Эмилия Слабунова об итогах выборов

Десять вновь избранных депутатов Госдумы ранее имели судимость. Об этом сообщил заместитель главы Центральной избирательной комиссии Николай Булаев. Всего, по его словам, в федеральных списках на день голосования было 55 судимых кандидатов, которым закон позволял участвовать в выборах.

В ночь на пятницу ЦИК утвердила окончательные итоги выборов в Государственную думу России, голосование на которых состоялось 18 сентября.

Партия "Единая Россия" получает по итогам выборов конституционное большинство – у нее 343 мандата. 42 мандата – у КПРФ, 39 мандатов имеет ЛДПР, у "Справедливой России" – 23 мандата. По одному мандату получили представители партий "Родина" и "Гражданская платформа", а также самовыдвиженец. Явка на выборах составила около 48 процентов.

Оппозиция отказалась признать легитимность выборов из-за нарушений в ходе голосования, заявив о манипуляциях с явкой и прямыми фальсификациями при подсчете голосов. Эксперты, проанализировав открытые данные с различных участков, считают, что имели место массовые вбросы бюллетеней.

Глава Центральной избирательной комиссии Элла Памфилова признала наличие некоторых нарушений и что полного доверия к институту выборов обеспечить не удалось. Однако, по ее словам, выборы прошли легитимно. Памфилова также отметила, что там, где подтвердятся серьезные нарушения, результаты выборов будут отменены и после подведения результатов. Ранее на этой неделе по жалобам о нарушениях были возбуждены 32 уголовных дела, на девяти избирательных участках были отменены результаты голосования.

О легитимности новой Госдумы – председатель партии "Яблоко" Эмилия Слабунова, эксперт по выборам Сергей Шпилькин, кандидат в депутаты Госдумы-2016 Егор Савин, ПАРНАС, Новосибирск, сопредседатель общественного движения "Россия выбирает" Елена Бабченкова.

Ведущий – Владимир Кара-Мурза-старший.

Владимир Кара-Мурза-старший: В ночь на пятницу Центризбирком утвердил итоги выборов в Государственную думу, которые прошли в минувшее воскресенье. Затем все участники этого заседания переместились в Кремль – к президенту страны, который поздравил новых (может быть, отчасти старых) руководителей думских фракций и назвал выборы легитимными.

К сожалению, среди них не было нашей гостьи – председателя партии "Яблоко" Эмилии Слабуновой.

Эмилия Эдгардовна, почему вы считаете выборы нелегитимными?

Эмилия Слабунова: Ну, конечно, не потому, что наша партия получила такой результат – 1,99. 1 миллион 50 тысяч 335 избирателей проголосовали за нас.

И в первую очередь я хочу сказать слова благодарности этим замечательным, смелым людям. Один миллион 50 тысяч человек заявили во время этих выборов, что они не поддерживают существующий внешнеполитический курс, выступают против войны с Украиной, они за смену власти в стране и поддерживают все те вещи, с которыми выступала наша партия. Мы понимаем, что реально таких людей гораздо больше.

Итак, почему мы не признали эти выборы. Об этом я сообщила сегодня ночью на заседании Центральной избирательной комиссии. Конечно, не потому, что у нас такой результат голосования. Для этого есть другие, гораздо более серьезные, фундаментальные основания, и их два.

Первое основание – это крайне низкая явка на выборах в Госдуму в этом году. Впервые в выборах приняло участие меньше 50 процентов избирателей – 47,88. Впервые в новой истории России Государственная дума избрана таким меньшинством. Это не позволяет рассматривать наш парламент как подлинно народное представительство.

Второе основание – это масштабные фальсификации, нарушения в ходе голосования, да и в целом в ходе избирательной кампании. Может быть, первое основание даже не стало бы таковым для того, чтобы не признать эти выборы, если бы не было масштабных нарушений и фальсификаций.

Особо хотела бы подчеркнуть, что низкая явка связана с тем, как власть действовала на этапе подготовки к этим выборам. То есть это сознательная, можно сказать, операция по занижению явки, по отвлечению внимания населения от этих выборов. Причем это была сложно устроенная, многоходовая, заранее тщательно спланированная операция, которая заключалась в том, что были перенесены сроки Единого дня голосования, сложная, лепестковая нарезка, которая коснулась большей части округов. У нас только 32 субъекта, которые являлись мажоритарными округами, не испытали на себе (соответственно, и кандидаты) все "прелести" этой нарезки. Это и то, что кампания была объявлена президентом в последний день, согласно закону. Каким-то партиям пришлось переносить съезды, что сократило сроки кампании. Можно это список продолжать. Я думаю, что многие прекрасно знают. То есть это были сознательные действия, направленные на то, чтобы снизить явку на выборах.

