Т. Фельгенгауэр― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И сегодня у меня в гостях Александр Гнездилов, заместитель председателя партии «Яблоко», кандидат в депутаты Государственной думы от партии «Яблоко». Здравствуйте.
А. Гнездилов― Добрый день.
Т. Фельгенгауэр― Давайте про выборы и поговорим. Глава ЦИК Элла Памфилова не исключает проведение референдума об обязательном голосовании на выборах. Объясняет это тем, что каждый раз огромные деньги тратятся, а люди на выборы не идут. Вы поддерживаете эту идею?
А. Гнездилов― Я думаю, что тут смысл совершенно не в том, что тратятся огромные деньги. Выборы это вещь очень полезная. Она позволяет в том числе контролировать власти и контролирует расходование бюджетных средств. Поэтому я убежден, что, в конечном счете, выборные процедуры гораздо больше денег экономят, чем съедают. Поэтому, например, такие страны как США проводят выборы раз в два года в палату представителей. И не видят в этой большой проблемы. Возможно смысл в идее обязательного голосования и существует, она есть в ряде например, европейских стран. Но тут самое главное, чтобы мы имели настоящие выборы, чтобы имели возможность настоящего выбора. И если эти выборы будут проходить по тем же правилам, что они проходили, например в 2011 году или как зачастую во многих регионах они проходят сейчас, то дальше можно делать хоть обязательными, хоть необязательными. Можно вообще проводить выборы советского образца. Когда был один кандидат и дальше объявить их обязательными. На самом деле это ни к чему хорошему не приведет. Поэтому для начала я бы считал правильным, чтобы ЦИК и все другие органы власти обеспечили настоящую полноценную демократию, после этого мы можем обсуждать вопрос о том, должно ли участие в выборах в настоящих демократических быть обязательным.
Т. Фельгенгауэр― Но это вопрос, который нужно решать на референдуме?
А. Гнездилов― Я думаю, что это вопрос, который вполне возможно нужно решать на референдуме и вообще партия «Яблоко» как может быть, вы знаете, выступает за всяческое расширение применения референдумов. И на региональном уровне, например, на московском и на муниципальном уровне, на уровне района и на федеральном уровне тоже. Потому что у нас с 1993 года с момента принятия Конституции ни одного референдума на федеральном уровне так и не состоялось. Ни одного на московском так и не состоялось. А ведь одна из форм узнать мнение граждан и действовать согласно их интересам.
Т. Фельгенгауэр― Да, с брекзитом очень удачно в Великобритании получилось.
А. Гнездилов― Я конечно, разочарован результатом голосования в Великобритании. Тем не менее, я думаю, что это форма ответственности, мы все время говорим об ответственности граждан, а это и есть ответственность, когда ты принимаешь решение, и потом даже если оно оказывается неудачным, но оно исполняется. И вот это очень важный момент. И я думаю, что в этом смысле тоже развитие референдумов в нашей стране было бы нам полезно.
Т. Фельгенгауэр― Но участие в выборах это ведь тоже ответственность граждан. И, судя по тому, что люди на избирательные участки ходят крайне неохотно добровольно, мы сейчас говорим о тех, кто сам по собственному желанию, а не о тех, кого свозят автобусами. Может быть, они не хотят брать на себя эту ответственность.
А. Гнездилов― Я думаю, что все ровно наоборот, я думаю, что люди хотели бы взять на себя ответственность, но они не готовы участвовать в спектакле. Потому что когда люди видят, что голосование фальсифицируется, что результаты голосования уже сейчас объявляются предрешенными. Нам со всех телеэкранов рассказывают, какие партии пройдут, какие нет. За какие есть смысл голосовать, за какие нет. То они по сути видят, что происходит спектаклизация политики. Когда четко распределены роли. Кто что говорит, кто назначен партией власти, что партией оппозиции. Это видно по тем же ток-шоу, из которых окончательно ушла жизнь, темы, близкие к жизни. Где есть платная массовка, аплодирующая и улюлюкающая в тот момент, когда это нужно делать и есть бригадиры, которые эту массовку в перерывах строят. И то же самое происходит и в парламенте. Поэтому людям надо дать возможность показать, кто в доме хозяин, надо устроить всей этой политической системе хорошую взбучку. Вернуть их с небес на землю и тогда явка будет нарастать от выборов к выборам.
