Председатель Бурятского регионального отделения партии «Яблоко» и эколог Наталья Тумуреева рассказала изданию Babr24 о мусорной реформе, экологическом состоянии республики, омуле и экологической угрозе, которая может возникнуть в связи с переходом в ДФО.
С 1 января 2019 года по всей России начинает действовать новая система обращения с отходами. Как вы считаете, готова ли Бурятия к так называемой мусорной реформе?
- Однозначно регион не готов к мусорной реформе, как и население не готово к новому тарифу. Сегодня в центральной экологической зоне полигоны строить нельзя, в Улан-Удэ полигон переполнен, вот и получается, что мусор уже некуда свозить. Некоторые говорят: «Надо отказаться от полного захоронения». Я, конечно, тоже против захоронения отходов, но на сегодняшний день полностью отойти от него пока невозможно.
Не до конца ясна ситуация и с мусорными тарифами. К примеру, сейчас я плачу около 200 рублей в месяц за вывоз мусора, с 1 января буду платить в 3 раза больше по количеству прописанных в квартире, в том числе несовершеннолетних детей. При этом, как я поняла, если человек прописан в квартире, а мусорит где-то не по адресу своей регистрации, то он все равно должен заплатить за вывоз мусора. На совещании оператор пообещал решать такие вопросы в индивидуальном порядке. Однако, как юридически будет выглядеть этот индивидуальный порядок, непонятно.
Повлияет ли новая система обращения с отходами на ситуацию с несанкционированными свалками?
- Вообще любая свалка, будь то на берегу Байкала или в границах поселения, считается несанкционированной. Есть полигоны, собственно на которых и происходит захоронение отходов. Все остальное – несанкционированные свалки. Сейчас на их утилизацию у муниципалитетов не хватает средств.
Региональный оператор по обращению с ТКО компания «ЭкоАльянс» с 1 января 2019 года разграничит свалки на возникшие до и после работы оператора. То есть будет ликвидировать только те свалки, которые образовались во время его работы. Со старыми же свалками план действий такой: компания будет выдавать муниципалитету или другому собственнику участка уведомление с требованием ликвидировать свалку. Если он этого не сделает, «ЭкоАльянс» ее уберет, но сумму за ликвидацию предъявит в судебном порядке собственнику земли. У муниципалитетов на уборку денег нет. Оператору же убирать этот мусор тоже становится невыгодно. Следовательно, проблема с несанкционированными свалками не решится.
Какова экологическая обстановка в регионе на сегодняшний день?
- Говоря об экологической обстановке в республике, нужно конкретно рассматривать разные компоненты окружающей среды: состояние воздуха, качество водных и земельных ресурсов. Если брать конкретно Улан-Удэ, то ни для кого не секрет, что город входит в десятку самых грязных городов России по состоянию воздуха, а также является одним из основных загрязнителей реки Селенги. Здесь нужно понимать, что бо́льшая часть населения проживает в Улан-Удэ. Следовательно, в городе антропогенная нагрузка выше, чем по региону.
На побережье Байкала проблемы уже другие. В первую очередь они связаны с мусором. Однако я считаю, что не последнюю роль в загрязнении озера играет образование малых стоков. Например, если за большими стоками от промышленных предприятий осуществляется хоть какой-то контроль, то за малыми, образующимися от турбаз, — нет. Турбазы, гостиницы, гостевые и частные дома образуют сточные воды, а где они их утилизируют? Ответ очевиден. По факту мы даже не можем посчитать объем образующихся за лето стоков. Помимо этого, на озере остро стоит проблема с подсланевыми водами. Летом около 400 судов выходит в Байкал, а пункт приема подсланевых вод находится только в Листвянке. Естественно, многие суда предпочитают сбрасывать отходы прямо в озеро. А потом удивляются, почему в Байкале спирогира.
Отдельно нужно говорить об еще одной проблеме – ликвидации накопленного экологического ущерба Джидинского вольфрамо-молибденового комбината в Закаменске. Экологи неоднократно пытались признать эту территорию зоной экологического бедствия, но из-за нехватки средств на проведение исследований сделать этого не удалось. Сегодня хвосты комбината используются как вторичное месторождение, но вопрос с утилизацией отходов так и не решен. По факту там образовано новое хвостохранилище.
Как известно, на Байкале введен запрет на вылов омуля. Тем не менее мы видим представителя семейства сиговых буквально на каждом магазинном прилавке. Считаете ли вы этот запрет фикцией?
- Я считаю этот запрет нужным. Вспомните историю, такой запрет вводили в 70-е годы, когда тоже очень сильно упала популяция омуля. Но тогда этим занимались на государственном уровне. Людям были предложены другие рабочие места, запущены рыборазводные заводы, налажена поставка океанической рыбы, как альтернатива. На сегодняшний день есть запрет, но оставлена квота для эвенков и науки. Никто не контролирует продажу рыбы в торговых сетях, их поставщиков. Получается, что торговые сети скупают рыбу у браконьеров, а затем размещают на прилавках. Нет контроля — нет наказания. Есть спрос — будет и предложение.
В связи с переходом Бурятии в ДФО многих волнует ситуация по охране Байкала. В частности, то, как будет реализовываться федеральная целевая программа по его защите. Как вы считаете, эти опасения беспочвенны?
-Я не считаю их беспочвенными. Между Иркутской областью и Республикой Бурятия всегда были сложные отношения в области охраны Байкала. Например, вопросы по регулированию уровня воды в озере. Все-таки что бы ни говорили иркутяне, Иркутская ГЭС регулирует уровень воды в Байкале.
Также в связи с переходом возникла проблема, связанная со взаимодействием надзорных органов по охране Байкала, которые работали по двум регионам одновременно. Как это взаимодействие будет налажено, сейчас не совсем понятно. Вроде бы нам обещают, что ничего не изменится, а это еще хуже, если ничего не изменится. Теперь вроде как и министерство Дальнего Востока должно принимать участие в охране озера. Вот только Байкалу от увеличения числа чиновников легче не станет, и так у семи нянек дитя без глазу.
