Пока в глазах власти все крупные активы остаются «государевой собственностью», которую в свое время отдали на кормление, — так же будет на них смотреть и общество.
Президентские выборы в России, какие бы они ни были, единственная возможность публично и серьезно обсуждать самые болезненные вопросы, которые не способен решить глава государства. Вопрос легитимности крупной частной собственности в России продолжает оставаться нерешенным, и это является главным препятствием для формирования в нашей стране ясных и понятных правил ведения бизнеса на длительную перспективу. А значит — и для нормального развития частного сектора в целом и крупного частного предпринимательства — в особенности.
Мало того, полагаю, что в ближайшие годы именно это обстоятельство станет основой для манипулирования, передела и шантажа.
Шесть лет назад, в начале третьего срока нынешнего президента, пресловутые «залоговые аукционы» считались седой историей, а переданные по их «результатам» в частные руки активы во многих случаях уже поменяли владельцев и не один раз. Вопрос о праве собственности на них, казалось, был закрыт по умолчанию, тем более что многие из ранее приватизированных (пусть и сомнительными методами) активов в итоге оказались под контролем единственного в стране настоящего крупного собственника — государственной бюрократии.
Редкие публикации о том, что жизненно необходимо исправить последствия залоговых аукционов и что от этого никак не уйти, оставались маргинальными.
Крупные собственники жили надеждой — а вдруг пронесет, а вдруг все забудут; «лучшие люди города», ничего не понимая, по сути, оберегали «светлое наследие 90-х»... Эта договоренность сохранялась довольно долго: олигархов, хорошо знающих, каким образом им досталась собственность, «доили», пугали, шантажировали и даже сажали, но сами принципы криминальной схемы раздачи активов не обсуждались.
Однако в 2016 году, в связи с судебной тяжбой между российским правительством и акционерами ЮКОСА, тема залоговых аукционов была поднята вновь. Сначала в представленном суду округа Колумбия официальном ответе РФ на требование акционеров ЮКОСа признать и исполнить на территории США решение международного арбитражного суда в Гааге, касающееся их права на компенсацию, появилось утверждение, что акции компании были получены акционерами «мошенническим путем», а «залоговые» аукционы, с помощью которых была осуществлена передача большей части этих акций, проводились «с нарушением закона».
Вероятно, первичная подоплека обращения к законности залоговых аукционов была сугубо прагматической — представить оппонентов в глазах американского правосудия банальными мошенниками. Однако затем появилось официальное заявление о сборе Следственным комитетом доказательств «о незаконном приобретении нефтяной компании «ЮКОС» его акционерами».
Таким образом, власти решили открыть ящик Пандоры и сами начали официально и на международном уровне рассказывать о криминальном содержании главного элемента российских экономических реформ — приватизации.
Уже тогда было ясно, что это только начало.
Сегодня очевидно, что ни один сюжет, связанный с противоречивой трансформацией российского общества и экономики в 1990-е годы, не похоронен навсегда. Документы, особенно компрометирующего характера, «не горят» и живут своей отдельной жизнью, появляясь вновь в самых неподходящих для их фигурантов месте и времени. И если некоторые очевидные бенефициары кампании «обвальной» приватизации успели забыть наиболее яркие ее эпизоды, то им всегда могут напомнить.
С одной стороны, эволюция власти в сторону самовластия способствует возрождению в сознании традиционного восприятия самодержца как верховного собственника всех активов страны.
С другой, и это самое важное, дело в самом характере отношений собственности в стране победившего «периферийного капитализма», каковой и является сегодня Россия. В первую очередь, это неразрывная связь права распоряжения активами с политической и административной властью. Иначе говоря, органическое слияние власти, бизнеса и собственности. И пока эта связь не разорвана, частная собственность на крупные хозяйственные активы была и остается условной. В лучшем случае, право распоряжения ими для юридических собственников ограничено тем мандатом, который выдает им на это все та же власть, и этот мандат в любой момент может быть ею отозван. В худшем — их формальный статус всего лишь маскирует их реальную функцию временного управляющего чужими по сути, чаще всего «государевыми» активами, так что даже право распоряжения выглядит для них скорее фикцией, нежели реальными полномочиями, пусть и ограниченными рамками выданного мандата.
Необходимо комплексное политическое решение этой проблемы в виде оформленного пакетом законов широкого соглашения между бизнесом, государством и негосударственными политическими объединениями о подведении черты под эпохой «первоначального накопления», в том числе путем выплаты бенефициарами приватизации определенной компенсации за предоставленные им возможности быстрого внерыночного обогащения.
Сегодня это не только лозунги, а уже подготовленные пакеты законов. Сейчас, накануне новых выборов появляются предпосылки перехода к новому этапу трансформации российской системы, который затронет не только внешнюю и внутреннюю политику, но и отношения собственности. Главная задача — установление четких правил взаимоотношений между государством и бизнесом с предоставлением общественным институтам функций контроля за соблюдением всеми сторонами согласованных правил.