Т. Фельгенгауэр― Тогда у меня вопрос: какая роль у вас в этом спектакле? У партии «Яблоко», что там «кушать подано», статисты, главная роль. Ружье на стене. Мало ли, всякие есть роли.
А. ГНЕЗДИЛОВ — Я надеюсь, что наша роль в этом спектакле и это причина, по которой лично я участвую в выборах, как кандидат, заключается в том, чтобы этот спектакль закончить. Чтобы вернуть в политику настоящую жизнь, обсуждение настоящих вопросов. Я уже упоминал о том, что происходит в нашей публичной повестке дня. Здесь в вашей студии обсуждаются очень многие важные актуальные вопросы. Но если мы сравним эту информационную повестку с той, которая существует на ведущих телеканалах и существует в парламенте, то мы увидим, что это две разные повестки дня. Я не так давно несколько месяцев назад пришел домой после спектакля как раз, сел в кресло, включил телевизор, чтобы расслабиться. Первый канал – ток-шоу про Украину. Я переключил на Второй – ток-шоу про Украину. Третий – ток-шоу про Украину. У меня возник вопрос: а мы в какой стране живем. Где Россия, куда вы ее дели. И вот эта злость на потерю Россию, она может быть хорошим стимулом для того чтобы в воскресенье все это перевернуть. Давайте посмотрим, поскольку мы можем обсуждать еще сегодня социологические опросы, на те цифры, которые мы получаем. В течение последних недель происходит совершенно уникальная для предвыборных кампаний в России вещь. Обычно в начале очень большой процент неопределившихся. А потом в течение избирательной кампании люди определяются с тем, за кого они хотят голосовать. Сейчас происходит прямо противоположное. У всех 4-х думских партий, за исключением ЛДПР, потому что ЛДПР это само по себе протестное голосование, как правило, и показатель неблагополучия в обществе. Процент голосования за Жириновского. У всех остальных политических партий и «Единой России», КПРФ, «Справедливой России» рейтинг падает. И растет число неопределившихся. Люди хотят голосовать, но они хотят увидеть политическую силу, которая бы говорила с ними о действительных проблемах, а не мнимых. О том, что в их жизни происходит. О ценах в магазинах, мы же видели, что произошло с ценами за последние два года. Что произошло с выбором. Где сыр.
Т. Фельгенгауэр― Я вас умоляю. Александр, люди как не покупали пармезан, мы же сейчас говорим с вами не про тех, кто внутри Садового кольца, они этот хамон в глаза вообще не видели. Им все равно на этот выбор.
А. Гнездилов― А дело не только в хамоне и пармезане. Посмотрите, 2,5 года назад весной 2014 года отечественный сыр наш стоил, я по Ашану скажу – 250-270 рублей за килограмм. Дешевый импортный это всякие Гауда, Тильзитер стоили 320-330-350 рублей. Сколько сейчас стоит отечественный сыр? И это не про хамон и пармезан совсем. Это про другое. Это про возможность, во-первых, покупать качественные продукты. Давайте вспомним, сколько раз тот же Россельхознадзор официально заявлял, что находится в наших сырных продуктах, что выдается за сыр. Вспомним про горящий творожок, про все остальное. Потом вспомним про возможность выбора, потом про рост цен на продукты на треть за последние два года. И потом вспомним, что когда, например, действительно во многих небольших городах России за пределами крупных действительно люди не покупали никакие импортные продукты, они их просто не видели. Они покупали продукцию местных молокозаводов. Но в тот момент, когда импортные продукты были с рынка убраны, у нас по официальным данным министра сельского хозяйства господина Ткачева образовался дефицит в 8 миллионов тонн молока на рынке. Мы производим 32, нам нужно 40. В этой ситуации, естественно, что цены выросли у всех и для всех. В том числе и в самых маленьких городках. Поэтому проблема немедленной отмены антисанкций, которую из партий на выборах поднимает только «Яблоко», это проблема, имеющая отношение ко всем гражданам страны и к тем ценам, которые мы все платим.
