Виктор Шейнис: Две тактики академического сообщества в бюрократической контрреволюции

Если нет в стране науки,
Значит нету и страны.

Александр Городницкий

Вспомним: в далеком теперь уже 1989 г. академическое сообщество восстало против решения своего начальства, отобравшего в список кандидатов в народные депутаты СССР исключительно руководящих товарищей. В нем не нашлось места ни для академика Сахарова, ни для других ученых, заявивших себя активными сторонниками демократических перемен и выдвинутых десятками коллективов академических институтов. В сражении за "сахаровский список" была одержана решительная победа.

Сегодня и ставка намного выше - речь идет о судьбе науки в России, и ситуация значительно острее. Замысел инициаторов закона о РАН прост и очевиден: подчинить ученого назначенному властями чиновнику, сломать относительно автономную, самоуправляющуюся систему институтов и лабораторий РАН, имеющую за собой богатую, хотя и неоднозначную историю, и заместить ее всевластной бюрократической организацией, привеском к которой будет разрешено остаться клубу академиков, коему отведена декоративная роль. Ничто так не разоблачает цель спецоперации, как стиль ее осуществления: строго засекреченные авторство и подготовка закона, выбор момента, обеспечившего эффект неожиданности, небывало сжатые сроки осуществления акции - прямо по присловью чеховского Соленого: "а он и ахнуть не успел, как на него медведь насел...".

Перед академическим сообществом и перед каждым, кто неравнодушен к судьбе науки в России, встал вопрос: что со всем этим делать? Два дня - 29 и 30 августа - его обсуждала представительная конференция научных работников РАН, созванная по инициативе cоветов молодых ученых институтов РАН, Клуба «1 июля», Сети координации институтов (СКИ) и Профсоюза РАН. На ней были рассмотрены перспективы научных исследований в России, законопроект «О Российской академии наук…», альтернативные предложения по системному реформированию РАН и организации науки в России.

Никто - решительно никто! - не возражает против того, что реформа Академии как главного центра науки в стране, необходима и неотложна. Одно из решений конференции - создание комиссии и определение близкого срока для подготовки адекватного законопроекта силами самих ученых. Но для этого надо во что бы то ни стало остановить прохождение закона в нашей Думе - "бесподобной палате", где он со дня на день может быть проштампован в третьем чтении. В дискуссиях на конференции, в печати, в институтах РАН по отношению к нему заявлены две тактики, две линии поведения.

Одна - приняв стремительно протащенный в двух чтениях через Думу текст за основу, договариваться о внесении в него отдельных поправок, подготовленных президиумом РАН и призванных хоть как-то ослабить его вред. Другая - добиваться того, чтобы правительство отозвало свой закон или, как минимум, возвратить его в первое чтение.

Напомню: организаторы академической кампании на выборах 1989 г. не искали компромисса. Вполне отдавая себе отчет в том, что в списке кандидатов, составленном Президиумом АН, есть достойные ученые, они призвали коллегию выборщиков (академики, членкоры и представители коллективов научных институтов) действовать по максимуму - вычеркивать все же всех, чтобы открыть путь ко второму туру выборов. И во втором туре на освободившиеся 12 мест (из 20) мы провели кандидатов, выдвинутых в инициативном порядке большинством институтов.

Конечно, сейчас ситуация другая. Тогда перед нами был отнюдь не единый в своем первоначальном решении Президиум - в нем наряду с монстрами были люди, понимавшие неприличие создавшегося положения. Решающую же роль сыграла возбужденная общественная реакция, сила сопротивления актива ученых. Ныне окончательное решение зависит от взмаха дирижерской палочки одного человека - и все знают этого человека. Отсюда не лишенная здравого смысла позиция: "мы знаем, чем может кончиться дело, если мы уйдем в глухую оборону..."

Я не являюсь категорическим противником Realpolitik во всех случаях жизни. Отдаю отчет в том, что жесткая позиция сопряжена с риском потерять здесь и сейчас все, что только можно. Но существует и иной риск: удовлетвориться не столь уж значимыми поправками к закону и пройти коротенькую дорожку, обозначенную еще в позапрошлом веке Щедриным: от "хоть что-нибудь" - до "применительно к подлости". Конференция заняла верную позицию, квалифицировав "действия всех должностных лиц, взявших на себя ответственность за законопроект, как деструктивные, некомпетентные и преступно безответственные" и потребовав - практически единодушно - отставки высокопоставленных чиновников, ближе всех, по-видимому, стоящих за анонимными авторами закона - О.Голодец и Д.Ливанова.

Интерес тех, кто пробивает реорганизацию, которая ведет к уничтожению РАН, политический, административный, осязаемо материальный и персональный - предельно ясен. Хотелось бы надеяться, что российский президент не абсолютно индифферентен к доводам разума, к уж небезразличному для него "подрыву основ россйской государственности". Это и попытались втолковать властям предержащим участники конференции. С ее трибуны было заявлено, что надежд на компромисс тем больше, чем сильнее давление общества на власть. В этом суть.

Я не знаю, чем все это закончится. Но мы должны, наконец, научиться извлекать уроки из своих поражений.
Ученым - понять, что удар по Академии - эпизод в "вертикализации" всего и вся, в наступлении бюрократической контрреволюции, распространяющей свою власть на все островки, где сохраняется хоть какая-то степень свободы и независимости. Из решений конференции наиболее перспективное, на мой взгляд, - превращение Оргкомитета в постоянно действующий орган, которому поручено оперативно реагировать на развитие ситуации, поддерживать и активизировть возникшие связи.

Пробивающимся ныне в стране структурам гражданского общества, отстаивающим свои права, - что спецоперация против Академии - беда не одних только ученых. "Не спрашивай, по ком звонит колокол - он звонит по тебе". Самоорганизация, инициатива, сопротивление произволу самоценны и значимы сами по себе. Ибо жизнь не кончается сегодня.

Оригинал