За прошедшие годы никакого движения в этом направлении не было вообще, главным образом в силу слабости политической организации и политической активности класса предпринимателей, каждый из которых стремился решать свои проблемы путем сепаратных сделок и соглашений.
Впрочем, дело не только и не столько в конкретных людях. С гражданской, общественной точки зрения сохранение такого поведения будет означать окончательную неудачу попытки сформировать в России потомственную элиту — в смысле группы людей, владеющих и распоряжающихся общественно значимыми активами — которая единственно и может обеспечить стране действительную стабильность. С этой точки зрения потомственность важна, прежде всего, не в индивидуальном смысле (хотя и это тоже значимый ее аспект), а в коллективном ее понимании — как класса людей, способного передать управление обществом в руки нового поколения, но при этом в руки людей, близких себе по менталитету, представлениям о жизни и самоощущению. При всей важности наличия социальной мобильности и социальных лифтов формирование устойчивого слоя людей, накапливающего опыт ответственного управления государством и обществом, является все-таки условием поступательного развития и усложнения.
Сохранение и далее подобной ситуации делает невозможным сколько-нибудь эффективное функционирование, не говоря уже о динамичном развитии, нашей нынешней экономики, в основе организации которой лежат все-таки рыночные принципы.
Ответственность за бездействие, за слепое следование обстоятельствам, закрепляющим обидную для страны архаичную и непродуктивную структуру собственности, лежит на всех.
В первую очередь, конечно, на государстве. Пока в глазах власти все крупные производственные активы остаются «государевой собственностью», которую в свое время отдали на кормление, но без права распоряжаться как своей — продавать иностранцам, передавать детям и т. д. — так будет видеть их и общество в своей подавляющей части. Судьи в судах всех инстанций в душе не будут считать формальных хозяев активов настоящими собственниками, да и общественное мнение тоже. И когда эти активы будут явочным порядком отбираться и передаваться другим людям, надеяться на общественный протест или хотя бы сочувствие, будет бессмысленно.
В этой ситуации именно государство должно убеждать общество в том, что нынешние собственники крупных активов имеют право распоряжаться ими не только по закону, но и «по совести». Но сегодня происходит прямо противоположное. В любой момент может начаться «снос» большого бизнеса. Такой же, как всем известный снос палаток в Москве.
Однако и деловое сообщество должно осознавать свою часть ответственности, в том числе и вины за происходящее. Звучащий в частных беседах мотив бессмысленности попыток изменить систему как минимум некорректен. Да, все крайне сложно — мы находимся там, где находимся, и имеем то, что имеем. Но нет у нас ни другого народа, ни другой страны.
Бессмысленно пассивно ждать, пока «эти» уйдут, а на их место придут другие — честные, эффективные, прогрессивно мыслящие, лично бескорыстные. Не дождемся. Да и упрощать ситуацию, видя власть злонамеренным монолитом, тоже было бы неверно: там есть разные люди, и мотивы их поведения вовсе не столь однозначны, как может показаться рассерженному взгляду.
Тем более неправильно пессимистически констатировать пассивность общества, игнорируя десятки тысяч не самых глупых и не самых бедных людей, активно и бескорыстно принимающих участие в политической жизни. Особенно неразумно делать это в момент президентских выборов.
Неразумно потому, что на вопрос этого плебисцита можно ответить по-своему, проголосовав за альтернативу. Я во всем этом и участвую именно для того, чтобы представить альтернативу и создать для всех такую возможность.
Если наш крупный «частный» бизнес, который власть умышленно держит в непрерывном страхе не в состоянии объединиться и сформулировать собственные интересы и условия даже в такой ответственный момент, то ему ничем нельзя помочь и ни в каком сочувствии он тогда не нуждается.
И, наконец, есть еще и интеллектуальное сообщество (от интеллектуалов-экспертов, до весьма широкого слоя образованных и творческих людей), для которого, в теории, знания, компетентность, понимание того, что происходит со страной и собственная честность являются главным личным активом.
Так вот, сейчас, накануне ответственного выбора хочется сказать: если бы принципиальная позиция Кремля ничего не менять в отношениях собственности, оставить всех в подвешенном состоянии, все прошедшие годы не поддерживалась желанием большинства членов предпринимательского сообщества забыть, «замять», оставить за спиной вопроса нелегитимности крупной частной собственности вследствие весьма сомнительной приватизации в 90-х, повестка дня сегодня могла бы быть существенно иной.
Так или иначе, но нам сегодня действительно нужны системные изменения. Понятно, что они не произойдут в одночасье по щучьему велению и нашему хотению. Их нужно готовить и осуществлять годами, преодолевая сопротивление системы, убеждая и заставляя людей идти на необходимые перемены, на ходу меняя планы и исправляя ошибки.
Но надо же начинать. Кто не готов ступить на этот долгий и трудный путь, тот никогда не дойдет даже до ближайшего поворота.