Т. Фельгенгауэр― Но ведь согласитесь, что во-первых, люди действительно не так уж активно собираются идти на выборы и порога явочного нет, соответственно все заинтересованы в том, чтобы на выборы не ходить. Во-вторых, все-таки это ощущение, что все равно известно, как посчитают, да и голосовать не за кого особенно. Сейчас ничего особенно не изменится. Рокировки нет. Мы обсуждали, что такого случилось, что люди вышли на улицу. Да вовсе не выборы в ГД, а случилась рокировка. Из-за этого люди вышли.
РЕКЛАМА
Т. Фельгенгауэр― По поводу того, что люди не ходят, потому что понимают, что ничем это не закончится. Например, цифры, раз у нас последний день для того, чтобы озвучивать социологию. Борис Макаренко сегодня у нас в эфире озвучивал цифры от Центра политических технологий, не выше 40% — явка по Москве. Притом, что Москва считается одним из самых активно голосующих. И борьба. И кампания и все на свете. Причем чем старше возраст избирателей, тем дисциплинированнее они голосуют. Это говорит в пользу коммунистов. Тут как.
А. Гнездилов― Собственно, чем меньше будет голосовать Москва и другие крупные города, тем хуже. Потому что 95% в ряде регионов России, мы знаем эти регионы, они никуда не денутся. 95% явки и 95% за партию власти, я боюсь, что мы в очередной раз их получим. Мы это видим по тому, как идет избирательная кампания. А те регионы, где есть возможность возразить, что-то изменить, могут этим не воспользоваться. Это самое опасное. Потому что, что происходит в результате. Вы абсолютно правы, говоря, что политика в последние годы практически не меняется. Если по большому счету, то мы с 2003 года имеем одни и те же политические партии: «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР. Сначала была «Родина», потом она преобразовалась еще с партиями в «Справедливую Россию». Все. Но этот застой в политике оборачивается очень серьезными изменениями в жизни, потому что если мы с вами вернемся к тем же выборам 2011 года, когда произошла рокировка, и люди возмутились и пошли голосовать. Что произошло за пять лет. Мы не смогли тогда настоять на том, чтобы в думе появились другие партии. Мы голосовали за любых других очень многие. Что произошло – любых сколько угодно. Других нет. Мы не смогли настоять на том, чтобы появились партии, имеющие право без сбора подписей выдвигать своего кандидата на президентских выборах. В результате Путин легко без особых проблем переизбрался. Голоса Болотной на президентских выборах, президентских дебатах не было. К сожалению. В результате за последние годы огромное количество репрессивных законов, я могу долго их перечислять. Но не буду, потому что уверен, что и вы, и радиослушатели знают, о чем идет речь. Мы пришли на грань войны с соседним государством, а потом начали и вторую военную операцию в Сирии, где гибнут наши солдаты. Непонятно зачем и ради чего. Куда уходят огромные деньги.
Т. Фельгенгауэр― Крым присоединили, Александр. Вы что, это же главное событие. Олимпиаду какую провели.
А. Гнездилов― Да, и оказались в экономическом кризисе.
Т. Фельгенгауэр― Сколько позитивных вещей вокруг.
А. Гнездилов― Особенно позитивно то, как падают реальные доходы граждан за последние годы. А падают они очень сильно.
Т. Фельгенгауэр― А Дмитрий Медведев говорит, что у каждой семьи есть автомобиль.
