек. В 2012 году было семь мужчин, одна женщина, в 18-м году только мужчины. В Америке отбирают 8-12 человек из нескольких тысяч. Там очень много людей, которые хотят работать на NASA, летать в космос, намного больше, чем у нас. У нас долгое ожидание, низкий престиж профессии, непонятные перспективы. У американцев все понятно: это МКС, дальше Луна и дальше Марс, хотя там тоже есть свои проблемы с последовательностью в пилотируемых программах.
– Вы с детства мечтали стать космонавтом или это появилось позже?
Эта мечта была у меня с девяти лет. В третьем классе я прочитал «Незнайку на Луне», и это сыграло главную роль в моей жизни. После этой книги я захотел стать космонавтом. Дальше я прочитал много взрослой фантастики. В итоге окончил институт и поехал работать в Королёв в РКК «Энергия» имени Сергея Павловича Королёва. Проработал там два года и подал заявление в отряд космонавтов. Да, конечно, я только так и вижу свою судьбу. Даже сейчас у меня остаются мысли о том, что можно найти обходные пути, поскольку в ближайшее время мировая космонавтика радикально изменится и намного больше людей полетят в космос. И да, я думаю, у меня еще есть возможность полететь в космос, но уже не по той устаревшей системе, которая существует сейчас у нас.
– Александр, Вы смотрели мультфильм «Мы не можем жить без космоса» (анимационный фильм режиссера К. Бронзита, в 2016 году номинированный на премию «Оскар»)?
Я его видел, но, если честно, он меня не задел. Философия этого мультфильма не моя. Я видел намного более глубокие фильмы о космосе и людях в космосе, которые меня покорили. А это просто мультфильм.
– А какую книгу о космосе можете посоветовать? Захватывающую.
Сейчас я в восторге был от книжки американского астронавта Скотта Келли «Стойкость. Мой год в космосе». Он там рассказывает о своей судьбе, как он стал астронавтом вместе со своим братом-близнецом Марком и как он полетел на одиннадцать месяцев в космос. Это одна из самых сильных книг, которые я читал в последнее время. Там очень честные подробности, о которых другие астронавты не рассказывали. Сейчас еще такой момент, будет праздноваться 50 лет высадки американцев на Луну, и в России выходит несколько книг, в частности, биография Нила Армстронга. Есть книга про полет «Аполлона-8». Ну, и существует много хорошей космической фантастики, обычно зарубежной.
– Вы сказали, что космонавтика – это ваша жизнь. Но в какой-то момент Вы решили сделать поворот в сторону политики. И вступили в партию «Яблоко». Почему?
Когда я отбирался в космонавты, там есть пункты по поводу отсутствия судимости, правонарушений и пр. Также космонавт не может участвовать активно в политической жизни. Фактически нельзя иметь независимых суждений о космонавтике. Поэтому много лет, когда я проходил конкурс в отряд, я знал, что не могу активно заниматься чем-то таким политическим. Это могло отрезать мой путь в космос. Когда и по возрасту, и по медицине я оказался негодным в космонавты по обычной системе, я понял, что многие ребята, которые не прошли в отряд, были сломлены и перестали об этом мечтать, стали заниматься чем-то обычным. А я себе поставил цель, что нужно поменять систему, попытаться спасти нашу космонавтику. Конечно, я реалист и понимаю, что очень много сложностей и все не решить быстро. Естественно, это все должно идти на уровне государства, на уровне политики. Выступая как популяризатор, я много не сделаю.
Так получается, что оппозиция в России, как и властные структуры, очень мало понимают в космонавтике, они не лоббируют интересы пилотируемых полетов. У нас довольно апатичное отношение к космонавтике, если посмотреть хотя бы СМИ. Только 12 апреля все празднуют. И та же оппозиция этот флаг космонавтики не поднимает. Мне хочется это изменить, хочется спасти наш космический престиж. И я понимаю, что на это потребуется много лет и сил. Вступление в партию имеет две стороны: одна – это спасение страны, я понял для себя, много наблюдая, что взгляды партии «Яблоко» близки мне по многим аспектам. Это касается и общечеловеческих взглядов, и внешней и внутренней политики. Другая сторона, это то, что с помощью партии и какой-то партийной работы, борьбы за власть, за места в Госдуме, можно поднять космическую повестку. В «Яблоке» тоже мало людей, которые увлекаются космонавтикой.
– Можно создать в «Яблоке» новую фракцию – космическую.
У меня есть серьезные подозрения, что в этой фракции буду только я (смеется). Потому что энтузиастов в России очень мало, а те, кто интересуется, заточены на западную космонавтику и мировую, и так просто они не переключатся на спасение нашей космонавтики. Я же хочу помочь нашей космонавтике, не отрывая ее от международной. Чтобы мы летали в космос. А это требует работы, посвящения этому времени и сил.
– Осенью в Петербурге, где Вы живете, будут выборы муниципальных депутатов. Нет желания попробовать?
Я буду участвовать, я прошел собеседование. Я буду выдвигаться в своем округе Чёрная речка. Посмотрим, что получится. Я слышал, что на прошлые выборы почти никого не допустили. Но для меня важно попробовать. Это первая ступенька, и было бы нелогично ее игнорировать, потому что она касается того места, где ты живешь, и можно понять, как работают механизмы выборов и представительской власти.
Фотографии из архива Александра Хохлова
