Новости последних дней: 7 млн россиян не в состоянии платить по кредитам, число потенциальных банкротов — почти 800 тыс. человек; более 12 млн работающих граждан не могут обеспечить себя и свои семьи, так как их зарплата ниже прожиточного минимума. В то же время СМИ сообщают о росте в 3,5 раза прибыли фонда «Национальное интеллектуальное развитие», который возглавляет Екатерина Тихонова (СМИ называют ее дочерью Путина): организация выполняет заказы «Роснефти». Доход двоюродного племянника президента Михаила Шеломова, сообщает «Дождь», составляет 5,5 млн рублей в день, причем сам Шеломов ведет относительно скромный образ жизни. По данным Центра исследования коррупции и оргпреступности, люди из «ближнего круга» Владимира Путина контролируют в общей сложности 24 млрд долларов…
Почему «кричащее» имущественное неравенство не приводит к политическому протесту, как сто лет назад? Об этом, анализируя предвыборную статью Путина шестилетней давности «Строительство справедливости. Социальная политика для России», мы рассуждаем с известным политиком, политологом, публицистом Борисом Вишневским. Борис Лазаревич — руководитель фракции «Яблоко» в Законодательном собрании Санкт-Петербурга, зампред постоянной комиссии по городскому хозяйству, градостроительству и земельным вопросам и член постоянной комиссии по социальной политике и здравоохранению.
— Борис Лазаревич, статья Путина начинается так: «Россия — социальное государство. Мы имеем гораздо более высокий уровень социальных гарантий, чем страны с сопоставимым уровнем производительности труда и доходами на душу населения. В последние годы расходы бюджетной системы на социальную сферу составляют более половины в общих бюджетных расходах. Только за последние четыре года они выросли в абсолютном выражении в 1,5 раза, а в доле ВВП с 21% до 27%. Ни одна из социальных гарантий не была поколеблена в условиях кризиса 2008–2009 годов. Более того, даже в этот период росла зарплата работников бюджетного сектора, увеличивались пенсии и другие социальные выплаты». Удалось ли за последние шесть лет сохранить и улучшить эти показатели — бюджетные расходы на социальную сферу, уровень зарплат бюджетников, пенсий?
— Что у нас происходило с инфляцией в эти годы? Общий уровень инфляции за пять лет, с 2012-го по 2017-й, особенно после известных событий 2014 года, — больше 60%. Это означает, что если зарплаты бюджетников и пенсии и увеличивались, то этот рост отстает от инфляционных показателей и уровень жизни падает. Например, в бюджете Санкт-Петербурга доля социальных расходов примерно та же, что пять лет назад: 45-48%. Абсолютные расходы на всю социальную сферу — образование, здравоохранение, соцзащиту, культуру — за эти пять лет выросли где-то на 50%. Но при 60-процентной инфляции получается, что реальные расходы на самом деле уменьшились. Потом, когда нам говорят, что ни одна социальная гарантия не поколеблена, лукавство в том, что не упоминают о размере гарантий. Возьмем, к примеру, детские пособия — чего они стоят? Они ведь очень мизерные, даже если ежегодно индексируются с учетом инфляции, вырастить ребенка на них невозможно.
— Далее. «Недопустимо, вызывающе велика дифференциация доходов. Каждый восьмой гражданин России все еще живет за официальной чертой бедности… Определенная степень дифференциации доходов естественна для зрелой рыночной экономики, однако избыточный разрыв воспринимается как несправедливость и служит источником социальной напряженности. Поэтому важнейшая задача — уменьшение материального неравенства. Как за счет более адресной и эффективной социальной политики, так — и в первую очередь — за счет возможности каждому зарабатывать, обеспечить себе достаточный уровень доходов». Насколько справедлив уровень оплаты труда, какова эффективность адресной социальной помощи на сегодняшний день?