А. Гнездилов― Вот. Это ровно то, о чем я говорю. Когда государство из России полностью сбежало в международную повестку, в космос, в нирвану. Я не знаю, куда еще. Но люди полностью потеряли связь с реальностью и абсолютно не понимают, что та же пятитысячная единоразовая выплата пенсионерам приведет просто к тому, что цены подскочат в момент этой выплаты, потом ее уже больше не будет, будет стандартный размер пенсии. А цены назад не вернутся. Как это всегда и происходит. И вот в этом и заключается проблема. И если мы сейчас это не остановим, сначала на выборах в ГД продемонстрировав, что мы недовольны, что мы хотим изменения и обновления. И потом на выборах президента, получив возможность выдвигать кандидатов в президенты без сбора подписей. До тех пор все это будет идти дальше, потому что долгие годы 2000-х говорилось, да, ограничиваются политические свободы, но есть незыблемый контракт. Есть два преимущества, полученных в начале 90-х. Это изобилие на прилавках и свободный выезд за рубеж. И вот ради этого можно многое простить. И пусть все идет, как идет.
Т. Фельгенгауэр― Сейчас вы озвучиваете точку зрения меньшинства. У какого количества россиян есть загранпаспорта. Ну какой свободный выезд за границу.
А. Гнездилов― Но, тем не менее, точка зрения этих 15-20% людей, у которых есть загранпаспорта, которые могут позволить себе путешествовать за границу, во-первых, их количество очень сильно сократилось из-за кризиса. Во-вторых, точка зрения этих людей вообще не учитывается. Вас нет, если вы не готовы приносить свои интересы в жертву государства. Вот это нам декларируют все политические партии все последние годы. И должен появиться в ГД кто-то, кто скажет иное. И потом на президентских выборах, потому что система власти у нас такая, что все решается на президентских выборах, и ГД это по сути такой кастинг для участия в президентских выборах. И если сейчас упустим этот шанс, эти все процессы: приближение к войне, экономического кризиса, пренебрежения к человеку – будут усиливаться дальше следующие 5-6 лет, и мы к 2024 году я боюсь даже предположить, с чем придем.
Т. Фельгенгауэр― Но с другой стороны никакого обновления нет не только в ГД и вообще в российской политической системе, но и в оппозиции. Мы услышали из новых имен разве что имя Алексея Навального. Но и то он тоже в принципе политик уже со стажем. Мария Баронова.
А. Гнездилов― Я перед вами сижу.
Т. Фельгенгауэр― Партия «Яблоко»…
А. Гнездилов― Живое обновление российской политической…
Т. Фельгенгауэр― Сколько лет партии «Яблоко». Сколько мы видим повторения одних и тех же историй с партией «Яблоко».
А. Гнездилов― Я не знаю, какие истории вы имеете в виду. Но я вам отвечу про долголетие «Яблока». Это как раз очень хороший пример того, когда нам внутри партии удалось выстроить то, что должно быть выстроено в российском государстве. С одной стороны мы российский политический старожил, нам 23 года. С другой стороны сейчас к руководству партии приходят уже люди не из числа основателей. И новый председатель нашей партии Эмилия Слабунова заслуженный учитель России, и двое из трех ее замов. Это Николай Рыбаков, мой коллега из Санкт-Петербурга, я, это люди, которые не были в числе отцов-основателей партии. Более того, я был ребенком, когда в 90-е годы «Яблоко» впервые избиралось в ГД. Мне было 13 лет, когда я впервые начал убеждать своих учителей в школе голосовать за «Яблоко» в 1999 году. Поэтому речь идет действительно о том, что нам удалось наладить смену поколений, регулярную сменяемость руководства, мы ограничили срок полномочий любого председателя партии двумя сроками. И собственно такую же политическую программу мы теперь готовы реализовать и в рамках России. Так что мы демонстрируем с одной стороны устойчивость, стабильность, преемственность, все председатели нашей партии и Григорий Алексеевич Явлинский, и Сергей Сергеевич Митрохин работают с нами, идут вместе с нами на выборы. Но при этом мы регулярно обновляемся. Вот обновление российской политики и кроме того, нужно конечно, сказать о коалиционной составляющей. О том, что мы идем вместе с такими людьми как Дмитрий Гудков. Как Галина Ширшина, которые не являются членами «Яблока», это наши коалиционные союзники. И, например, о Владимире Рыжкове, который безусловно не является новым человеком в российской политике, но для «Яблока» союз с ним это безусловно дело новое и прорывное.
