12 января отмечает свое 60-летие заместитель председателя партии «Яблоко» Сергей Иваненко. Сергей Викторович – ближайший соратник Григория Явлинского, один из тех, кто участвовал в создании «Яблока» и играл одну из ключевых ролей в работе партийной фракции в Государственной думе. Незадолго до юбилейной даты yabloko.ru поговорило с Сергеем Иваненко о прошлом и настоящем партии, о том, от каких должностей он отказался ради «Яблока», а также узнало, как он стал мастером спорта по шахматам.
- Когда в 1993 году Григорий Явлинский начал создавать «Яблоко», у вас было ощущение, что это всерьез и надолго?
Вы знаете, нам прогнозировали распад на следующий день после выборов в Госдуму 12 декабря 1993 года. Когда наш блок «Явлинский-Болдырев-Лукин» прошел тогда 5% барьер, почти все газеты написали, что это противоестественное объединение, что люди все амбициозные, и все это рано или поздно закончится. Скорее раньше, чем позже. Но наш опыт показал, что из демократических партий, которые существовали с конца 1980-х-начала 1990-х годов, до сегодняшнего дня осталось только «Яблоко». А их было более 30-ти на моей памяти, которые участвовали в выборах и во главе которых стояли довольно заметные личности. Только «Яблоко» прошло все эти сложные времена. Я думаю, здесь все дело в том, что с самого начала партия выстраивалась Григорием Явлинским и его соратниками как партия идейная, партия ценностей. А не партия технологий. В этом наше главное отличие. Именно с этим связаны и наши успехи, и наши неудачи. С тем, что мы никогда не отступали от генеральной линии, а всегда стояли на своих позициях.
- Означает ли это, что «Яблоко» никогда не шло на компромиссы?
На компромиссы мы всегда шли и идем, если они разумны, если они соответствуют нашим целям. Проблема в том, что под «компромиссом» имеется в виду: делай, как я сказал. Понимаете? Или ты сделаешь то, что мне нужно, или ты не способен к компромиссам. Вот простой пример: мы в Государственной Думе 10 лет были. И очень много законов было принято нами, потому что мы шли на компромисс. Какие-то поправки мы отзывали, на какие-то соглашались. На каких-то настаивали, чтобы принять документ. Это обычное дело в политике. Наша проблема в том, что политическая культура в России исключает компромисс. Те люди, которые сейчас во власти, крайне авторитарны. Они не терпят никакого несогласия со своей точкой зрения. Поэтому компромисса нет в современной России. Просто не существует.
- Во II и III созывах Государственной Думы вы были заместителем руководителя фракции «Яблоко». Чем приходилось заниматься?
Да всеми вопросами, которыми занималась фракция в парламенте. Григорий Явлинский в 1996 году сосредоточился на избирательной кампании. Он был кандидатом в президенты, и практически все время он тратил на это. В Думе он выступал только по принципиальным, крупным вопросам. И тогда же было принято решение, что его должен кто-то подстраховывать, то есть выполнять те функции, которые требовались от руководителя фракции. Вот придумали должность первого заместителя руководителя фракции, которую продублировали все остальные: Зюганов, Жириновский и т.д. Де-факто я и руководил фракцией: законодательная работа, работа, связанная с подготовкой политических заявлений, различные зарубежные поездки. Основная работа, конечно, была законодательная. Мы раз в неделю, если не чаще, собирали совет Думы, был такой коллегиальный орган, я им руководил. Он готовил заключения по законопроектам, которые находились в Думе, поправки готовили. То есть такая очень кропотливая, сложная работа, но, я должен сказать, весьма интересная. Потому что в те времена законодательства российского еще не было. После распада СССР российское законодательство создавалось с нуля. Поэтому много очень крупных вопросов мы рассматривали во фракции, и фракция имела влияние на их решение.
- Что вы считаете главным достижением фракции «Яблоко» за годы работы в Госдуме?
Главным достижением были конкретные законы. Как я сказал, мы занимались законодательством. Это и избирательная система, и налоговая система, и бюджетная. Гражданский кодекс один чего стоит. В работе над этими законопроектами наши депутаты принимали очень активное участие.