— Знаете, я могу только грустно улыбнуться. Ко мне как депутату постоянно обращаются с жалобами на потерю работы, на уменьшение зарплат, на то, что зарплату не выплачивают длительное время. Кстати, во многом это касается СМИ Санкт-Петербурга, которые находятся просто в отчаянном положении: некоторые получают буквально по несколько тысяч в месяц. Понятно, что жить на это невозможно.
Бизнес может развиваться за счет двух источников. Первый — это прибыль, которую он получает от коммерческой деятельности, второй источник — это заемные средства. Сегодня бизнес, в особенности малый, не в силах привлекать кредиты ввиду их высокой стоимости и не может справиться с трудностями. Все разговоры о том, что санкции сделали нас еще крепче и круче, разбиваются о резкое ограничение доступа к западным кредитам, которые можно было взять на большой срок под маленький процент. Чем и занимались российские банки: брали на Западе деньги, условно говоря, под 5%, а тут выдавали их под 10%. А теперь все, лавочка прикрыта. В качестве ресурса развития осталась только прибыль, поэтому бизнес экономит на численности персонала, на зарплатах.
И не только бизнес. У нас в Санкт-Петербурге огромное число людей, работающих в системе государственной службы. Это не только высшие чиновники, члены правительства, депутаты, это аппарат — в исполнительных органах, в Законодательном собрании, в судебной системе и так далее. Все их зарплаты привязаны к расчетной единице, которая умножается на определенный коэффициент, в зависимости от должности. Так вот, эта расчетная единица замораживается уже третий год подряд, хотя должна индексироваться из года в год, минимум — на уровне инфляции. В 2015 году инфляция составила почти 13%, в прошлом — больше 5%, в этом — еще где-то 4%. То есть за последние три года работники госслужбы потеряли почти четверть доходов. При этом из-за наложенных на них ограничений они не вправе зарабатывать на стороне, подработать.
В то же время мы видим очень высокий уровень зарплат целого ряда руководителей. Например, нам, депутатам, говорят, что у нас в городе самая высокая средняя зарплата в здравоохранении, что в этом году наши врачи в среднем получают по 80 тысяч рублей в месяц. Я спрашиваю: нельзя ли показать таких врачей, предоставить данные какого-нибудь конкретного медицинского учреждения, список врачей и сколько они получают? И не связана ли эта ситуация с тем, что главный врач получает в месяц миллион, а обычные врачи — по 40 тысяч, и в среднем получается по 80? Нам говорят, что у нас медсестры получают по 40 тысяч в месяц, а будут получать и по 50. Но медсестры и врачи, которые приходят ко мне на прием, удивляются: глазам не верим, когда читаем в газетах и смотрим по телевидению про нашу среднюю зарплату. Да, зарплаты в здравоохранении и образовании, в культурной и социальной сферах выросли. Но это «средняя температура по больнице» и сохраняется очень серьезное имущественное неравенство между руководителями и подчиненными, все попытки его устранить оказываются неэффективными.
Если бы у людей действительно были возможности обеспечивать себе достаточный уровень доходов, то, наверное, не было бы такого числа обращений, в том числе ко мне, за адресной социальной помощью. А средств на эту социальную помощь, к сожалению, недостаточно. Я легко согласился на то, чтобы не индексировалась зарплата депутатам и высшим чиновникам — губернатору, членам правительства, то есть в том числе и моя, я каждый год пытаюсь внести поправки в наш бюджет, чтобы увеличить расходы на социальную помощь гражданам, оказавшимся в сложной жизненной ситуации. Но все равно совершенно очевидно, что 150-200 и даже 300-400 миллионов рублей в год недостаточно, чтобы обеспечить социальную помощь всем нуждающимся. Того, что они получают в качестве помощи, не хватает, чтобы выйти из трудного положения, например, чтобы купить дорогие лекарства.