Т. Фельгенгауэр― Но в любом случае если мы говорим не только про партию «Яблоко», а про любую оппозиционную партию, проблема остается все той же. Как заставить людей придти на избирательные участки. Чем вы можете, гарантировать ничего вы не можете. Чего уж там, давайте правде в глаза смотреть. Но как попытаться вообще хотя бы чуть-чуть как-то подарить им уверенность в том, что ну вот если они придут, то может быть, их как-то посчитают все-таки более честно. Тем более новый глава ЦИК как вам Элла Памфилова все-таки в этот раз отвечает за выборы. Женщина, для которой репутация это не пустой звук.
А. Гнездилов― Вы поставили сразу три важных вопроса. Я попробую успеть на них ответить. Первый вопрос заключается в том, как заставить, как вы сформулировали людей придти на выборы. Я не думаю, что людей нужно заставлять. Я думаю, что каждому из нас нужно просто посмотреть вокруг себя, посмотреть на то, что происходит вокруг нас и убедиться, что все мы, богатые и бедные, с пармезаном и без и с пошехонским сыром, загранпаспортом и без, в последние годы стали жить хуже. Это значит, что нужно менять политику и власть. Вот и все. И поскольку вариант революционной смены это вариант опасный, непредсказуемый и чреват еще большими потерями тем те, что мы несем сегодня, нужно использовать все мирные механизмы для того, чтобы превратить спектакль в реальность. Это выхолащивание процедуры заканчивать и начинать наполнять реальным содержанием. Здесь я перехожу ко второму вашему вопросу. О том, как мы можем попытаться хоть как-то гарантировать честность результатов. В 2011 году ключевой вещью было массовое наблюдение. Оно действительно произошло после рокировки, когда люди массово стали приходить наблюдать. Это было совершенно неожиданно. И я помню, как тогда политики были просто к этому не готовы. Приходилось срочно наращивать количество обучающих семинаров для тех же наблюдателей, потому что приходило столько людей, что обучить всех в одном потоке было просто невозможно. Поэтому сейчас в этом отношении оптимизма меньше, людей меньше. Но без этого гарантировать большую или меньшую я не скажу честность, но я скажу хотя бы прозрачность выборов, чтобы мы знали о том, что происходит на самом деле на избирательных участках, в том числе после их закрытия. Можно только через работу наблюдателей. Поэтому я, пользуясь случаем, хотел бы попросить всех, кто заинтересован в этом же, регистрироваться на сайте ya18.moscow или звонить по телефону 8-800-505-61-48 это наша линия для наблюдателей.
Т. Фельгенгауэр― Видимо, в Москве с этим все-таки будет получше. Про Москву еще поговорим. И про социологию тоже.
НОВОСТИ
Т. Фельгенгауэр― Продолжается программа «Особое мнение». Так все-таки тут постоянно два мнения. Ничего не изменится. И в этот раз поменяется все. И люди, которые говорят о возможных изменениях, в том числе ссылаются на то, что теперь ЦИК возглавляет Элла Памфилова и вот тут третий мой вопрос: насколько это внушает оптимизм. Новая глава ЦИК.
А. Гнездилов― Новая глава ЦИК внушает, безусловный оптимизм. А вот количество ее полномочий и сфера ответственности этого оптимизма не внушает. Потому что я сам побывал впервые на заседании ЦИКа, посмотрел, как все происходит. Я понимаю, что госпожа Памфилова и сама не настроена марать свою репутацию и установка руководства страны, которое ее туда прислало, заключается в том, чтобы исправить репутацию российских выборов хотя бы отчасти. Но при этом ведь выборы организует не только ЦИК, в этом участвует гигантское количество других структур власти. Они работают так, как им привычно. И ЦИК далеко не на все может повлиять, далеко не все изменить и в результате правота тех, кто в конце 2011, начале 2012 года во время протестов на Болотной и Сахарова, были дискуссии, что лозунг отставки Чурова он правильный или нет. Оказалось, что Чурова поменяли, пожалуйста, и на его место даже пришел человек качественно другой. Но суть все равно не в этом. Менять нужно всю систему, начиная с президента и далее: парламент, правительство и по списку. Потому что я специально принес вам показать газеты. Я могу развернуть. Два выпуска газеты «Столица «Единой России»» — ни один не оплачен из избирательного фонда. Они сами принимали решение, что можно использовать только лица кандидатов в агитации. Пожалуйста, президент Путин в обоих изданиях, который не является кандидатом и там внутри еще полно доверенных лиц.