Достаточной информационной кампании не было. За два месяца до выборов 50 процентов населения не знали, что в стране будут выборы. То есть осведомленность была низкой. Согласно открытым данным, порядка 20 миллионов рублей Центральная избирательная комиссия получила на информирование избирателей о предстоящих выборах. Но мы понимаем, что такое 20 миллионов рублей для нашей страны. Конечно, масштабное информирование о предстоящих выборах провести на эти средства было невозможно.

То есть мало того, что явка низкая, но это еще и результат целенаправленных действий. В совокупности с предпринятыми нарушениями в ходе голосования это дает полное основание к тому, чтобы эти выборы не признавать.

Владимир Кара-Мурза-старший: Давайте послушаем Елену Бабченкову, сопредседателя общественного движения "Россия выбирает" и координатора Корпуса наблюдателей "За чистые выборы". Она считает, что нарушения были.

Елена Бабченкова: Если сравнивать эти выборы с аналогичными выборами в 2011 году, то градус нарушений на этих выборах значительно ниже, нарушений намного меньше и качество нарушений другое. То есть нарушения носили в основном процессуальный характер, за исключением отдельных случаев.

Важно отметить, что легитимность складывается не столько из количества нарушений, сколько из последующей реакции на них. Стоит отметить, что если нарушение совершается, то сейчас мы видим надлежащую правовую реакцию со стороны правоохранительных органов и избирательных комиссий в большинстве случаев.

Мы признаем данные выборы легитимными, но при этом есть ряд проблем, над которыми нужно работать. Волеизъявление граждан соответствует результатам выборов. При этом были нарушения, но в идеале их быть не должно.

Владимир Кара-Мурза-старший: А были ли равными условия для предвыборной агитации?

Эмилия Слабунова: Я не готова согласиться с тем, что эти условия были равными. Что касается того, как были организованы дебаты. Нужно сказать, что тематика дебатов вообще не обсуждалась с представителями партий, ее формировали сами средства массовой информации. Поэтому какие-то темы повторялись, и неоднократно, а какие-то проблемы вообще выпали из поля зрения в ходе дебатов.

Владимир Кара-Мурза-старший: Какие-то проблемы были надуманными.

Эмилия Слабунова: Да, были, в том числе, и надуманные, например, состояние сельского хозяйства. Его можно было коснуться только в аспекте поставленного вопроса о продовольственной безопасности. Вопросы культуры вообще выпали из образования. Состояние и проблемы науки тоже не нашли отражения.

Вчера в "Особом мнении" представитель ЦИК от Коммунистической партии привел статистику, что эфирного времени у правящей партии было значительно больше, чем у представителей других партий.

Формат дебатов, когда по 1,5-2 минуты (от силы 4 минуты) предоставлялось каждой стороне, не позволял развернуто представить позицию, чтобы люди смогли ее осмыслить и услышать аргументацию. А аргументацию развернуть было невозможно, поэтому очень многие участники были вынуждены просто напоминать номер своей партии в бюллетене или говорить те ключевые слова, с помощью которых можно будет опознать эту партию во время голосования. Ну, это несерьезно! А правящая партия имеет ресурс этих каналов за пределами дебатов...

Владимир Кара-Мурза-старший: Многие чиновники при должностях, они как функционеры там выступали, а не как кандидаты.

Эмилия Слабунова: Конечно. Причем в регионах зачастую некоторые теле- и радиокомпании, которые находятся в частной собственности, вообще не заявлялись на освещение избирательной кампании по договоренности со своей региональной властью. В то же время в формате своих текущих программ и передач они предоставляли время для представителей именно правящей партии. Тогда как все остальные не имели вообще доступа, даже на платной основе, к этим ресурсам.

Владимир Кара-Мурза-старший: Давайте послушаем, как обстояло дело в Новосибирске. У нас на связи Егор Савин, председатель Новосибирского отделения Партии народной свободы.

Егор, каковы были наиболее типичные нарушения в вашем городе?

Егор Савин: Я считаю, что нарушения начинаются задолго до дня голосования. И начинаются они с неравного доступа к СМИ, что мы видели не только в Новосибирске, но и на федеральном уровне. А в Новосибирске было замечено, что избирательные комиссии работали на партию власти. Я находил участки, где, с моей точки зрения, избирательные комиссии развешивали агитацию на избирательных участках, в частности, за партию "Единая Россия".

Владимир Кара-Мурза-старший: У нас на связи Сергей Шпилькин, эксперт по выборам.

Сергей, мы читали ваши выкладки, что было вброшено не менее 12 миллионов бюллетеней. На чем это основано?

Сергей Шпилькин: Насчет "не менее" – это ваше добавление. Это оценочная величина. Возможно отклонение как в плюс, так и в минус, я бы сказал.

