Эксперты Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина вместе с депутатом Госдумы Дмитрием Гудковым внесли свой вариант закона о выборах парламента, альтернативный существующему (президентскому). Обеспечивающий более широкое представительство в Думе, снижающий влияние «административного ресурса» и увеличивающего политическую конкуренцию.
Предложения эти, большей частью, логичны и разумны — но, скорее всего, не имеют шансов быть принятыми: избирательное законодательство все последние годы целенаправленно меняется Кремлем в прямо противоположную сторону.
Президентский вариант закона о выборах возвращает смешанную систему: из 450 депутатов Госдумы половина выбирается по одномандатным округам, а половина по партийным спискам, с избирательным барьером в 5%, с сохранением запрета на создание избирательных блоков и 10-летнего запрета на участие в выборах для лиц, осужденных за совершение тяжких преступлений, даже после снятия судимости, и с допустимым процентом «брака» при сборе подписей (если он необходим для регистрации кандидатов) не более 5%.
Проект Гудкова — КГИ, во-первых, предусматривает снижение «барьера» до 3%, возможность (как до 2006 года) создания избирательных блоков, и предоставление всем зарегистрированным партиям права участия в выборах без сбора подписей, с сохранением «подписной» регистрации только для самовыдвиженцев, при этом до 20% увеличивается допустимая доля брака в подписях и вводится избирательный залог как альтернатива сбору подписей. Направлять наблюдателей на выборы могут не только зарегистрированные партии и кандидаты, но и любые общественные объединения (опять же, как это было раньше). Наконец, отменяется 10-летнее «поражение в правах» после снятия судимости.
Аргументы просты и понятны.
Слишком высокий «барьер» (европейская практика — 2-3%) снижает представительность парламента и затрудняет попадание в него малых партий.
Избирательные блоки необходимы ввиду наличия ряда партий со схожими политическими программами — это позволит создавать предвыборные политические коалиции, которые сейчас практически невозможны.
Освобождение партий от сбора подписей не позволит отстранять оппозицию от участия в выборах — что происходит сплошь и рядом. При этом непреодолимость «подписного барьера» вызвана не непрофессионализмом оппозиционеров, а возможностями избиркомов произвольно «браковать» любые подписи. И даже при самом тщательном сборе подписей просто из-за «человеческого фактора» неизбежны ошибки, и процент их обычно колеблется около 10%. А избирательный залог одно время был для оппозиции единственным способом избежать «отбраковки» по подписям.
Ну, а «поражение в правах» может превратиться в один из простейших способов отсечения оппозиции от выборов: как показывает практика, организовать для оппонентов власти судимость по надуманным основаниям — легче легкого.
Вторая часть предложений Гудкова — КГИ построена по схеме, близкой к избирательной системе Германии, предусматривает переход к так называемой «связанной смешанной избирательной системе» (в отличие от нынешней — смешанной, но несвязанной).
Пугаться сложных терминов не стоит, ибо суть достаточно проста.
Сейчас при смешанной системе выборов (225 депутатов избирается по одномандатным округам, 225 — по спискам) возможны, и более того — запрограммированы ситуации, когда лидирующая в предпочтениях избирателей «партия власти» получает непропорционально много мандатов. Выше, чем реальная степень ее общественной поддержки.
Почему? Все просто. Имея, условно говоря, поддержку на уровне 40%, она получает эти 40% по спискам, или около 100 мандатов. Но эти же 40% позволяют ей получить абсолютное большинство мандатов в одномандатных округах (кандидатам для победы достаточно относительного большинства голосов по сравнению с другими кандидатами, а голоса, отданные за всех, кроме победителя, «пропадают»).
Если предположить, что «партия власти» получит 200 мандатов в округах, общее число ее мандатов достигнет 300 — почти 67% от общего числа. И это, напомним, при 40-процентном рейтинге. Что грубо нарушает принцип представительства.
Предложение Гудкова — КГИ: сделать так, чтобы общее количество мандатов, которые получает каждая партия, соответствовало уровню ее поддержки.
Если партия получила право на 100 мандатов по спискам, и провела при этом 75 одномандатников, она получит не 175 мандатов, а все равно 100. При этом кандидаты из партийного списка получат только 25 мандатов (первые 75 автоматически достаются одномандатникам). Если эта же партия, имеющая право на 100 «списочных» мандатов, провела по одномандатным округам 100 человек — «списочники» не получат вообще ничего. Как и в том случае, если у этой партии окажется более, чем 100 победивших одномандатников.
И еще предлагается ввести, кроме одномандатных, двух- или трехмандатные округа, где смогут выбираться по 2-3 депутата. Это позволит резко увеличить представительность «мажоритарной» части Госдумы (при выборах в одномандатном округе нередко бывает, что 60-70% голосов избирателей отдаются за кандидатов, занявших места от второго и далее).
Ничего такого уж крамольного во всех этих предложениях нет, но они вызвали бурный поток брани у прокремлевских политологов и экспертов. Мол, введение избирательного залога — это «в интересах криминала», многомандатные округа дают преимущество «маргинальным партиям», сбор подписей — это «не ограничение, о чем кричат либералы, а возможность пообщаться с избирателями и заявить о себе». И вообще, «учет амбиций либералов разрушит целостность политического пространства России».
Комментировать эту брань бессмысленно. Но она наглядно показывает, что в усилении политической конкуренции те, кого обслуживают упомянутые политологи, категорически не заинтересованы.