Особенность моей работы была в том, что в силу должности мне поставили «вертушку»: АТС-2 и АТС-1. Можно было позвонить Генеральному прокурору напрямую или министру внутренних дел, или какому-нибудь губернатору. И я это часто делал. Я помню, звонил по этой «вертушке» военному коменданту Чечни в 1995 году. А по «вертушке» советские, уже российские тогда чиновники, которые остались советскими по духу, по-другому воспринимали такие разговоры, обращения, чем если это идет по обычной почте или, тем более, от какого-то малоизвестного человека. Мы пользовались тогда таким «административным ресурсом» для того, чтобы помогать людям. Мы получали очень много разных обращений и просьб. Например, отпустите человека, почему арестовали и т.д. Часто разговоры были о том, что люди просто пропадали бесследно. Правозащитники их находили в каких-то казематах, обращались ко мне, а я, соответственно, транслировал эти просьбы дальше.
- Пропадали именно в Чечне?
В основном в Чечне, да. Тогда это была самая горячая точка. Кроме того, приходилось защищать и членов партии. И просто людей демократических убеждений, которые высказывали свое недовольство или проводили какие-то акции. Когда у нас были полномочия в Думе, я имел возможность задать прямой вопрос, обратиться непосредственно. Я имею в виду к власти, это и ФСБ, и милиция, и другие силовые структуры.
- Обычным людям удавалось помогать?
Конечно. Естественно, это не было безразмерным. Может быть, нескольку десятков человек вот таким образом удалось помочь. Но интересно знаете что? Как люди представляют себе политиков. В Думе был отдел по работе с письмами. Каждая фракция направляла туда своего представителя. В этом отделе работал постоянно наш сотрудник. И она время от времени проводила анализ, давала отчет о содержании просьб, обращений. И что любопытно – 90% обращений, которые приходили коммунистам, касались зарплат, а в «Яблоке» 90% обращений были связаны с нарушениями прав человека: незаконно уволили с работы, завели уголовное дело или посадили, или избили, или еще что-то. Вот так нас люди воспринимали. «Яблоко» – это партия за права человека.
- Как складывались отношения «Яблока» с администрацией президента в разные годы?
Оно всегда было одинаково. С администрацией президента мы, конечно, всегда общались. Это общение носило в основном информационный характер. Я просто не припомню того, чтобы мы выполняли какие-то указания администрации. Такого не было. Более того, даже таких указаний нам не пытались делать. Потому что люди-то понимали, с кем они разговаривают. В администрации очень по-разному разговаривают с разными политическими силами. С ЛДПР одним способом, с Зюгановым другим, с нами третьим. Так или иначе, я такой контакт всегда считал полезным и правильным. Ведь дело не в том, с кем ты ведешь переговоры, а с тем, какую позицию ты занимаешь. И самое главное, как ты уходишь с этих переговоров. Имея свою позицию или позицию того человека, с которым ты разговаривал. В этом смысле мы всегда занимали одну и ту же позицию. И по нашим действиям это же заметно. Тут не надо никаких конспирологических теорий. Ну, посмотрите, какую мы позицию занимаем сейчас, например, по Крыму. Это что нас администрация президента просила? Или по пенсионной реформе. Ну и так далее… Поэтому отношения были, и они были нормальными, рабочими. Политика не исключает того, что ты ведешь какие-то переговоры. Конечно, не все они являются публичными. Но применительно к нам, я могу сказать абсолютно ответственно, что никаких сделок мы не заключали никогда. Таких сделок, которые противоречат нашей публичной линии.
- Сергей Викторович, вы проработали в Думе 10 лет, пока там была фракция «Яблоко».
Да.
- За это время у вас наверняка сложились отношения и связи с разными людьми. Возможно, были даже какие-то предложения?
Конечно, были предложения и были возможности, но, вы знаете, не хочется говорить о своих мотивах, что я хороший, что я не пошел на эти предложения….
- От каких предложений было сложнее всего отказаться?
Конечно, это предложение в правительство, предлагали идти работать на разные должности. Причем довольно давно еще. С 1990-х годов, когда было правительство Чубайса-Немцова, тогда они мне предлагали тоже. Еще в Совет Федерации, каким-то губернатором… Но я вам скажу так: я все-таки человек, который не любит подчиняться, понимаете? С детства. А та работа, которая предлагалась, это была работа чиновником, по сути. Было понятно, что это не самостоятельная и не творческая деятельность, а работа в некой вертикали. Есть люди, которые хорошо это выполняют. Просто я по характеру, ну как бы такой…нонконформист.