А основано на том, что опыт анализа этих и всех прошлых выборов, начиная с 1999 года, как минимум, по которым нам доступны данные по избирательным участкам, показывает, что такие величины, как явка и уровень поддержки партий, – это главные функции региона. Это означает, что если у вас на двух соседних участках явка различается в 2 раза, то для этого должны быть какие-то очень серьезные причины. Например, один из этих участков – больница, в которой голосуют все, кого обошла медсестра с урной для бюллетеней. А в "жилых" участках такого случаться не должно. Но бывает, и бывает регулярно. Этот факт подтверждается многократными, разнообразными доказательствами, начиная от подсчетов с помощью КОИБ (электронная урна), в который гораздо труднее вбросить бюллетень, чем куда-либо. Подтверждается неоднократно проведенными подсчетами голосующих по видео, как это было сделано, например, для выборов 2012 года группой наблюдателей в Казани. Они отсмотрели сотню видео – и обнаружили, что явка в Казани не 80 процентов, как по официальным данным, а 45, к примеру.

Утверждение состоит в том, что если мы видим, как на каком-то участке одновременно наблюдается повышенное голосование за "Единую Россию", и примерно на ту же величину, на какую завышены голоса за "Единую Россию", увеличена явка, – это означает, что, скорее всего, эти голоса туда добавили руками.

Владимир Кара-Мурза-старший: А можно ли на основании ваших выкладок подать в суд и потребовать опротестовать итоги выборов?

Сергей Шпилькин: Нет. Недавно все мы были свидетелями того, как Элла Александровна Памфилова сказал, что видео вброса не является доказательством. И в некотором смысле она была права, потому что видеокамера, с помощью которой было снято видео, не является сертифицированным прибором, по-видимому. Насколько я помню, в 2012 году результаты выборов были отменены на одном участке, несмотря на массовое количество видео. Бедному Чурову пришлось даже объяснять, что эти видео сняты на конспиративных квартирах, размещаются на американских серверах и так далее. Но из всей массы видео вышла, по-моему, одна отмена выборов – в Дагестане. Так что я думаю, что это нереально.

И главное, я не считаю, что это вообще важно. Гораздо важнее понимать, что именно происходит в избирательной системе, какого масштаба там имеется дефект, и хотя бы каким-то образом строить образ будущего, в котором этот дефект будет устранен.

Владимир Кара-Мурза-старший: Эмилия Эдгардовна, ваша партия будет подавать в суд?

Эмилия Слабунова: Мы сейчас рассматриваем вопрос. К нам еще поступает информация от наших коллег.

Я хотела бы привести маленький пример. Только что из Татарстана получила информацию по двум участкам. Оба находятся на территории одного школьного учреждения. На одном наблюдатель был, на втором наблюдателя не было. Это один район, в котором живут люди, застройка 70-х годов. Там, где наблюдатель был, явка 48 процентов. Там, где наблюдателя не было, явка – 68 процентов. При этом за "Единую Россию" на 35 процентов выше голосование на участке, на котором не было наблюдателя. А там, где наблюдатель был, у партии "Яблоко" – чуть меньше 5 процентов, у ПАРНАСа – 1,65, у остальных маленьких партий – какие-то полпроцента. Там, где наблюдателя не было, у "Яблока" – 0 процентов, у ПАРНАСа – 0 процентов. У Партии роста – там было около 2-х, здесь – все по нулям. Все остальные партии – по нулям. Один в один сходятся коммунисты. У ЛДПР значительно ниже процент там, где не было наблюдателя. У "Справедливой России" – в 2 раза выше. У "Единой России" – порядка 35 процентов плюсом. То есть два идентичных, через стенку участка, и вот такая разница. Очень показательно.

Наши коллеги сейчас в Татарстане, оценивая ситуацию, находясь внутри региона, считают, что у нашей партии украдено где-то от 50 до 70 тысяч голосов. Ну, это по их оценкам, как они видят изнутри.

Поступает информация о том, что даже там, где стояли КОИБы, например в Саратовской области, пересчет потом осуществлялся вручную. А с КОИБами вообще какая-то волшебная история. По Карелии у нас возникает много вопросов. И сейчас они поступают из разных регионов. Какие-то очень странные вещи происходили на территориях, где были установлены КОИБы. Но удастся ли что-либо узнать и насколько будут доказательными полученные факты – об этом пока говорить не приходится.

Владимир Кара-Мурза-старший: Егор, какие наиболее типичные нарушения были в вашем городе? Вы сказали о том, что они начались задолго до дня голосования.

Егор Савин: Да, административный ресурс был использован на все сто процентов. Что касается доступа к избирателям. У кандидатов партии власти был доступ к избирателям во всех государственных учреждениях, во всех крупных организациях, о чем представители, допустим, ПАРНАСа могли только мечтать. В частности, в школах, больницах, поликлиниках проводилось по несколько встреч с кандидатами от партии власти. Были замечены избирательные участки, где избирательные комиссии работали на партию власти. В частности, они развешивали агитацию. Один из участков – это Пансионат ветеранов труда. И за несколько дней до выборов я заметил, что на избирательном участке, что запрещено законом, была развешана агитация за Карелина. Это мой конкурент от "Единой России". И избирательная комиссия делала вид, что все в порядке.

