Как положено при научном анализе любой проблемы, можно оценивать окончательный вариант принятого Госдумой 18 сентября с.г. в третьем чтении Федерального закона «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» - с разных точек зрения.
Можно посмотреть на вопрос под углом, который вольно или невольно (возможно, оговариваясь «по Фрейду») подразумевал депутат ГД, председатель Комитета по образованию Вячеслав Никонов. Он несколько раз после заседаний по второму чтению летом, а затем на последней сессии в сентябре говорил, что «закон удалось разминировать».
Следуя этой аллегории, если закон, внесенный Правительством (его авторы красноречиво до сих пор желают остаться неизвестными) – это «минное поле», то оценка может отталкиваться от данной предпосылки. Минное поле ставится против врагов, в данном случае, видимо, против РАН. В этом плане, действительно, некоторые периферийные «мины» депутаты сняли после того, как получили, как теперь принято, прямое указание из Кремля.
Например, вместо «ликвидации» РАН руками «ликвидационной комиссии», о чем закон гласил в первом чтении, теперь мероприятие названо «реорганизацией». Сохраняются некоторые функции президиума, вскользь упомянуты центральные отделения РАН, а региональные отделения получили статус «федеральных бюджетных учреждений». Остается традиционное для РАН подразделение на академиков и член-корреспондентов, так что при слиянии трех академий (центральной, медицинской и сельскохозяйственной) теперь будет не 2 000 академиков, а «всего» 880 (вместо нынешних 490). Это, конечно, облегчение для бюджета - ведь стипендия академика почти такая же, как зарплата секретарши в московском бизнес-оффисе (50 тысяч рублей в месяц).
Отныне президент РАН будет избираться на 5 лет не более чем на два срока подряд. Снята «статья-страшилка» для строптивых: о возможности лишения звания академика или член-корреспондента. Пространно и благозвучно изложены общие положения о целях, задачах и функциях академии, правах и обязанностях ее членов, независимости РАН, ее взаимодействии с властью, организациями и гражданами.
Но суть концепции первоначального проекта не изменилась: все институты РАН передаются в ведение «федерального органа исполнительной власти» вместе с их имуществом. Этот «орган» уполномочен определять задания на проведение институтами научных исследований (а это значит – бюджет и штатный состав). Директора институтов якобы по-прежнему избираются научными коллективами, но одобрения президиума, в отличие от прошлого, теперь недостаточно. Отныне будут избирать только из кандидатур, одобренных комиссией по кадровым вопросам Совета при Президенте по науке и образованию, причем с последующим утверждением упомянутым «федеральным органом».
Иными словами, главный двигатель науки – институты и научные центры РАН - будут управляться чиновниками. Ученых избавят от «головной боли» хозяйственного управления, а для научного творчества откроются поистине безграничные просторы, хотя при этом не дается никаких гарантий в части финансирования. Понятно, что эти вопросы будут впредь решать бюрократы в меру своего образования, научных представлений, отношения к академии наук в целом и отдельным директорам и академикам в частности. Да еще в условиях экономического спада и бюджетного дефицита.
Теперь посмотрим на проблему не с «минно-взрывной», а научной точки зрения. Ведь реформа должна что-то улучшать или, как минимум, оптимизировать. Проблемы российской науки поистине грандиозны. Что касается пресловутых злоупотреблений и нецелевого использования активов РАН – то за этим призваны следить Росимущество, Счетная палата и, на худой конец, Прокуратура. Академия – не остров невинности в море российской преступности и коррупции, хотя в РАН в свете традиций демократии и независимости объем нарушений меньше, чем в любой другой области экономики и государственной власти России.
А главные проблемы самой науки, прежде всего, – это нищенское финансирование РАН на уровне третьестепенного американского университета (чуть больше 2 млрд. долл. в год), если не считать «Сколково», «Нанотехнологий» и прочих инновационных заведений. Отсюда отток талантливой молодежи – в бизнес, госаппарат, за границу. Ведь молодым ученым предлагается за 15-20 лет упорного труда возвысится до звания доктора наук и получать базовый оклад в московских научных институтах аж в 20-23 тысячи рублей в месяц!
Далее – ограниченная самостоятельность институтов, которые не имеют права сократить штатный состав, сохранив бюджет, и платить лучшим сотрудникам в несколько раз больше. Далее – неразвитость системы благотворительных фондов, грантов, конкурсов, тендеров, где слишком много решается на основе личных отношений, а не честной конкуренции. Далее – перегруженность бумаготворчеством, отчетами, формальными планами, чудовищными по объему заявками для получения минимально необходимого для научной работы (вот это и правда головная боль ученых, но она, видимо, впредь резко усилится). Далее – невостребованность науки для экономики, сохраняющей преимущественно экспортно-сырьевой характер, отсутствие системы налоговых стимулов для инвестиций бизнеса в научные изыскания. Далее - падение престижа ученых в обществе ввиду их убогого материального положения и высокомерно-пренебрежительного отношения чиновников, что в беспрецедентной мере проявилось как в манере внесения и проталкивания обсуждаемого закона, так и в его основополагающей концепции.
Решает ли новый закон все эти и другие наболевшие проблемы российской науки? Ничуть не бывало - он вообще не имеет к ним никакого отношения. В нем нет ни одной статьи, ни одного слова на эту тему. Закон призван подчинить науку чиновникам и отнять у РАН собственность (кстати, мизерную по сравнению с «освоенными» государственными бюджетами, природными ресурсами, земельными угодьями и армейским имуществом).
Опыта «эффективного менеджмента» нашей стране не занимать. Так, во времена коллективизации 30-х годов прошлого века крестьян «избавили от забот» о собственной земле, позднее Хрущев лишил их подсобного хозяйства, а недавно «Рособоронсервис» освободил министерство обороны от лишнего имущества. Результаты общеизвестны. Но вера в государственный аппарат, который способен управлять всем и вся, решать любые задачи - если только его правильно построить, озадачить и подобрать хороших, умных и честных чиновников – поистине неизбывна в нашей державе.
Теперь, видно, придется ждать, пока опыт покажет «эффект» реформы науки, чтобы начать исправлять ошибки, как недавно было с военной реформой. Вот только удастся ли тогда восполнить нанесенный ущерб – большой и исторически извечный российский вопрос.