— В своей предвыборной статье 2012 года Владимир Владимирович пишет: «Врач, учитель, профессор на своей основной работе должны получать достаточно, чтобы не искать заработков на стороне… При этом механическое повышение зарплаты всем и каждому неэффективно. Необходимо гораздо полнее учитывать в зарплате квалификацию и профессиональные достижения работника. Это значит, что рост базового уровня оплаты должен сочетаться с еще более быстрым увеличением фонда стимулирующих надбавок и доплат… Для врачей целевой ориентир к 2018 году такой же, как для преподавателей высшей школы, — 200% от средней зарплаты по региону». Можно ли сказать, что этот пункт предвыборной программы Путина выполнен?
— Санкт-Петербург этого ориентира в общем и целом достиг. Неплохо бы еще сказать, за счет чего. В образовании — в меньшей степени, а вот в здравоохранении — во многом за счет расширения сферы платных услуг. Тот самый «ориентир» — уровень зарплат врачей, медсестер и прочих — достигается тем, что пациента всеми силами стараются втолкнуть в сферу платных услуг. И люди не очень-то колеблются, платят: без дополнительного образования еще можно как-то обойтись, попробуй обойтись без лечения.
При этом в Конституции написано о гарантиях бесплатного образования, бесплатной медицины. Хочу напомнить, что в Конституции есть 18-я статья, о которой я очень люблю напоминать своим студентам (я, кроме того, что депутат, еще и профессор политологии). В этой статье утверждается: «Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием». Право на бесплатное здравоохранение и образование — из этих конституционных прав, оно должно определять всю деятельность органов власти, а если не определяет, тогда обязано вмешаться правосудие. Не когда-то потом, в бесконечном далеком, а здесь и сейчас.
Вообще, распределение бюджета похоже на семейный совет: вот получили зарплаты, пенсии, пособия, садятся и решают, на что потратить. Сперва на самое необходимое, а что останется — на то, что менее необходимо: на отдых, на какие-то долгосрочные покупки и так далее. Разумное государство действует так же. Но что мы видим у нас? В какое СМИ ни ткнись, обнаружим объявление о сборе денег, большей частью на детей, отчасти — для взрослых. Поможем, не вопрос. Вопрос в другом: почему люди в принципе должны собирать деньги на лечение, почему его не оплачивает государство? Почему, когда в Конституции написано о бесплатном здравоохранении, родители вынуждены через СМИ, через знакомых собирать деньги на лечение своего ребенка? Это позор для государства в XXI веке. Все разговоры о том, что у него нет денег, опровергаются огромными зарплатами высших чиновников и депутатов, ростом оборонных расходов, умопомрачительными сметами мегапроектов. Давайте возвращаться к вопросу о приоритетах. Значит, меньше тратьте на органы власти, на войну в Сирии, на мост в Крым и другие «проекты века», типа «Зенит-Арены», перестаньте прощать долги другим государствам и так далее.
— Но считается, что НАТО усиливается у наших границ, а с Ближнего Востока подступают отряды террористов.
— Мне неизвестен ни один случай нападения блока НАТО на какую-то страну. Что касается террористов, то должен с грустью констатировать, что именно после того, как Россия ввязалась в операцию в Сирии, над Синайским полуостровом был сбит лайнер А-321, летевший в Петербург. Все с точностью до наоборот: наше вмешательство в сирийский конфликт только увеличивает степень террористической опасности.
— Вернемся к путинской статье. Раз мы заговорили о здоровье, приведу такую цитату: «Охрана здоровья — это прежде всего предотвращение заболеваний, и ключевую роль здесь имеет формирование здорового образа жизни. Мы будем создавать условия для бесплатных занятий физкультурой по месту жительства и на работе, настойчиво и жестко бороться с распространением наркотиков, принимать меры, нацеленные на снижение потребления алкоголя и табака». Как вы оцениваете качество исполнения этого пункта президентской программы?
