«Я не знал, что подвергнусь сужению после смерти, но в обычные рамки я всажен», - писал когда-то великий поэт и бард.
Только вчера, когда пророчество сбылось, мы поняли, о чем оно: Высоцкий был всажен в рамки безвкусного чиновничьего идиотизма.
Решение правительственной комиссии, присвоить его имя Верхнему и Нижнему Таганскому тупику я считаю издевательством над памятью великого человека.
Власть кинула обществу очередную подачку, а многие и рады. Кстати, призыв ко мне Венедиктова завоевать места в МГД, чтобы самому переименовывать московские улицы – полностью мимо кассы.
Комиссия по переименованию состоит сплошь из чиновников, МГД на ее решения никак не влияет - также впрочем как и ни на какие другие решения в Москве…
Матвей Ганапольский умиляется: «теперь дети будут спрашивать родителей, а кто это такой этот Высоцкий». Но разве уважаемый журналист не понимает, что как раз никто спрашивать не будет – по этим задворкам Таганки ходит очень мало людей, оттого и назвали их когда-то тупиками.
У Лужкова в свое время хватило политической смелости присвоить Большой Коммунистической улице имя Солженицына. Тут была осмысленность, связанная со сменой человекоубийственной идеологии на народосберегающую.
Так надо поступить и сейчас. Именем Высоцкого мог бы быть назван Ленинский проспект (как мы предлагали раньше) или ул. Марксистская, название которой глубоко символично кануло бы в небытие вслед за Большой Коммунистической.
Марксистская идеология ответственна за неисчислимые беды России не меньше коммунистической, - так зачем же увековечивать ее в названии крупной улицы?
Пусть наши улицы носят имена великих деятелей культуры, а не кровавых палачей и породивших их человеконенавистнических утопий.
Отправил обращение об этом Собянину. Посмотрим, хватит ли у него столько смелости, как у Лужкова, или побоится он возмущения коммунистов.
«Я до рвоты ребята за вас хлопочу, может кто-то когда-то поставит свечу», - писал Высоцкий. Наша ответственность – в том, чтобы «свечёй» стали не два тупика на задворках, а центральная улица города, достойная его памяти.
