Лев Шлосберг: К 100-летию Первой мировой войны. Псков. Градомолчальники

Чиновники Пскова и Псковской области в зеркале пришествия памятника Мединского

В последний рабочий день 2013 года, когда никто уже не ждал судьбоносных региональных новостей, новость пришла (точнее прилетела) из Москвы. Посетивший Псков с блиц-визитом министр государственной пропаганды и/или культуры (ненужное зачеркнуть) России Владимир Мединский пронесся по городу в поисках места для некоего памятника Солдату Первой мировой войны. Поначалу местная публика подумала, что с таким усердием и с такой скоростью ищут место для скромной скульптуры работы ректора Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии имени А. Л. Штиглица Александра Пальмина, заказанной Псковским музеем-заповедником.


Макет скульптуры работы ректора Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии имени А. Л. Штиглица Александра Пальмина.

Но после начала уже в январе судорожных строительных телодвижений на несчастной набережной Псковы, искалеченной туристско-рекреационным кластером «Псковский», стало понятно, что речь идет о совсем другом памятнике. Не уникальном, а первом из многих десятков клонов, выращенных на станках группы скандально известного скульптора Салавата Щербакова.

Группа, в которую входят Салават Щербаков со товарищи, известна успешным освоением средств федерального и региональных бюджетов при штамповке в 2007-2013 гг. 40 «стел городов воинской славы», на две из которых раскошелился в 2009-2010 годах (для Пскова и Великих Лук) псковский областной бюджет.

Ещё одну «минуту славы», эхо которой длится до сих пор, г-н Щербаков заработал при «реставрации» в 2013 году обелиска в память 300-летия царствования Дома Романовых в Александровском саду в Москве, в процессе которой уникальный памятник 1914 года был уничтожен, как и следы его «перелицовки» большевиками в 1918 году в «памятник мыслителям и борцам за освобождение трудящихся», и вместо памятника истории и культуры публике предстало нечто третье – грубый, с историческими, архитектурными и орфографическими ошибками, новодел.

Был искажены двуглавый орёл, воспроизводящий герб Михаила Фёдоровича Романова; герб императорского Дома Романовых, а также гербы царства Казанского, царства Астраханского, царства Польского и других царств, сложившихся в Империю Российскую; изображение Георгия Победоносца; уникальный авторский шрифт, которым были начертаны имена императоров и другие тексты на памятнике, был заменен банальным компьютерным шрифтом «Ишица», стилизованным под старославянский, был искажен рельеф шрифта (как и многих других внешних элементов памятника).

К изумлению специалистов, в новом тексте обнаружились ошибки в старославянской орфографии (были банально пропущены буквы), что совсем переполнило чашу возмущения не только специалистов, но и рядовых граждан, имеющих познания в русском языке вековой давности.

В довершение всего колонну… развернули. Вместо того, чтобы смотреть в сторону главного входа в Александровский сад, «реставраторы» развернули памятник в сторону главной аллеи, при этом несколькими месяцами ранее установленный той же группой скульпторов и архитекторов памятник патриарху Гермогену был поставлен к колонне… спиной.

Проще говоря, первый монумент советской власти, каким он был в 1918 году, утрачен, но «воссозданный» группой Щербакова объект нельзя назвать обелиском 1914 года работы скульптора Сергея Александровича Власьева.

В 2013 году планировалось присутствие Владимира Путина на открытии «отреставрированного» монумента, но специалисты донесли до него правду о произошедшем, и президент отказался от участия в церемонии.

Как выяснилось уже в начале нынешнего января, работу именно г-на Щербакова под условным названием «Памятник русскому солдату Первой мировой войны» г-н Мединский, перепутавший между делом Псковский и Новгородский кремли (самолеты, поезда, автомобили, Россия большая, да, много картинок проносится перед взглядом, всего не упомнишь, хоть и доктор исторических наук), вознамерился «приземлить» в сквере на правом берегу Псковы.

Причем без представления самого проекта. Его нет в Пскове до сих пор.

Причем – к 1 февраля (день начала Первой мировой войны – 1 августа).

Причем, поправ все правовые нормы принятия решений об установке памятников в Пскове, в том числе нормы установки чего-либо в охранных зонах памятников культуры (побережье Псковы входит в зону охраны Кремля).

Выражаясь мягким парламентским языком, архитектурно-скульптурные достоинства композиции г-на Щербакова, эскизы которой кочуют по псковским интернет-ресурсам, неочевидны. В ней множество исторических ошибок.

Выражаясь прямо – это вообще не искусство. Это примитивная пропаганда великодержавия в его нынешнем виде. Стиль российского государства начала XXI века. Проект без лица, без души, без сердцебиения.






Проект серийного памятника к 100-летию Первой мировой войны. Скульптор Салават Щербаков.

В Пскове есть место, кровно связанное с Первой мировой войной: это варварски уничтоженное после Октябрьского переворота воинское кладбище на северо-западе Мироносицкого кладбища, где после 1914 года было похоронено более 800 солдат и офицеров Русской императорской армии. Между захоронениями стояла часовня (освященная, по разным данным, либо в честь Воскресения Христова, либо в честь святого князя Александра Невского и приписанная к одноименному воинскому храму Александра Невского). Часовня разрушена, от неё остались груда кирпича и переживший адский ХХ век бетонный купол, который лежит на этой груде, как чаша, полная горя, и смотрит в небо. Время от времени эту чашу горя забрасывали кладбищенским мусором.


Часовня на месте воинского братского кладбища солдат и офицеров Русской императорской армии на окраине Мироносицкого кладбища в Пскове разрушена при советской власти, от неё остались груда кирпича и перевернутый бетонный купол.