— О бесплатных занятиях физкультурой по месту жительства и на работе мне ничего не известно, я не встречался с тем, чтобы создавались эти условия. Разве что где-то занимаются производственной гимнастикой, как в советские времена, но и о таком я не слышал. Более того, вижу, что в Санкт-Петербурге практически не осталось мест, где можно по месту жительства бесплатно заниматься спортом, почти все только за плату.
Если говорить о снижении употребления алкоголя и табака, то единственное видимое усилие — это подъем цен на то и на другое, с расчетом на то, что удорожание алкоголя и табака заставит снизить потребление. А известные предупреждения Минздрава о том, что курение убивает, никого из курильщиков не отпугивают. Кто-то пошутил в интернете: если бы на сигаретах было написано, что средства от продажи идут на зарплаты членам правительства и депутатам Госдумы, это, может, и снизило бы употребление табака. Понимаете, алкоголь и сигареты — подакцизные товары, а акцизы — один из важнейших источников пополнения региональных бюджетов, поэтому каждый регион заинтересован в том, чтобы алкоголя и табака продавалось побольше.
— Я живу в районе новостроек и посчитал, что в каждом доме по два, а то и три магазина, торгующих алкоголем и сигаретами. Причем поблизости от школ. Вот и вся «охрана здоровья».
— Зато в половине районов (я говорю о Санкт-Петербурге) очереди в детские сады. Одно из самых распространенных обращений ко мне как депутату — это просьба помочь с устройством в детский сад недалеко от дома. Если родители работают, а дедушки-бабушки далеко, если мама не замужем и должна в одиночку отвозить ребенка в детский сад (а у некоторых по двое детей: одного в садик, второго — в школу), жизненно важно, чтобы детсад был около дома или работы. Очень много ситуаций, когда приходится звонить и договариваться, чтобы ребенка взяли в детский сад, удобный для матери. И это не прихоть, понимаете. Речь не о том, что один садик лучше другого, — их в принципе не хватает, особенно в крупных городах, в современных районах. Понятно почему: дома построили, квартиры продали, инвестиции окупили, прибыль заработали. На детских садах не заработаешь.
А кроме того приведу такой пример: в прошлом году у нас в Петербурге перебросили почти 3 миллиарда рублей с детских садиков, школ, поликлиник и других социальных объектов на достройку нашего знаменитого стадиона. Потому что стадион нужно достроить любой ценой: если не построить садик или школу, по голове не дадут, если не построишь стадион, получишь разнос от президента, может, даже с должности слетишь. Кстати, эти деньги до сих пор не возвращены. А ведь в той же путинской предвыборной статье есть обещание решить проблему очередей в детские сады за четыре года.
— Еще один отрывок из статьи Путина насчет заботы о чужом здоровье: «В ближайшие годы надо создать систему, которая помогала бы каждому инвалиду, способному и желающему обучаться и работать, — найти свою образовательную и профессиональную траекторию жизненного роста. От специализированной образовательной программы — до адаптированного к его специальным потребностям рабочего места». Могут ли инвалиды спустя шесть лет сказать Владимиру Владимировичу «спасибо»?
— Есть проблема посущественнее — проблема среды, доступной для инвалидов. У нас инвалидам очень сложно не то что обучиться и работать — даже попасть во многие государственные учреждения, потому что они не оборудованы пандусами и подъемниками. То же можно сказать о многих станциях метро, об общественном транспорте (специальных низкопольных автобусов очень мало), в конце концов о жилых домах, особенно где нет лифтов. Аппарат нашего уполномоченного по правам человека проводил такой эксперимент: их сажали в инвалидную коляску и давали попробовать, каково это инвалиду попасть куда-либо. Оказалось, испытание не для слабонервных.
— Дальше читаем Владимира Путина: «Мы тратим на пенсии больше 10% валового внутреннего продукта… Нам удалось существенно поднять уровень пенсий, будем повышать их и дальше, чтобы прибавка не съедалась ростом цен… Пенсии непременно будут расти». Формально пенсии растут. А вот как насчет того, чтобы «прибавка не съедалась ростом цен»?