- Как в детстве проявлялся Ваш нонконформизм?
Я помню, что я всегда подвергал сомнению любые стереотипы и официальные доктрины. Будь то в литературе или в истории. Мне всегда хотелось найти скрытые вещи, о которых не говорят. В школе я много интересовался историей. И уже тогда мне было понятно, что история ВКПБ и то, что о ней пишут в учебниках по обществоведению, и теория Маркса – это разные вещи. Я бы не сказал, что это нонконформизм. Это критическое восприятие мира.
- Чего вы ждете от «Яблока»? 25 лет уже позади, что впереди?
От «Яблока» прежде всего я жду прихода новых ярких, молодых, творческих сил. А люди пойдут, когда у нас будут результаты, когда у нас усилится влияние. Поэтому это вопрос, который не имеет универсального решения. Но партия должна, конечно, обновиться. Это главное.
- Но если молодые люди хотят делать карьеру, наверное, они пойдут в другую партию.
Да, наверное, кто-то мечтает о карьере, кто-то хочет известности, больше возможностей, в том числе и финансовых. Но, так или иначе, это не все, что нужно людям. Некоторым нужна просто творческая, хорошая работа, атмосфера и осознание себя как часть какого-то важного дела. Потому что это дает самоуважение. Поэтому люди приходят, несмотря на то, о чем вы говорите. Несмотря на то, что мы не даем должности… Мы даем, скорее, угрозы для себя, потому что членов «Яблоко» преследуют в очень многих регионах. В Москве в меньшей степени, потому что тут близко все-таки начальство, но по регионам это происходит сплошь и рядом.
- Не могу не спросить: как Вы стали мастером спорта по шахматам?
Я с 5-го класса играл в шахматы. И ставил себе цель стать мастером спорта. Было понимание, что это мой предел. Профессионалом, то есть гроссмейстером, я стать не мог, потому что не хватало потенциала. А когда я стал мастером, то играть стал уже меньше. Но когда я попал в Думу, так получилось, что там было очень много любителей шахмат, причем приличного уровня. Например, Станислав Говорухин очень любил играть в шахматы. Мы часто играли в блиц в кабинете председателя комитета по бюджету Александра Жукова. У него были доска и часы, и мы у него частенько там играли. Поскольку мы были начальством таким думским, то к нам приходили разные знаменитые люди, как, например, Анатолий Карпов. Я с ним играл в блиц, две партии выиграл, три проиграл. Или играл с Владимиром Крамником, когда он был чемпионом мира. Хотя в целом блиц еще не показатель. Но я был очень доволен этим обстоятельством. Был чемпионат Думы по шахматам, я выиграл его один раз. Это был какой-то всплеск в Думе. Потому что были энтузиасты, были любители.
- В политике умение играть в шахматы помогает?
Умение играть в шахматы помогает в любой сфере. Так же, как и спорт. Спорт дает физическое здоровье, а шахматы – интеллектуальное. Поэтому я всем детям рекомендую, независимо от профессии, которую они собираются избрать, играть в шахматы. Потому что это очень помогает человеку, дисциплинирует мысль, делает все проще, то есть помогает в сложном найти правильный ответ. То, что говорят, что шахматы – это модель войны или модель политической деятельности, это все-таки не так. В целом шахматы – это всего лишь игра. Но игра, которая развивает человека. И игра очень интересная, она дает эмоции.
- Сергей Викторович, почему вас называют «серым кардиналом» «Яблока»?
Пауза.
Ну, не знаю, наверное, потому что это часть моей работы, и она не является публичной, то, что связано с финансированием, с разными переговорами. А когда люди что-то точно не знают, они иногда преувеличивают значение тех или иных возможностей. Ну какой я «серый кардинал»? Да, я знаю Явлинского очень давно, у нас очень хорошие, доверительные, открытые отношения, и он прислушивается к тому, что я говорю. Но я не единственный такой, я вас уверяю в этом.
- Мне кажется, вы единственный в «Яблоке», кому разрешают курить в кабинете.
Да не то что разрешают – особо не борются. Может, побаиваются. Но я вот в последнее время стал уже на улицу выходить. Так что, я тоже исправляюсь. Соблюдаю законы. Закон должен быть равным для всех (улыбается). Я курю с 15 лет. Врачи уже со всех сторон… требуют, чтобы я бросил. Я пытаюсь сокращать! Вот такой у меня сейчас этап.