Еще один интересный случай произошел в Новосибирской области. "Единая Россия" поздравила всех школьников 1 сентября и подарила им агитационные материалы за себя. Мой ребенок пошел в 1-й класс – и получил школьное расписание с агитацией за "Единую Россию". Я написал по этому поводу жалобу, был на рассмотрении. Мне сказали: "Да, это нарушение. Мы готовы и вашу агитацию распространить, но только в тех местах, где вы докажете, что это распространение было". То есть я знаю достоверно, что это было в одном классе, но учитывая тираж и поступающие данные из других классов, понятно, что это произошло по всей области. Можно ли представить, чтобы агитация за меня, за Савина Егора, представителя ПАРНАСа, или агитация ПАРНАСа так была распространена? Конечно, это вещь немыслимая.

Владимир Кара-Мурза-старший: А сколько процентов вы получили, Егор?

Егор Савин: Я получил чуть больше 3 процентов. А Карелин получил 40 с чем-то, я точно не помню.

Владимир Кара-Мурза-старший: А это наиболее типичный случай или это какое-то исключение – Новосибирск?

Эмилия Слабунова: Это абсолютно типичная ситуация. По этому поводу жаловались абсолютно все, что используется административный ресурс...

Владимир Кара-Мурза-старший: Но так нагло – 1 сентября – никогда не делали.

Эмилия Слабунова: Нет, партия власти достаточно давно уже использовала такие возможности. А вот то, что касается ограниченности доступа к избирателям и возможности попасть в трудовые коллективы – они были исключена абсолютно для всех, кроме партии власти.

Что касается барьеров, которые имели остальные партии в период, предшествующий дню голосования, то я бы хотела еще отметить – это препятствование в размещении всей наглядной агитации: билборды, баннеры. Места для размещения, конечно, находятся под контролем администрации местного самоуправления. И по этому поводу поступало огромное количество жалоб. Еще до дня голосования мы отправили жалобу, которая касалась 58 ситуаций в различных регионах. Это была обобщенная жалоба по этому поводу. Например, из Орловской области к нам поступило более 20 жалоб, что не согласовывают ни размещение баннеров, ни пикеты, с которыми планировали в полевую кампанию выходить. Ну, это обычная история, конечно.

Владимир Кара-Мурза-старший: В моем подъезде только Николай Николаевич Гончар правил безраздельно. Агитацию всех остальных уничтожали уборщицы, дворники.

Давайте послушаем мнение Елены Бабченковой. Она считает, что самые серьезные нарушения были на муниципальном уровне.

Елена Бабченкова: Самые серьезные нарушения – это вбросы, которые были зафиксированы. И мы уже знаем, что, по-моему, на 19 избирательных участках результаты выборов признаны недействительными. То есть там, где были нарушения, которые способны повлиять на волеизъявление граждан, на определенном избирательном участке, результаты по данным участкам были отменены, чтобы те результаты, про которые непонятно – правильные они или нет, на общую картину в целом не повлияли.

Тут два варианта: либо люди просто уже по привычке сами решают зачем-то на это идти, либо, что встречается очень часто, такие нарушения, как правило, бывают тогда, когда выборы в Госдуму совмещены с муниципальными выборами. Соответственно, там есть некий интерес у властей, местных кандидатов, и возможно, они просто договариваются с членами комиссий, что-то им обещают за совершение правонарушения. А члены комиссий в большинстве своем – это, к сожалению, не юристы, и они зачастую даже не понимают ответственности, которая предусмотрена за то действие, которое их просят совершить.

Владимир Кара-Мурза-старший: Егор, есть ли вам смысл подавать в суд? Или вы решили, что уже нет оснований продолжать борьбу?

Егор Савин: По одному из участков мы сейчас готовим исковое заявление и будем подавать в суд – как раз по Пансионату ветеранов труда имени Калинина. К тому же, были муниципальные выборы в городе Бердске, куда я баллотировался в качестве кандидата Городского совета. И если бы не нарисованные результаты в Пансионате имени Калинина, то у меня было бы первое место. То есть фактически у меня украли мой депутатский мандат в Городской совет Бердска. Мы будем пробовать подавать в суд. Но, честно говоря, нет у меня особой надежды на суды. Ну, хоть что-то сделаем.

Владимир Кара-Мурза-старший: Сергей, вы слышали о типичных нарушениях. А Элла Александровна сказала: "Приводите мне примеры". Разве этих примеров недостаточно?