Т. Фельгенгауэр― Может это картинка. Что вы в самом деле. Картинку можно же. Фотографии нельзя. Может быть талантливый художник.
А. Гнездилов― Я могу показать, что это фото.
Т. Фельгенгауэр― Что вы меня пугаете тут фотографиями Путина. Не надо.
А. Гнездилов― И две газеты «Москва. Центр», которую кидают мне в почтовый ящик, где каждый раз на 2-3 странице два больших материала обязательно о мэре, который возглавляет параллельно список одной из политических партий и о нашем местном кандидате в депутаты.
Т. Фельгенгауэр― И какой вывод вы хотите из этого сделать?
А. Гнездилов― Вывод следующий, что с этим пора заканчивать. Что нужно приходить на выборы и давать им всем по мозгам. Мирно, законно, но при этом как говорит Виктор Леонидович Шейнис, один из основателей нашей партии – мягко, но твердо.
Т. Фельгенгауэр― А с другой стороны, Александр, вы посмотрите, прекрасные результаты работы по антикоррупционному направлению. Мы видим, что одно громкое дело за другим громким делом. И уже без чинов, без всего могут кого угодно посадить, и следователи и полковники, и губернаторы, и цифры раз от раза просто поражают. Это ли не прямое доказательство того, что власть что-то делает и пытается что-то изменить.
А. Гнездилов― Я к этому отношусь противоречиво. Потому что с одной стороны да, есть антикоррупционные расследования, а с другой стороны меняется ли система, которая создает возможности для коррупции. Нет, она не меняется. Можем взять для примера соседнее государство Китай. Которое нам часто любят ставить в качестве примера борьбы с коррупцией, вот там жестко карают чиновников, поднимаются уровни все выше, выше. Сейчас они уже дошли до членов политбюро. Можно вспомнить и дело Чжоу Юнкана и Бо Силая, это уже высшие руководители Китая. Но от этого коррупция меньше не становится. Это просто показатель того, что она дошла до самого верха и может использоваться в качестве оружия во внутриэлитных войнах. И есть источники коррупции. И есть система, которая порождает коррупцию, есть проблема частной собственности, которая дает возможность для шантажа бизнеса. И затрудняет финансирование, например, независимых партий, независимых общественных организаций, независимых СМИ. Как контролеров по борьбе с коррупцией. Есть проблема судебной системы, «Яблоко» целый пакет предложений в этой сфере. Но это все очень институциональные вещи, серьезные фундаментальные, которые нужно делать и на это власть естественно не готова. А устраивать показательные отдельные маски-шоу в отношении тех, кто в какой-то момент выпал из гнезда, это вполне возможно и это может быть не так плохо. Но это не решение проблемы.
Т. Фельгенгауэр― Тогда еще одна новость, которую обсуждают. Признание Левада-центра иностранным агентом. Другие социологические организации ВЦИОМ, ФОМ в отрытом письме поддержали Левада-центр. РБК сегодня об этом пишет. Считают, что нельзя считать иностранным агентом. Как вы считаете, что вообще произошло, зачем такой был наезд и фактически уничтожение уважаемой организации.
А. Гнездилов― Чтобы не было уважаемых организаций, а были те, которые нужны. Вот собственно и все. Для меня вопрос не в том, является ли Левада-центр по критериям этого закона иностранным агентом или не является, очевидно, что формулировка про политическую деятельность крайне широкая и дает возможность для любых толкований. Вот нам выгодно, мы открыли на это глаза. Нам выгодно – мы закрыли. Просто этот закон должен быть отменен вместе с 25 другими репрессивными законами. Принятыми последней думой. Вот и весь ответ.
