Их сгрузили в автобусы спекшейся массой, лишённой личности, закачали под давлением пресса в кишку московского метро, нажав затем ногой на тюбик, плевавший их из зева выходов.
Выстроили в казённые очереди – давали флаги в деревянные руки и пускали затем послушным, позорным, караванным, пересыльным гуртом по улицам старинной Москвы, по Замоскворечью, мимо места убийства Немцова, мимо групп зеленых человеков и голубых мундиров, «праздновать» захват их начальством Крыма.
Долбила музыка. Было холодно. Мутился рябью, горбатился спинами согласный, митинговый крымнаш.
Отгремело. Отбахалось. Отзвучало.
Ослабли кольца. Собранные, сжатые в связку распались на колосья, на атомы, покатились бильярдными шарами по узким улицам, стукаясь о стены магазинов в сторону метро, кто-то обналичивал белые бумажки у бригадных, кто-то равнодушно сдавал флаги.
Шли с опустошёнными лицами в будущее, на настоящий праздник – два выходных.
Стало понятно – активной массовой поддержки у захвата Крыма в России нет. Это не народный праздник. Массам он не нужен. Не желают они вольно выходить и «праздновать».
Кого-то гонит начальство. Как гнало на советские демонстрации. Не помогло – исчез СССР. Не нужен был он празднующим, тостующим массам.
Ходили эти же пассивные массы на «референдум» об СССР – горячо, сердцем желали его жизни. Но вот ударил час советского роспуска. И не пошла равнодушная масса защищать свой «обновлённый союз», не выкатилась на демонстрацию, смирилась.
Так же будет и с Крымом. Включили, выключили. Входит, выходит. Мартовская глупость.
Кричат. Кипят пафосом. Ожесточённо, бездумно уверяют, что взятый на содержание Крым — «наш». Всё это пройдёт.
В стране спокойно. Она живёт буднями. В ней не было праздника.