Сергей Шпилькин: Для начала я хотел бы прокомментировать слова Елены Бабченковой о том, что примерно на 19 участках уже отменены результаты. Типичный размер вброса, а у нас среднестатистический участок – 1,5 тысячи человек, – это 300-500 голосов. Очень большой вброс. У нас 11 миллионов подозрительных голосов, по статистике. Это не 19 участков, а более 2 тысяч участков, как минимум. На самом деле среднестатистический вброс поменьше. Но масштаб бедствия не измеряется единицами участков, и ситуация не исправляется единичными случаями. Тут требуются массовые действия.

И вот один пример массового нарушения – это ситуация в Саратове, где едва ли не на половине участков города нарисовали одно и то же число в качестве явки и в качестве процента голосов за "Единую Россию". Как известно, Саратов – родина Вячеслава Володина. В результатах голосования нарисовали числа, которые не могут совпасть случайным образом с такой вероятностью, что люди уже затрудняются находить образы для сравнения. То ли это время жизни Вселенной, то ли еще что-то. Но вероятность настолько мала, что представить ее себе невозможно. И при этом Элла Александровна сказала, что так может быть.

Владимир Кара-Мурза-старший: На каких-то выборах во всех субъектах Федерации в результате жеребьевки первой по списку была "Единая Россия". Теория вероятности исключает такую возможность. Но они сказали: "Нет, все может быть".

Эмилия Эдгардовна, у вас наиболее перспективным был Дмитрий Гудков. И многие даже за океаном за него голосовали. А какие были применены методы административного ресурса, чтобы не допустить его в Думу? Я так понял, что там прошел Онищенко.

Эмилия Слабунова: Да, прошел Онищенко. Ну, достаточно много грязных технологий использовалось, "черного" пиара. По-моему, с утра пятницы стало поступать очень много звонков и информации о том, что в его округе у многих автолюбителей лобовые стекла автомобилей были заклеены плакатами с его фотографией, от его имени. Если я правильно помню: "Вернем Крым – отменят санкции". По-моему, такого рода содержание этого плаката. Кроме того, представьте, подходит утром человек к своему автомобилю – а лобовое стекло все замазано клеем. Конечно, это вызывает раздражение. И газеты выходили, и листовки у Дмитрия Гудкова. То есть атака была предпринята очень мощная для того, чтобы не допустить единственного независимого депутата Госдумы 6-го созыва.

Владимир Кара-Мурза-старший: А сколько он проиграл в результате?

Эмилия Слабунова: По-моему, порядка 9 процентов. У Дмитрия – 20,39 процента, а у Онищенко – порядка 30 процентов, по-моему.

Владимир Кара-Мурза-старший: Егор, мы поняли, что не пускали оппозиционеров в Новосибирске. А как действовали местные власти? Грубо или они старались все-таки учитывать конъюнктуру момента, что приказано не фальсифицировать?

Егор Савин: У нас не было таких больших вбросов, как по всей стране, или как у наших соседей в Кемеровской области. По нашим подсчетам, есть подозрения, что в Новосибирской области вбросили около 10 тысяч бюллетеней. Ну, это не так много по сравнению с соседями.

Если вернуться к муниципальным выборам, то такого большого количества подкупа избирателей я себе даже не мог представить. У нас и дороги ремонтируют, и тротуары закатывают, детские площадки строят, в каждом дворе прошло по несколько детских праздников. И почему-то избирательная комиссия делает вид, что этого нет. Я понимаю, что это достаточно тяжело доказать, но даже никаких попыток со стороны избирательной комиссии не было, чтобы это пресечь. А кроме того, велась большая работа с пенсионерами и с другими людьми, которые социально зависят от государства. То есть службы обратились к каждому человеку и объяснили, за кого нужно голосовать. То есть у многих кандидатов не было шансов проиграть вообще.

И возвращаясь к Пансионату ветеранов труда имени Калинина, это участок, где за меня голосовали как за кандидата в Городской совет, там голосовали люди, которые сами бы никогда не пошли на избирательный участок. Многие из них являются лежачими больными, но от них нет заявлений о голосовании вне участка, они никому устно не говорили, чтобы вызвали избирательную комиссию на участок. Просто по списку собеса к этим людям пришли из избирательной комиссии. Многие из них страдают деменцией, и они вообще не понимают, что происходит в стране, в городе. Просто люди годами лежат на койках. И моих наблюдателей не взяли во время хождения по палатам. Но у меня есть данные, что избирательная комиссия помогала этим людям голосовать за нужного человека. Я сейчас собираю свидетельскую информацию о том, что были такие нарушения, и по этим нарушениям планирую подать в суд на днях.

Владимир Кара-Мурза-старший: Вроде бы отменили досрочное голосование, зато больше голосов теперь на дому собрали. Сергей, одно компенсировало другое?