Т. Фельгенгауэр― Насколько вообще социология влияет или нет на решение власти. Потому что много всего говорят, что есть социология такая, которая паркетная, которую кладут на стол, есть более близкая к реальности, кто-то пытается свои собственные исследования проводить. Все это вообще имеет хоть какое-то отношение к реальному раскладу дел.
А. Гнездилов― Я не знаю в полной мере, как власть работает с социологией. Я вижу совершенно отчетливо, что власть ее использует. Но она ее использует для того, чтобы потом с этими данными пытаться людьми манипулировать. А не для того чтобы решать те проблемы, на которые указывает социология. Если вы возьмете любой соцопрос, посмотрите и ФОМ, и ВЦИОМ и Левада, и Ромир и другие социологические агентства, вы увидите, что ключевые проблемы какие – кризис. Что такое кризис — рост цен, падение уровня жизни. Безработица, общее состояние экономики. Что нам в ответ предлагают? — нам предлагают борьбу повесток. Недавно глава ВЦИОМ заявил в интервью Первому каналу, что люди якобы будут делать свой выбор 18 сентября, не исходя из ситуации в стране, не исходя из экономических реалий, а люди будут делать выбор, исходя из глобальной повестки. Они будут голосовать, потому что мы молодцы в Сирии. То есть, очевидно, что социологию используют для попыток манипулирования общественным мнением. То, что называется формирующие опросы. Когда идет война повесток и вместо одной неудобной, по которой власть проигрывает, нам все время пытаются навязать другую. И наша задача, что может в этой связи предложить «Яблоко», — искренность.
Т. Фельгенгауэр― Александр, искренность в повестке дня это придти на избирательный участок и увидеть там графу «против всех» и проголосовать против всех.
А. Гнездилов― Нет, против всех это не искренность.
Т. Фельгенгауэр― Но так искренность, к сожалению, мы проявить не можем.
А. Гнездилов― Против всех это большое лукавство. Потому что это позволение власти и дальше делать то, что она считает нужным.
Т. Фельгенгауэр― Такой графы все равно нет.
А. Гнездилов― Есть много других возможностей выразить свой пофигизм. И, к сожалению, многие наши граждане ими воспользуются. Но власть воспринимает это как индульгенцию. Потому что если мы пять лет делали то, что мы делали, а в итоге нас оставили с той же четверкой партий во главе с «Единой Россией» в ГД, значит можно и дальше продолжать в том же духе и завинчивать гайки дальше, пока резьбу окончательно не сорвет. Поэтому очень многие люди начинают понимать, что нужны изменения и не только такие традиционные сторонники либеральных и демократических взглядов как Олег Басилашвили, Людмила Алексеева, Дмитрий Муратов и другие выступают в поддержку, например, «Яблока» и становятся его доверенными лицами. Владимир Войнович, но и например, совершенно неожиданно для меня поддержку выразил Евгений Кафельников. Спортивный кумир моего детства. Для меня это был шок, потому что я знал, что у него другие политические взгляды. Но просто реальность экономическая, социальная, политическая последних лет такова, что люди все больше начинают понимать, что так дальше двигаться с этими четырьмя партиями с этим президентом нельзя.
Т. Фельгенгауэр― Получается, что вы будете сидеть в своей партии «Яблоко» и думать, ну а куда они денутся эти люди, которые хотят хоть каких-то изменений. Они придут, и они за нас проголосуют.
А. Гнездилов― Нет.
Т. Фельгенгауэр― Такое снисходительное отношение. Как вы были нами недовольны, друзья, у вас нет выбора. Вам некуда деваться. Вы придете и проголосуете за партию «Яблоко».
