Осенью 2013 года, будучи депутатом Законодательного собрания Санкт-Петербурга, я внес на рассмотрение городского парламента законопроект, который предусматривал поправки в Федеральный закон «О полиции». Согласно этой инициативе, во всех помещениях отделений полиции, а также во всех полицейских автомобилях, где могут находиться не только сотрудники правоохранительных органов, в обязательном порядке должны использоваться системы постоянной видеофиксации. Предполагалось, что видеонаблюдение станет важным источником сведений при проведении профилактических или следственных мероприятий, а также при разрешении спорных вопросов, возникающих в ходе общения сотрудников полиции с гражданами. Другими словами, всякий контакт полиции с населением находился бы под внешним контролем. В целях сохранения тайны следствия и оперативных мероприятий доступ к этим записям предполагалось регулировать специальным решением. Однако само их существование, официальный статус, возможность предъявления в судах позволили бы контролировать действия полиции в отношении граждан, сделали бы эти действия подотчетными обществу. В петербургском ЗакСе для принятия законопроекта не хватило одного голоса. В мае 2016-го эта законодательная инициатива была официально внесена в Госдуму. Однако там не стали рассматривать законопроект.
Прошло четыре года. В апреле 2020 года на фоне эпидемии и надвигающегося социально-экономического кризиса российские власти, понимая, что зреет серьезное недовольство положением дел в стране, пошли в прямо противоположном направлении. Правительство подготовило поправки в закон «О полиции», которые позволят полицейским по собственному усмотрению вскрывать автомобили, блокировать и оцеплять территории, жилые дома, строения. Согласно поправкам, в границах оцепления полицейские получат право проводить «личный осмотр граждан и находящихся при них вещей», а также досматривать транспортные средства. Более того, законопроект предоставляет полицейскому право применять оружие, если гражданин совершит «действия, дающие основания расценить их как угрозу нападения на сотрудника полиции» (вспомним события минувшего лета в Москве!). Наконец, поправки правительства запрещают наказывать полицейских за действия, совершенные «при исполнении обязанностей». Таким образом, после принятия поправок полицейские смогут делать практически все: оцеплять, блокировать, обыскивать, вскрывать автомобили в отсутствие владельца и даже стрелять на поражение, если кому-то из них покажется, что на него нападают, — совершенно бесконтрольно и юридически безнаказанно.
Наделение полиции все большими неконтролируемыми полномочиями — лишь часть надвигающейся на общество опасности. Уже сейчас не общество контролирует действия властей, полиции и спецслужб, а наоборот — власти, полиция и спецслужбы неусыпно следят за обществом: вводятся электронные пропуска и видеослежка.
На наших глазах российский авторитарный режим, почти монополизировавший СМИ, при фактическом отсутствии независимой судебной системы и разделения властей пытается окончательно отменить сам принцип верховенства права и Конституцию. Теперь, оказавшись перед лицом банкротства сырьевой экономической модели, режим под шумок противоэпидемических мероприятий готовит на будущее инструменты для репрессий и карательных действий в отношении граждан.
Очевидно, что в современных российских условиях массовое применение цифровых технологий и электронных методов слежки и контроля приведет не только к росту банальной преступности, связанной с кражей данных и различными видами мошенничества (в том числе и масштабных, и даже с прямым участием государства). Новая серьезная угроза в другом:
через расширение прав полиции в ущерб правам граждан и передачу в руки силовиков новейших технологий контроля создаются предпосылки и инструменты, на основе и с помощью которых в любой момент можно довольно быстро трансформировать существующий режим — в окончательно закрытый, антиобщественный и протофашистский, с коррумпированными и готовыми абсолютно на все исполнителями, с авантюристической внешней политикой и воинствующей милитаристской и авторитарно-шовинистической идеологией.
Эта трансформация может быть осуществлена как нынешней правящей корпорацией с целью сохранения своего властного положения и защиты капитала, так и теми (что еще более вероятно), кто тем или иным способом придет им на смену (например, с помощью так называемого транзита власти). (О том, как противостоять такому развитию событий, см. «Громче голос», «Активизм и политика», «Путинские поправки и “обнуление” — вне закона», «Оформление корпоративного государства».)
