Шерхан экономики и Табаки политики

Существует распространенное представление, что установленный в России авторитарный политический режим является таковым и в экономическом отношении. В упрощенном виде эта точка зрения сводится к тому, что политические власти делают в экономике все, что они сочтут нужным делать. В качестве примера обычно приводится «дело ЮКОСа», управление «Газпромом» и полный контроль над экономическим законодательством и его исполнением. В таком понимании российское чиновное государство ― это рычащий тигр Шерхан, а бизнес, суетливо заглядывающий ему в глаза, ― шакал Табаки.

Так ли это? Всесильны ли экономические власти России?

В далекие 50-е годы ушедшего века экономисты для понимания советской модели придумали теорию «командной экономики», смысл которой в том, что наверху принимаются планы, оттуда же раздаются приказы, которые внизу выполняются. Затем эта точка зрения была признана упрощенной. В самом деле, можно ли считать «командной» экономику, где команды не выполняются? Где планы не реализуются? Представления усложнялись. Советская экономика стала пониматься как реальность, которая не может существовать без «теневой экономики», без самостоятельных интересов на различных уровнях экономической пирамиды.

Нечто подобное происходит и с представлениями о современной российской экономике.

Интересный пример, разрушающий миф о «командном» характере отношений, ― табачная промышленность.

Отрасль, как известно, олигопольная ― состоящая из нескольких крупных производителей.

За последние годы власти не раз выдвигали идеи, которые можно с известной долей допущения назвать декларациями антитабачной политики. Каковы же успехи всесильного авторитарного государства в ее проведении? По прошествии нескольких лет неограниченного экономического контроля? Каковы итоги установления правил поведения крупных компаний? Недавно их подвел главный санитарный врач России Геннадий Онищенко.

Его главная мысль ― табачные компании смогли успешно противостоять властям. Примеры, подтверждающие эту мысль, многочисленны. Даже в 2010 году власти не смогли добиться полного запрета наружной рекламы табака. До сих пор со стен московского метро призывно мерцают световые панно с разноцветными пачками. Один этот факт говорит о многом. Это символ беспомощности.

Но есть и другие результаты. Не удалось законодательно запретить курение в общественных местах. Тактика проволочек и мобилизации дополнительных экономических интересов в лице ресторанного бизнеса, реализованная табачными компаниями, хорошо отражена в восклицании Геннадия Онищенко: «А у нас? Мы же еще только дискутируем. Мы друг друга пугаем, что запретят».

Интересно оценивает главный санитарный врач и подписание Россией Рамочной конвенции Всемирной организации здравоохранения по борьбе против табака, «ни к чему практически не обязывающей». Даже здесь «мы почти 3 года не могли ее подписать. Мы ее подписали в десятке аутсайдеров, ну там, не знаю, с каким-то там отстающим государством, которое просто в силу своего недоразвития не слышало об этой конвенции».

Провалилась и политика подавления курения с помощью акцизов ― табачным компаниям удалось эффективными действиями сохранить производство дешевых сигарет. Геннадий Онищенко сокрушается: «А что такое дешевый ценовой диапазон? У меня есть 10 рублей, которые мама дала мне в школу поесть завтрак. Я его трачу на сигареты. Если бы это было 30―40 рублей ― я бы не купил, я бы удержался от этого соблазна».

Характерно, что главный санитарный врач называет прямыми соучастниками политики табачных компаний Министерство финансов России. Именно этот правительственный орган противится резкому ужесточению акцизной политики. Слова «ему в уши шепчет легальная преступная табачная мафия» уместны не в устах облеченного властью чиновника, а более подходят оппозиционному политику.

Конечно, неверным было бы отрицать, что в случае необходимости авторитарное государство способно проконтролировать решение той или иной частной экономической задачи. Но в целом система, похоже, живет по своим законам.

Большой бизнес ― это ее сердце, ее мотор, ее скелет. И это вовсе не результат положения, при котором ведущие руководители государства одновременно фактически являются и крупными бизнесменами. Все наоборот: последнее ― это следствие первого. Устройство власти таково, что монополии могут добиваться многого. В целом им не мешают. Это интересная форма симбиоза власти чиновников и крупного бизнеса. Если посмотреть на результаты, то получается, что крупные монополии ― это настоящие Шерханы, а вот чиновники выполняют при них роль Табаки.

Получается, что с 90-х годов ничто не изменилось? Это не так. Перемены существенны.

В 90-е и в начале нулевых существовало более влиятельное, чем сегодня, гражданское общество, обладавшее политическими возможностями для того, чтобы если и не умерять крупный бизнес, то хотя бы давать надежду, что когда-нибудь такое будет возможно. Сегодня здесь остались одни руины, в отношения крупного бизнеса и чиновников почти никто не может вмешаться.

Есть здесь и объективная сторона: крупный бизнес за последние годы, в период экономического роста, серьезно укрепил свои позиции. Но тем более болезненна была деградация гражданского общества.

После всего сказанного вывод не покажется парадоксальным: даже после демонтажа авторитарного режима и установления либеральной демократии Россия останется страной, в которой политика будет определяться крупным бизнесом. Как и сегодня, в ней на очень долгий период времени сохранится неравномерное распределение политической власти: большой бизнес будет иметь все, гражданское общество ― ничего. Это будет страна политического, социального и экономического неравенства. Либерально-демократическая система создаст формальные возможности для политического оформления гражданского общества, но по своей чисто инструментальной сути не сможет компенсировать потерянное время. Это и есть цена, которую наше общество заплатило за укрепление в нулевые годы авторитарного государства. Оно оказалось эффективным с точки зрения уничтожения гражданского общества, а в отношении большого бизнеса так и осталось робким шакалом, прижимающимся к полосатым лапам гиганта тигра.