А. Гнездилов― Нет, деваться нам всем на выборах есть куда. А вот куда нам деться от последствий нашего выбора — это действительно большой вопрос. Потому что мы видим гигантское количество вариантов, в 2011 году их видели. Это был вариант «нах-нах», и вариант бойкота. И вариант за любую другую партию. И мы видели, к чему они привели. Поэтому я не считаю нужным кричать изо всех сил и заставлять людей идти голосовать. Я думаю, что просто количество событий, происходящих вокруг нас таково, что для меня лично выбор просто очевиден. Лично для меня. Если для кого-то другого это иначе, я уважаю его право на другую точку зрения. Но я считаю очень важным, чтобы фракция «Яблоко» появилась в ГД. И чтобы потом была возможность участвовать в президентских выборах, потому что вот тогда мы и скажем: Владимир Владимирович, пожалуйте на дебаты. А если вы не выходите на дебаты, как сейчас не выходит Дмитрий Медведев, значит, вы просто не хотите обсудить вопрос, есть ли у каждой российской семьи автомобиль или его на самом деле нет.
Т. Фельгенгауэр― Но вот тут Михаил Ходорковский сегодня неожиданно рассказал, что начинает заниматься подготовкой к президентским выборам. Кстати, по-моему, Григория Явлинского он там тоже рассматривает как одного из возможных…
А. Гнездилов― Там и Шлосберг, и Владимир Рыжков.
Т. Фельгенгауэр― Да, вот, пожалуйста. Подготовка к президентским выборам с помощью Михаила Ходорковского. Как хорошо.
А. Гнездилов― Очень хорошо, что понемножку мы начинаем обращаться к этой важнейшей теме и это происходит не за полгода до президентских выборов, а уже сейчас. Потому что это вопрос важнейший. От него зависит очень многое в нашей системе власти суперпрезидентской. Другое дело, что я бы не формировал специальные коллегии отборщиков, даже может быть из очень уважаемых людей, а предоставил бы этот выбор гражданам. В том числе на выборах 18 сентября. Мы можем сколько угодно организовать любые отборочные комиссии и так далее, но реальный выбор, кто будет участвовать в президентских выборах, это определяется в это воскресенье. В этом главный смысл выборов в думу. К сожалению, сама дума низведена до довольно слабого состояния. Но помимо прочего это первый отборочный тур в президентских выборах и в этом ее важнейшее значение.
Т. Фельгенгауэр― Знаете, слышать от члена партии «Яблоко» слово «договариваться» довольно забавно, потому что мне кажется, что в принципе договориться оппозиция между собой как не могла, так и не может. И тут я смотрю sms, все практически припоминают, что как же почему никто не может друг с другом договориться по одномандатникам. С «Парнасом».
А. Гнездилов― По одномандатникам мы предложили договориться в январе. Очень рад, что есть в Москве, например, и не только в Москве округа, где мы не конкурируем. Это Тушинский округ, где идет Дмитрий Гудков. Это Центральный округ, где от «Парнаса» идет профессор Зубов. Это Медведковский округ, где идет Андрей Бабушкин. Мы были готовы к более широким договоренностям, но если вы посмотрите материалы, например, Deutsche Welle, немецкой волны от 18 августа, М.М. Касьянов на брифинге лидеров «Парнаса» сказал, что время для договоренностей закончилось и поэтому переговоры по разведению округов вестись не будут. Это его выбор, я его уважаю. Другое дело, что конечно нам было бы лучше развести округа, но просто сейчас об этом говорить уже поздно. Потому что буквально в эти минуты время истекает.
Т. Фельгенгауэр― Алексей Навальный со своим предложением всем дружно сняться…
А. Гнездилов― Опоздал на полгода как минимум.
Т. Фельгенгауэр― То есть надо было просто еще полгода назад…
А. Гнездилов― Да, ведь Навальный же участвовал во всех этих переговорных процессах. Он был в демкоалиции с «Парнасом». Потом вышел из нее, потом вел переговоры с нами. И мы обсуждали кстати именно этот вопрос, чтобы мы не конкурировали в округах и мы были готовы снять, например, в Нагатинском округе своего кандидата в пользу того, кого предлагал Навальный.
Т. Фельгенгауэр― Теперь уже все, умерла, так умерла. Спасибо большое. Александр Гнездилов, заместитель председателя партии «Яблоко», кандидат в депутаты Государственной думы от партии «Яблоко» был гостем программы «Особое мнение».
А. Гнездилов― Спасибо и голосуйте за нас.