Таким образом, следует исходить из того, что в современных российских условиях, учитывая особенности путинской системы, цифровые технологии слежения, включая big data и системы искусственного интеллекта, будут непременно использованы в политических целях для подавления инакомыслящих, оппозиции, а также в целях коммерческого рейдерства. Фундаментальное решение, предотвращающее эту и иные угрозы, — формирование честной, ответственной и прозрачной власти, которой можно доверять в том числе использование современных цифровых технологий при управлении страной. Однако даже когда в России появится честная народная власть, все равно будет совершенно необходим как парламентский контроль, так и механизм независимого общественного надзора и эффективной защиты от злоупотреблений при использовании этих технологий.
Учитывая, как стремительно власть берет на вооружение новые технологии, переписывая, а по существу, упраздняя законодательство и саму Конституцию, ответные меры со стороны общества должны быть неотложными.
Наряду с требованием усиления общественного контроля за полицией и Росгвардией, в том числе с использованием видеонаблюдения, необходимо немедленно начать работу по созданию института надзора — Общественной комиссии по контролю за применением государством цифровых технологий. Такая комиссия должна формироваться из IT-специалистов, юристов, общественных деятелей, правозащитников. Цель Общественной комиссии — осуществлять контроль и требовать от государства верифицированных гарантий того, что цифровые технологии для слежения за отдельными лицами и группами населения используются строго в интересах людей, в полном соответствии с обязательствами в области прав человека. Комиссия должна добиваться прозрачности принимаемых государством мер — с возможностью их детального изучения, а при необходимости изменения, ограничения или вообще отмены.
В частности, сегодня Общественная комиссия должна требовать гарантий того, что:
- сбор, хранение и сведение воедино увеличенного объема персональных данных, в том числе о состоянии здоровья, осуществляются исключительно в целях реагирования на пандемию;
- собранные, сохраненные и агрегированные для подготовки ответа на пандемию данные должны быть ограничены по объему;
- работа с данными должна быть ограничена периодом пандемии;
- данные не используются в коммерческих и любых других целях.
В дальнейшем Общественная комиссия должна требовать от госорганов обеспечения достаточной безопасности для любого набора личных данных, собранных и полученных с любых устройств, приложений, при помощи любых сетей или служб, участвующих в сборе, передаче, обработке и хранении информации. Декларации властей об анонимности данных должны основываться на доказательствах и подтверждаться достаточной информацией о том, как эта анонимность достигается. Необходима полная ясность относительно того, какую информацию власти собирают и что передают третьим сторонам. В частности, механизмы слежения, введенные в ответ на пандемию, не должны входить в сферу ответственности разведывательных служб или служб безопасности.
Кроме того, с помощью Общественной комиссии граждане должны получить возможность узнать и оспорить любые меры по сбору, агрегированию, хранению и использованию их персональных данных. Попавшим под наблюдение людям необходимо предоставить доступ к эффективным средствам правовой защиты, которые предстоит создать.
Другими словами, сегодня, как никогда ранее, важно, чтобы весь процесс сбора и использования государством персональных данных, отслеживание передвижений граждан, дальнейшее хранение данной информации, а вместе с этим и вся деятельность правоохранительных органов находились под полным и эффективным надзором общества.
Очевидно, что эта проблема актуальна не только для России. И дело вовсе не в пандемии. Расширение применения цифровых технологий — объективный процесс, и его не остановить. Власти многих стран уже используют цифровые технологии в самых разных целях, в том числе политических. Возможно, пришло время инициировать разработку и принятие Всемирной конвенции о цифровой безопасности (International Convention on the Digital Security).
Для России это вопрос даже не ближайшего будущего, это вопрос сегодняшнего дня. Потому что в условиях непрозрачного неправового корпоративно-авторитарного государства, в котором органы власти самовольно наделили себя практически безграничными полномочиями при отсутствии какой-либо подотчетности, использование систем инвазивного электронного слежения за гражданами, в том числе получение доступа к данным о местонахождении средств мобильной связи, критически угрожает не только праву на частную жизнь, свободе выражения мнений и свободе объединений, но и личной безопасности граждан в самом прямом смысле слова. Именно поэтому сегодня в России необходимо незамедлительное создание Общественной комиссии по контролю за применением государством цифровых технологий.