Сергей Шпилькин: Я не отслеживал конкретно голосование на дому, просто не успел. А материалов эти выборы дали, я думаю, на год анализа вперед. Но некоторые вещи стоит отметить. Например, я посмотрел, как голосовали на участках с КОИБами в Уфе. КОИБ отличается тем, что в него неудобно вбрасывать. Это же не урна, с которой можно снять крышку и кинуть пачку. Если тут вбрасывать, то надо вставлять по листочку. Так вот, например, на участке номер 1 города Уфы, где стоял КОИБ, дома проголосовало больше народа, чем на самом участке – 360 человек, по-моему. Этим людям нужно дать приз за бег с препятствиями, потому что обойти 360 человек с переносной урной за день – это героический поступок. Кстати, именно домашнее голосование, похоже, использовалось для подращивания явки в ситуации с КОИБами. Потому что явка без домашнего голосования в Уфе в КОИБах была где-то от 25 до 35 процентов. То есть крайне низкая. И это в городе, где неприлично показывать явку ниже 50-и.

Владимир Кара-Мурза-старший: Я так понимаю, что живучи все "карусели", все это до сих пор есть. Ничего не изменилось?

Эмилия Слабунова: Не только не изменилось, а все технологии совершенствуются и развиваются. Что касается домашнего голосования, нужно заметить, что в ряде случаев наблюдатели, которые следовали вместе с представителями комиссий, выезжающими или выходящими с урнами, обратили внимание на то, что количество людей, которые готовы действительно проголосовать на дому, значительно меньше, чем количество заявок. То есть это явно липовые заявки, грубо говоря. Потому что по многим адресам люди вообще не открывали двери, там вообще не обнаруживалось живущих. И эти липовые заявки делались для того, чтобы таким образом осуществлять вбросы.

Более того, речь шла о подкупе избирателей. Есть очень сложно выстроенные схемы. Например, в одном из регионов с использованием праймериз "Единой России" выстраивалась база тех людей, которые приняли участие в праймериз. Там же есть все их данные. Затем с ними проводилась работа, с ними встречались, им платили деньги. Эта схема называется "пять плюс три". То есть человек получал 5 тысяч за все те голосования, которые он должен будет сделать во время выборов в день голосования, плюс 3 тысячи он получал за каждого человека, которого приводил и обеспечивал его голосование должным образом. Причем эти 3 тысячи он мог делить как угодно в долях – тому, кого он привел, и какую-то долю он мог оставить себе. Очень многие отмечают, что праймериз в первую очередь необходимы были для того, чтобы составить базу тех людей, на которых потом опереться для обеспечения привода людей.

Владимир Кара-Мурза-старший: Егор, а в Новосибирске были "карусели"? Или у вас этот механизм уже отошел в прошлое?

Егор Савин: На этих выборах мы не заметили больших "каруселей". Поэтому я не могу утверждать, что они были.

Владимир Кара-Мурза-старший: А ваш мэр Анатолий Локоть, коммунист, как он себя сейчас ведет относительно оппозиции? Он когда-то сам пользовался ее поддержкой, на ее плечах стал мэром.

Егор Савин: Я эту оппозицию не поддерживал, потому что считаю, что коммунисты ничем не отличаются от "Единой России". Хотя ее поддержало "Яблоко" и другие партии. К сожалению, мои прогнозы оправдались – Анатолий Локоть, как говорится, всех своих помощников просто "кинул", все остались без должностей в мэрии. Просто коммунисты забрали себе победу. А избиратели это почувствовали и в этот раз не проголосовали за коммунистов. То есть у них очень маленький результат по области. У нас выиграла ЛДПР, она заняла второе место после "Единой России".

Владимир Кара-Мурза-старший: Сергей, а почему Кремль сделал однозначно ставку только на эти четыре партии, а не пошел в этот раз ни вправо, ни влево? После "белоленточной революции" считалось, что либералам будет больше внимания, может быть, будут предпочтение им оказывать. Но ничего из этого не вышло.

Сергей Шпилькин: Я не специалист по мыслям Кремля, но то, что ЛДПР явно обходит коммунистов, хорошо видно по картинкам. Причем больше всего она их обходит как раз в центральной части графиков. Это означает, что она их обходит на не фальсифицированных участках. И это довольно тревожный сигнал, когда ЛДПР идет вровень с коммунистами. Это означает, что примерно в половине мест ЛДПР популярнее, чем коммунисты.

Владимир Кара-Мурза-старший: А что здесь тревожного?

Сергей Шпилькин: На мой взгляд, ЛДПР – это некое воплощение запроса на справедливость. Если раньше этот запрос удовлетворялся неким чучелом советского прошлого, которое олицетворяет собой КПРФ, то теперь этот запрос олицетворяет ЛДПР, с ее лозунгами "Ломай, круши! Наше дело правое!" Это гораздо более тревожная вещь, чем если бы "Яблоко" прошло в парламент.