Неизвестны имена погребенных здесь, не оповещены их потомки. А ведь есть, есть кого искать, кого вспоминать, память о ком хранить.

Поверх солдатских и офицерских могил начала ХХ века положили в два ряда других умерших – и после большевистского переворота, и после Великой Отечественной войны. Частично воинское кладбище было разорено также при захоронении во время оккупации 1941-1944 гг. на этой же территории тел советских военнопленных, в том числе из страшного «Шталага-372».

Ещё по осени 2013 года псковские отделения Всероссийского общества охраны памятников и Союза архитекторов обратились к главе Пскова с предложением провести конкурс на реставрацию часовни и благоустройство места захоронения воинов Первой мировой. Но им даже не ответили!

А когда в Псков с наскока прибыл г-н Мединский с неким памятником за пазухой, то в ответ на его вопрос «К 1 февраля успеете?», – единственным правильным ответом на который был бы вопрос: «Что?» и ответ «Нет», государственный чиновник от культуры безропотно ответствует: «Всё решаемо».

Что решаемо? А чёрт-те что решаемо, неважно что решаемо, министр спросил: «Сделаете?», – с галеры ответили: «Сделаем!». Не важно, что это будет, важно – сделать что угодно, что указано начальством.

Под давлением общества и на фоне прокурорского разбирательства городские власти проводят наконец 24 января заседание комиссии по установке разного рода памятных знаков. Голосуется вопрос о необходимости увековечения памяти солдат Первой мировой войны. Никто не против, все за, вопрос по сути риторический. Но в протоколе тут же пишут: решено одобрить установку такого-то памятника на таком-то месте.

А только что назначенная председателем комиссии дама, свежеиспеченный заместитель главы администрации, бывшая глава района, никогда раньше в Пскове не жившая и трудоустроенная на предпенсионный период, обрывает возмущенных публичным подлогом специалистов и слова не дает им сказать.

Это что? Это – наглость. И – полное презрение к обществу.

Холуйство – бич российского чиновничества. Этот вирус развился в нём не вчера и даже не после большевистского переворота 1917 года.

Но его надо как-то выдавливать хотя бы в XXI веке. По капле, что ли.

Что такое градоначальник, губернатор, государев человек? Он представляет регион, город, то есть человеческое сообщество, граждан. Народ. Блюдет общественные интересы. Сверяется с общественным мнением.

Что мы видим при неуклюжей попытке «воткнуть» в Пскове никак не связанный с ним скороспелый (под бюджет 2014 года) памятник?

Холуйство перед залётным чиновником из столицы и презрение к народу.

Нет в Пскове градоначальников. Есть градомолчальники. Есть градодрожальники за свое кресло, за свою, просите, чиновничью шкуру, которой и в базарный день – грош цена.

Если это называется – увековечение Памяти о павших, то тогда избавьте Псков от такого увековечения. Это – памятник невежеству, бездарности и чиновной трусости, что с памятью о погибших на войне несовместимо.

В Пскове – городе с уникальным архитектурным обликом, с «лица необщим выраженьем» – типовых серийных памятников не должно быть вообще. Они не могут греть душу, тревожить сердце, волновать разум. Памятник – это гений места, это – один раз во всём мире, это то, ради чего люди полземного шара проедут, но доберутся, чтобы увидеть, постоять рядом, помолчать.

Если этих однояйцевых памятников будут десятки – то зачем ради одного из них приезжать в Псков?

Хоть один пскович вспоминает с волнением в День Победы или День освобождения Пскова гранитный столб в центре площади Победы? Хоть один человек приехал в Псков, чтобы подойти именно к нему, увидеть именно его?

И 9 мая, и 22 июня, и 23 июля люди приходят и плачут около Могилы Неизвестного Солдата – знаменитых «зениток» Всеволода Петровича Смирнова, установленных как раз 40 лет назад, в июле 1974–го. Этот мемориал у Вечного Огня в Пскове – единственный в мире. Второго такого нет нигде.





Однажды чиновники попытались перенести место торжественного митинга в память об освободителях города от Могилы Неизвестного Солдата к стеле города Воинской Славы. Мало потом не показалось. Уже на следующий год вернули всё на законное место.

Неприемлемость происходящего понимают сегодня в Пскове все мыслящие люди. Уверен – все. Предполагаю, что на окраине мерцающего сознания это понимают и вляпавшиеся в очередной публичный скандал с историей псковские чиновники. Но – молчат. Трусят. Дрожат. Лебезят перед любым начальством. Их цель – не память увековечить. Их цель – сделать, как указано. Выжить в тылу. Усидеть.

Их не волнует наш город, его лицо, его образ. Им – всё равно.

При этом чуть ли не ежедневно они упоминают всуе, что Псков – город воинской славы, превратив историю с установкой памятника в честь 100-летия Первой мировой войны в очередной псковский позор.

P. S. 18 ноября 1914 года на заседании Псковской городской Думы было заслушано сообщение губернатора барона Николая Николаевича Медема: «Александровский комитет о раненых, в заботах об увековечении памяти жертв войны, приняв во внимание, что прибывающие в города Империи с театра военных действий раненые и больные воины размещаются в местных госпиталях и лазаретах, где некоторые и умирают, полагал бы крайне желательным, чтобы умершие воины были хоронены в одном месте, с сооружением часовен, крестов и памятников, дабы такие братские кладбища, обсаженные впоследствии деревьями и обнесенные решеткой, служили напоминанием следующим поколениям о жертвах Великой Европейской войны».

P. P.S. 29 января в 15 часов в малом зале Псковского городского культурного центра (пл. Победы, 1) состоится заседание Градостроительного совета с рассмотрением вопроса об установке в Пскове памятника к 100-летию Первой мировой войны. Заседание открытое, вход свободный.