— Наше пенсионное обеспечение — это вообще позорище. Путин с гордостью говорит о 10% ВВП, но в любой европейской стране на пенсионные цели идет не меньше 15%. Это во-первых. Во-вторых, представьте себя на месте нормально зарабатывающих мужчин и женщин, которым по достижении пенсионного возраста назначаются пенсии размером 15-20 тысяч, а то и меньше. При этом рост пенсий очевидно отстает даже от официальной инфляции, причем в нарушение закона. В прошлом году пенсии увеличили только на 4%, а инфляция составила почти 5,5%. То есть если ты не инвалид войны, не военнослужащий, не лицо на государственной службе, получи свою базовую пенсию и мизерную ежегодную надбавку. И как быть на такую пенсию? Естественно, люди стараются работать до последнего. С учетом того, что средняя продолжительность жизни российских мужчин около 65 лет, они вынуждены работать до самой смерти.
— Путин в своей статье предлагает выход — систему накопительных пенсий.
— Накопительную часть пенсии замораживают уже пятый год подряд, якобы ради выплат пенсий в текущем режиме. Но, по идее, на выплаты живущим пенсионерам должно хватать обычных поступлений, для этого, по идеологии последней пенсионной реформы, не требуется заморозка накопительной части. Хочу напомнить, что, когда вводилась нынешняя пенсионная система, нам рассказывали, будто каждый за счет накопительной части сможет отложить себе на старость нечто достойное. Чем это обернулось? Я прикидывал, что за десять лет таких сбережений увеличу свою пенсию на пару тысяч рублей в месяц, да и те будут съедены инфляцией. Люди прекрасно понимают, что рассчитывать на такую пенсионную систему — ненадежно, опасно и нельзя. Стоит ли тогда удивляться, что многие предпочитают «серые» зарплаты?
Путин пишет в своей статье: «Когда речь идет об обеспечении человека в старости, государство должно не только гарантировать сохранность пенсионных накоплений, а заботиться об их устойчивой доходности. При необходимости — дополнять их своими средствами». Понятно, что это средства от продажи природных ресурсов, которые должны быть подключены к пенсионной системе, иначе справиться невозможно. Но этого не происходит. Не происходило даже в период высоких нефтяных цен.
— Зато «люди оплачивают уже больше 90% от так называемого экономически обоснованного [коммунального] тарифа, а конца росту запросов коммунальщиков не видно, при этом качество многих услуг — от уборки домов и прилегающих территорий до ремонта жилого фонда — совершенно не соответствует их стоимости». Это еще одна цитата из предвыборной статьи Путина 2012 года. Тогда кандидат Путин призывал местные власти развивать конкуренцию в отрасли, бороться с монополистами…
— Давайте разделим жилищные и коммунальные услуги. Жилищные услуги — это конкурентный сектор, здесь цены и тарифы не регулируются государством, и здесь главное, что нужно, — создать условия для конкуренции, чтобы частные фирмы могли выходить на рынок жилищных услуг и обслуживать дома. То есть организовывать конкурсы на обслуживание домов так, чтобы в них могли участвовать и небольшие фирмы. Для этого нужно поддерживать малый бизнес и не угнетать его налогами, нужны невысокие цены на аренду помещений. К сожалению, в реальности это не так, хотя в Петербурге уже достаточно много фирм, которые обслуживают жилой фонд.
Теперь — о коммунальных услугах: свет, газ, водоснабжение, отопление, канализация. Их доля в общей «платежке» за квартиру — около 80%. Здесь действуют естественные монополисты, и их цены подлежат государственному регулированию. Что мы видим на практике? Что исполнительная власть, как правило, легко соглашается повышать эти тарифы. Что процесс их формирования непрозрачен и на него не могут повлиять ни граждане, ни депутаты. Что не проводится регулярный аудит коммунальных монополистов.
