Варшавский «съезд народных депутатов», объявляющий «ликвидированной» Российскую Федерацию; презрительные отзывы Александра Морозова (давно живущего в Праге) об оставшихся в России, «огорчающих своим нелепым пафосом»; внесение Алексея Венедиктова в список «коррупционеров и разжигателей», составляемый «соратниками Навального»; и многое другое наглядно демонстрируют чрезвычайную схожесть части российской политэмиграции с теми, с кем они борются.
Съезд политэмигрантов в Варшаве. Фото из открытых источников
Среди уехавших за последние годы немало несогласных с властью политиков и политических комментаторов.
Однако оппозиция и эмиграция — принципиально разные понятия. Хотя бы потому, что
заниматься политикой — то есть бороться за власть и влияние, представляя интересы граждан, — эффективно можно только в своей стране, а не на «удаленке».
Между тем многие из политэмигрантов полагают, что только они и составляют реальную оппозицию. В отличие от оставшихся в России, которые (если они не сидят в тюрьме) объявляются либо «пособниками» или «соучастниками» режима, либо «соглашателями», либо виноватыми в том, что они до сих пор хотя бы не сели. Все это декларируется с чувством заведомого морального превосходства — по «территориальному принципу», поскольку оставшиеся, мол, не заслуживают сочувствия.
При этом в число «пособников режима» попадает, например, «Яблоко», призывающее к прекращению огня в Украине: заявляют, что это якобы «выгодно Путину». И непреклонно требуют продолжения боевых действий, которые, по их мнению, должны в скором времени привести к долгожданным переменам. Правда, никто их них пока не замечен в окопах — призывы звучат с безопасного расстояния.
И вот тут нельзя не заметить сходства некоторой части политэмигрантов с российскими провластными персонажами, призывающими быть «пожестче» и «бить по центрам принятия решений»: они точно так же не спешат в окопы, предпочитая вдохновлять на это других.
Сходство — по модальности. Разница лишь в знаке, когда снимешь скобки.
Одни мечтают о скором крушении ненавистного им режима, а другие — о скором крушении ненавистного им Запада.
И те и другие объявляют оппонентов людьми, действующими либо по чьим-то указаниям, либо из корыстных соображений, только в одном случае это «агенты Кремля», а в другом — «агенты госдепа».
И те и другие составляют «списки врагов», подлежащих наказанию или как минимум заслуживающих презрения. Только условный Леонид Волков со товарищи составляют списки «поджигателей», а условный Захар Прилепин с компанией — списки деятелей культуры, уличенных в «антироссийской деятельности».
И если одни требуют включения в «санкционные списки» всех, кого они сочли «пособниками режима», то другие — увольнения тех, кто, работая в государственных учреждениях, высказывается против «спецоперации».
Одни презрительно отзываются об «оставанцах» (выражение упомянутого уже Морозова), а другие (как спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко) сравнивают уехавших из страны «несогласных» с крысами.
В чем причина такого сходства?
Думается, в том, что (по выражению Льва Шлосберга) «чума необольшевизма поразила российскую политическую эмиграцию ровно в той степени, в какой ненависть к инакомыслию и свободе поразила российские власти».
Действительно, верховенствуют все те же большевистские принципы: «кто не с нами — тот против нас» и «если враг не сдается — его уничтожают». При этом у тех, кто «против нас», нет и не может быть никаких прав и никакой презумпции невиновности: если обвинен — значит, уже виновен. Ну да — до основания, а вот уже затем…
Те, кто уехал из России (в том числе и потому, что им угрожала опасность), наверное, вправе давать оставшимся в стране любые советы (хотя у старых политзэков на этот счет было иное мнение: «С воли советов не дают»).
Но на практике мы слышим не советы, а оценки, упреки, поучения или указания, как следует бороться (на что я обычно отвечаю: «возвращайтесь и показывайте пример»). Звучащие от людей, находящихся в полной безопасности в отличие от оставшихся.