Владимир Кара-Мурза-старший: По-моему, это беспринципная партия, которая пойдет за сильным.

Сергей Шпилькин: Одно дело – как ведет себя центральное руководство партии, другое дело – как ее воспринимают снизу. Вот снизу, насколько показывает мой опыт, ЛДПР – это такая инстанция, куда можно обратиться за справедливостью, когда больше обратиться некуда. Это как "братки" в 90-х годах.

Владимир Кара-Мурза-старший: Хочу напомнить, что Чуров, предыдущий глава Центризбиркома, был из ЛДПР. Кстати, давайте поздравим тех, кто все-таки прошел в местные собрания от "Яблока". Эмилия Эдгардовна, перечислите их.

Эмилия Слабунова: У нас сформировались три фракции – это Законодательное собрание республики Карелия, там три депутата, и я в том числе, Законодательное собрание Санкт-Петербурга, там у нас два депутата – Борис Вишневский и Михаил Амосов, руководитель нашего Санкт-Петербургского регионального отделения, и в Пскове Лев Шлосберг. Это то, что касается региональных парламентов.

Кроме того, Городская Дума Перми – у нас лидер списка Пермского городского. Надежда Агишева стала депутатом. И в Калининграде руководитель регионального отделения Александра Яковлева. А также в Московской области, в трех городах и городских округах – это Химки, три депутата у нас, Звенигород, один депутат, Совет депутатов города Лобня – молодая наша коллега Диана Яковлева.

Владимир Кара-Мурза-старший: Прекрасно! Поздравляем вас!

Егор, а у ПАРНАСа есть какие-нибудь на местном уровне успехи?

Егор Савин: Только у меня украли победу. Мы не выставляли кандидатов в Городские советы. Я единственный, кто пошел. И у меня была большая надежда, что я выиграю. Мы провели здесь большую работу. И если бы не рисованный результат "Калинина" при явке почти в 90 процентов, то на остальных участках у меня первое место.

Владимир Кара-Мурза-старший: Мы вам настоятельно рекомендуем подать в суд, чтобы оспорить итоги выборов. Ведь тогда отменяются те результаты и по новой проводится голосование, да?

Эмилия Слабунова: Да.

Владимир Кара-Мурза-старший: Сергей, что бы вы рекомендовали тем, кто стал жертвами фальсификаций?

Сергей Шпилькин: Я не специалист в процессуальных вопросах. Я бы мог только посоветовать всячески поддерживать независимых наблюдателей, потому что это единственная сила, как мне кажется, которая способна удерживать выборную систему в приличном состоянии. Ну, постфактум, наверное, делать уже почти нечего, а вот на будущее любой партии надо всеми силами поддерживать независимых наблюдателей. Я знаю, что "Яблоко" это делает много и плодотворно. И чем больше усилий будет в это вкладываться, тем лучше. Это вложение в будущее.

Эмилия Слабунова: К сожалению, обращение в суд не является у нас гарантией восстановления справедливости, в том числе и в этом вопросе. У нас, к сожалению, судебная система иногда используется для того, чтобы повлиять на ход избирательных кампаний. И у нас есть яркий пример – это город Петрозаводск, где список "Яблока" на выборах в Городской совет возглавляла Галина Ширшина. И позиции "Яблока" настолько сильны, и список во главе с Ширшиной был настолько силен, и было понятно, что будет победа "Яблока" на выборах в Горсовет. И единственный способ, который был найден для того, чтобы избавиться от политического конкурента, – это партия-спойлер, которая обратилась с жалобой в суд на то, что якобы в документах есть какие-то нарушения – не указали кандидаты школу, которую окончили. Ну, если бы была указана школа, то придрались бы к тому, что детский сад не указан. А если бы были указаны детский сад и школа, то тогда придрались бы к тому, что указали то, что не нужно указывать.

Владимир Кара-Мурза-старший: Потому что это могло повлиять на волеизъявление.

Эмилия Слабунова: И в условиях, когда судебные инстанции у нас работают в тесной связке с исполнительной властью на местах и с губернаторами, то такие вопросы решаются легко.

Задолго до дня голосования, выступая в ЦИКе, я сказала, что лакмусом, будут ли в стране эти выборы честными или не будут, является город Петрозаводск. Вот если список будет восстановлен и допущен к выборам, тогда еще есть надежда рассчитывать на то, что выборы 2016 года могут быть честными. Но Верховный суд республики Карелия оставил в силе, на то и была сделана ставка, потому что по муниципальным выборам Верховный совет региона является потолком обращения, дальше уже кассация в обычном порядке в течение полугода. Именно поэтому там попытались, но не рискнули снять наших кандидатов в Законодательное собрание, потому что потом апелляция в Верховном суде Российской Федерации, где было понятно, что по таким основаниям будут отвергнуты решения региональных судов. К сожалению, и суды у нас сейчас не являются помощниками.