— Одним словом, обещания Путина «создавать благоприятные условия для привлечения в отрасль частных инвестиций», частного бизнеса, а для этого устанавливать стоимость коммунальных услуг «как минимум на три года вперед, а тарифы на этот срок рассчитывать по простой формуле, понятной и потребителю, и инвестору», остались обещаниями?
— Хохот меня душит. Как уже сказано, тарифы до сих пор не зависят ни от качества. ни от надежности предоставления услуг, а процесс их установления закрыт и непрозрачен. Почему? Да потому, что все отдано на откуп исполнительной власти, которая выступает как лоббист коммунальщиков и которой выгодны высокие тарифы. Что касается «понятных формул», их нет и по сей день. Есть только рост тарифов, разгоняющий инфляцию. Мы в «Яблоке» уже много лет настаиваем на том, чтобы тарифы устанавливались законом — по публичной и прозрачной процедуре, чтобы проводился ежегодный аудит монополистов, чтобы изменение тарифов было предметом депутатских слушаний. Тщетно: единороссовское большинство отвергает наши предложения. Но мы будем продолжать бить в эту точку.
— Борис Лазаревич, подведем итог…
— А итог такой: внешняя политика Путина на третьем президентском сроке привела к тому, что наш бизнес не может развиваться, бежит от налогов, сокращает зарплаты и увольняет работников, пенсионная система трещит по швам. А те ресурсы, что еще есть, используются не столько для помощи гражданам в сложный период, сколько на «освоение» и «распил» с помощью мегапроектов и на войну, которая усугубляет ситуацию дальше. Но аппетиты правящей группы не уменьшаются, они растут, в результате на бизнес наваливаются дополнительными поборами и проверками. И так по спирали вниз.
— Поскольку мы беседуем в дни столетия революции, задам простой вопрос: отчего же наш народ все это терпит? По данным всех ведущих социологических служб, за Путина собираются голосовать до 65% избирателей.
— Понимаете, сто лет назад основной причиной революции стало не тяжелое материальное положение, а военные поражения, наличие огромного числа людей, которые прошли через фронт и вернулись оттуда с оружием в руках. Сейчас мы, к счастью, не находимся в ситуации тяжелых военных поражений. Снижение качества жизни происходит не лавинообразно, а постепенно. А люди у нас очень терпеливые, как-то приспосабливаются. «Лишь бы не было войны». Правда, война идет, но она далеко.
Есть и еще одна важная составляющая: сильно растут военно-полицейские расходы на все силовые структуры, главная задача которых охранять власть от граждан. И когда граждане видят, насколько жестко, жестоко подавляются даже совершенно мирные протестные акции, желание присоединиться к ним отпадает. Они понимают, что, выйдя на улицу, могут получить такой штраф, который при их невысоком уровне жизни окажется крайне тяжелым. Более того, можно и увечья получить, и десяток суток административного ареста, и уголовную статью. Поэтому предпочитают терпеть и приспосабливаться.
— Повезло нашим правителям с народом.
— Но я хотел бы напомнить нашим правителям, что вожди Советского Союза думали так же. А потом с какого-то момента события стали развиваться лавинообразно, люди, которые еще вчера все упорно терпели и никуда не выходили, ничего не говорили, вдруг перестали бояться, вышли на площади, и выяснилось, что силовые структуры совершенно не горят желанием защищать правителей. Лет десять тому назад во время одного из митингов мы с моей коллегой, многолетним депутатом нашего Законодательного собрания от «Яблока» Натальей Евдокимовой разговорились с полковником милиции. «Вас, — говорит, — тут человек сто, и если мне скажут, я вас разгоню за пять минут». Мы его переспрашиваем: «А если нас будет тысяча?» — «Тогда я вызову подкрепление» — «А если сто тысяч?» — «Тогда мы будем вас охранять». — «А если 500 тысяч?» — «Тогда мы перейдем на сторону народа».