Мы видим, как люди, провозгласившие себя в эмиграции носителями «России будущего», берут друг у друга интервью, бесконечно выступают друг у друга на ютуб-каналах и форумах, объявляют себя «хорошими русскими», достойными всяческих преференций на Западе, и проводят «съезды народных депутатов» (никем не избранных и никого не представляющих), где торжественно объявляют о «ликвидации» Российской Федерации и «создании» альтернативных ветвей власти, о чем принимают многочисленные резолюции и акты.
Карикатурно-имитационный характер этого действа очевиден: с таким же успехом собравшиеся могли заняться обустройством Вселенной. Но это не только смешно, но и вредно. Потому что условным Симоньян или Скабеевой даже не надо ничего выдумывать, чтобы выставить в невыгодном свете оппонентов режима: достаточно показать репортаж с этого «съезда». Или с «конгресса свободной России» в Вильнюсе, где политэмигранты советовали оставшимся в России политикам: «уезжайте или терпите».
Терпеть предлагается до неких откуда-то взявшихся перемен — после чего уехавшие (как они откровенно заявляют) вернутся, чтобы руководить: кто же, как не они?
Эти персонажи советуют тем, кто остался в России, «выходить на улицы и ничего не бояться».
Как человек, который в Петербурге после каждого такого призыва вместе с правозащитниками занимается помощью задержанным, скажу прямо: такие призывы, звучащие из безопасной заграницы, — отвратительны.
Говорить об этом имеют право только те, кто выходит на мирные протесты вместе с теми, кого зовет. А не те, кто из-за границы предлагает записываться в интернете в участники протестных акций или в очередные «штабы» (после чего базы записавшихся почему-то оказываются «слитыми» российским «органам»).
А еще заметим, что представители примерно одного и того же политического направления в 1996 году требовали «выбирать сердцем» Ельцина, в 1999-м твердили о «возрождении российской армии в Чечне» и призывали «Путина в президенты», а в 2021-м агитировали за «умное голосование».
Поэтому сегодня, когда «соратники Навального» составляют списки «поджигателей», им, если они хотят быть честными, следовало бы включать в эти списки и самих себя. Среди тех, кого они предлагали «умно» поддержать, множество коммунистов и «эсеров», которые полностью поддерживают спецоперацию, голосуют за репрессивные законы и порой выступают даже с более людоедскими инициативами, чем «единороссы».
Никакие реформы не придут в Россию из Праги или Вильнюса, Варшавы или Берлина, Мюнхена или Риги.
Реформы придут только изнутри, хотя, может быть, и не скоро.
Для этих реформ есть все основания, потому что миллионы оставшихся в стране граждан, живущих сегодня в условиях несвободы, не хотят жить так и дальше.
Им надо помогать с решением их проблем, защищать их, поддерживать их в беде. Как это делают российские политики и правозащитники: и мои коллеги по «Яблоку», и «Мемориал», и «Гражданское содействие», и Правозащитный совет Санкт-Петербурга», и Григорий Михнов-Вайтенко (недавно ставший лауреатом премии Московской Хельсинской группы), и Галина Артеменко, и Егор Захаров, и Екатерина Евченко, и многие-многие другие.
И гражданам надо объяснять, что они не одни. Что они вовсе не в подавляющем меньшинстве, как это внушает государственная пропаганда, стремясь выработать у несогласных чувство выученной беспомощности.
Это — очень тяжелая работа, но именно ей и должна заниматься политическая оппозиция в России, если она хочет приблизить перемены.
А еще она должна ясно понимать, какое именно будущее нужно построить — чтобы снова не наступить на те же грабли превращения демократии в авторитаризм (как уже однажды случилось).
Последнее.
Когда придется строить это новое — строительство будет успешным и возможным, только если строителям будут верить. И верить на основе реальных дел, а не на основе громких слов. На основе предшествующей жизни и их репутации (понятие, почти исчезнувшее в современной России).
Шанс оказаться достойными доверия есть только у тех, кто помогал людям и защищал их. И кто был вместе со своими гражданами — а не на «удаленке».
Кто, по известному выражению Анны Ахматовой, был «с моим народом — там, где мой народ, к несчастью, был».