У нас сформировалась тотальная система лжи. Даже сегодня на заседании Центральной избирательной комиссии, когда после заявления нашей партии о том, что мы не признаем результаты выборов, Элла Александровна в сердцах сказала: "Лично я столько приложила усилий к тому, чтобы и ваши интересы как-то защищать. А вы так вот в наш адрес!" Я сказала о том, что у нас нет никаких претензий лично ни к Элле Александровне, ни к членам Центральной избирательной комиссии. Мы понимаем, что очень трудно плавать в серной кислоте этим людям. Они никак не сделают эту среду нейтральной в условиях, когда сформировалась машина тотальной лжи. И все эти приводы, и подкупы, и неравенство доступа, и масса всего этого отработана, действует в тесной связке, выстроено это все системно, технологично. То есть власть таким образом себя защищает. Это у нее сейчас единственная надежда и опора в условиях, когда рушится экономика.

Ведь это не единственная сфера, где столько лжи. Человек сейчас отворачивается от власти, поворачивается к ней спиной. В производственной сфере, на рынке труда – 30 миллионов человек, как сказала Ольга Голодец, непонятно где и непонятно чем занимаются. А это люди, которые не платят налоги, взносы в Пенсионный и прочие фонды. То есть они живут, устраивают жизнь сами, со всей "гаражной" экономикой и всеми остальными вещами.

Возьмите спорт. Допинговые скандалы, расследования, пробирки, которые через дырки в стене передаются, и так далее. То есть ложь, доведенная до крайней степени ее проявления.

И институт выборов тоже действует по всем этим законам. И все это является свидетельством глобального отчуждения человека от власти.

Сегодня, выступая в ЦИКе, я сказала, что есть намерения к следующим выборам минимизировать все эти нарушения и все привести в порядок, но мы можем столкнуться с тем, что на следующие выборы уже вообще никто не придет. Уже просто избирателей не будет. А если мы действительно хотим сделать выборы честными, нужно было принять очень жесткое решение Элле Александровне, Центральной избирательной комиссии – это сейчас отменить выборы, удовлетворить нашу жалобу. Мы ведь подавали жалобу, которую вчера в 21:00 рассматривали. И если бы ночью не поставили подписи под решением об утверждении результатов голосования, а провели бы выборы по новой, – вот это был бы действительно сигнал, что страна и власть хотят получить честные выборы. А так мы получили очередной фарс, очередную имитацию. И выборы у нас теперь называют не "честные", а "легитимные".

Владимир Кара-Мурза-старший: Егор, если вы две инстанции пройдете, вы будете обращаться в Страсбургский суд?

Егор Савин: Я этот вопрос обсуждал с юристами. Да, мы хотим дойти до конца и посмотреть, что из этого получится.

Владимир Кара-Мурза-старший: У вас же в руководстве партии есть Вадим Прохоров, бывший член Центризбиркома от СПС и специалист по процессам в Страсбургском суде. Кстати, один из процессов выиграл прокурор Скуратов. Его сначала сняли с выборов, а спустя 10 лет ему восстановили компенсацию в 9 тысяч евро.

Сергей, а могут ли к вам обращаться несправедливо отвергнутые кандидаты за консультацией, чтобы, может быть, вы были экспертом в их исках?

Сергей Шпилькин: Я не думаю, что от меня будет какая-нибудь польза в качестве эксперта в исках. Но я всегда готов помочь там, где нужно глубже понять ситуацию и проанализировать, как выглядит реальная картина выборов.

Владимир Кара-Мурза-старший: Я думаю, что судьям Страсбургского суда будет полезно прочесть экспертизу Сергея, что 12 миллионов бюллетеней были вброшены в России. Я думаю, на них это произведет впечатление.

А какие планы у партии "Яблоко"?

Эмилия Слабунова: Работать! Сейчас очень боевое настроение и у членов партии, и у сторонников, и у всех тех людей, которые появились вокруг нас в рамках этой кампании. Много заявлений поступает сейчас о приеме в партию. Мы выстроили уже план. Вчера у нас был политический комитет, сегодня – заседание бюро. Мы обсуждали направления нашей работы на этот период времени. Мы будем укрепляться организационно. В первую очередь это партийное строительство и укрепление региональных отделений наших. Партия "Яблоко" готова стать центром объединения всех демократических сил, имея в виду не только политические движения партии, но и общественные организации. Планов у нас очень много. И самое главное, очень важно сейчас всем людям, защищающим и готовым защищать демократические ценности, беспокоящимся о развитии страны, объединяться для того, чтобы их отстаивать.

Владимир Кара-Мурза-старший: Да, оппозиция переживает "вторую молодость", второе дыхание открылось. И мы будем рассчитывать на то, что перемены в России не за горами.

Оригинал