Сравнивая российские ток-шоу с их западноевропейскими аналогами, без труда нахожу минимум одно важнейшее отличие: 90% ТВ-дискуссий в других странах Европы ведутся сидя. У нас – стоя. Такая мизансцена оставляет человека в напряжении, делает поведение более наступательным, не позволяет выстраивать и разворачивать перед зрителем длинную, последовательную, логически выверенную цепь рассуждений и размышлений...
Сравнивая российские ток-шоу с их западноевропейскими аналогами, без труда нахожу минимум одно важнейшее отличие: 90% ТВ-дискуссий в других странах Европы ведутся сидя. У нас – стоя. Такая мизансцена оставляет человека в напряжении, делает поведение более наступательным, не позволяет выстраивать и разворачивать перед зрителем длинную, последовательную, логически выверенную цепь рассуждений и размышлений. У стоящего человека мысль чаще опережается эмоцией, всплеском темперамента и запальчивой конфронтацией. Сидящий человек более расслаблен, ему удобнее размышлять, слушая визави. На репетициях, пытаясь быть эмоционально заразительным для актеров, волей-неволей вскакиваешь на ноги едва ли не с первой минуты. Но есть и отличие: в работе я волен ходить, сбрасывая напряжение. На ток-шоу оратор прикован к стойке и может выбросить запал лишь на своих оппонентов. Так возникает тот эмоциональный накал, в котором выковываются ненависть и агрессия, шапкозакидательский ура-патриотизм и готовность стаей грызть всякого, кто оказывается в меньшинстве со своей, альтернативной, точкой зрения.
Порой такой ход событий прямо приветствуется ведущими. Оказавшись на одном из таких ток-шоу рядом с известным польским журналистом Зыгмунтом Дзенцеловским и разговорившись с ним во время рекламных пауз, я услышал схожие размышления. Дзенцеловский рассказал, что недавно в США, куда его пригласили прочесть студентам одного из университетов курс лекций о журналистике в России, он никак не мог почувствовать себя вполне свободно, сидя за кафедрой. На втором занятии он категорически отказался садиться и говорил стоя. Да, сидящий человек более скован и менее эмоционально свободен. Но для политики разве это плохо?
Политик и должен быть скован: ответственностью, рамками допустимого в публичной риторике, нормами приличия, хотя бы внешним уважением к иному мнению. Будь в нашей политике побольше формальной скованности, было бы меньше и содержательной развязности, умения не стесняться ни бескультурья, ни необразованности. Дискуссия, когда каждый может по очереди высказаться и оспорить аргументы другого, сознательно подменяется скандалом, свалкой и кучей-малой. Ненужного (а точнее – нужного пропаганде) эмоционального напряжения добавляет в эфирах и расстановка участников: время круглых столов прошло, теперь все чаще идем стенка на стенку (ну или все на одного).
Последнее веяние: многочисленные иностранцы на ток-шоу. Ими заменяется российская оппозиция, и эти гости, как бы хорошо ни говорили по-русски, не поспевают с формулировкой веских аргументов, они заведомо слабее многочисленных оппонентов. Такой спор все равно что драка с инвалидом. Но чувство собственного достоинства давно не имеет значения. Важнее страх реальной дискуссии и внутренний комплекс неполноценности, которые в эфире (и в самой политике) прикрываются псевдомачизмом, залихватскими, якобы ни к чему не обязывающими угрозами, шовинистическими, милитаристскими заявлениями. Но эти речи неизбежно ведут к войне и смерти. Они снимают у политиков и граждан страх перед насилием. Маргинальные, бесчеловечные, страшные действия, проговариваясь публично, понемногу входят в круг возможных и вполне допустимых.
В гениальном «Табу» Нагисы Осимы у героя Такэси Китано есть фраза: «Когда собираются смелые люди и начинают день за днем пылко спорить о своих мечтах, в конце концов они и впрямь начинают верить, что все на этом свете можно с легкостью низвергнуть». Это применимо и к нашей стране, разве что нет уверенности в смелости телезавсегдатаев. Вместо них на смерть пойдут другие. Посмотрите на аккаунты большинства российских политиков и тех, кто называет себя политологами, на многие политические блоги. Это самый грязный политический Интернет в мире. По постам, по комментам, по троллингу, по фэйкам. Странно не ждать последствий для общественной дискуссии и качества управления. Этот низкий уровень и есть суть политики. Стиль, который влияет на содержание.
Понятно, что корни этой эстетики есть и в революции, и в сталинизме, и в жестокости социал-дарвинизма 90-х. Но все же точкой ее рождения явно стало «мочить в сортире» тогдашнего главы правительства. Эта показная крутизна, полублатные шуточки, жаргон, культ силы – это прорастает с той поры все сильнее в нас и вокруг. Как отвечать? Ведь бежать от влияния (в том числе – и стилевого) руководителей ядерной державы и постоянного члена Совбеза ООН – некуда, планета на всех одна. Сегодня это вопрос о войне и мире. Нельзя уподобляться. Хотя порой и тянет. Григорий Померанц еще в 1970-е писал: «Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Все рассыпается в прах, и люди, и системы, но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело, и потому зло на Земле не имеет конца». И еще, он же: «Стиль полемики важнее предмета полемики. Предметы меняются, а стиль создает цивилизацию». Уже то, что мы поступаем и говорим иначе, – видимая и ощутимая альтернатива. Та самая, сперва стилистическая, а затем содержательная, ценностная, политическая альтернатива, которую предлагает наша партия.
