Отказ в регистрации списка «Парнас» на выборах в Новосибирске — событие возмутительное (судя по тому, как проходила проверка сданных подписей и на основании чего они «браковались»), но далеко не новое.
Те, кто в Новосибирске столкнулся с беспределом со стороны избиркома, большей частью пришли в практическую политику на волне протестов 2011—2012 годов. И потому не знают, что технология «отбраковки» нежелательных участников выборов, сдающих подписи для регистрации, была отработана до мелочей еще в нулевые годы.
Эта технология опирается на избирательное законодательство, специально сконструированное для этой цели. И основанное на неявном (но прямо вытекающем из норм избирательных законов) принципе «презумпции виновности» оппозиционных партий и кандидатов.
Пожалуй, наиболее рельефно этот принцип проявился в Петербурге в 2007 году, когда список «Яблока» не был допущен к выборам в Законодательное собрание.
Тогда партию обвинили в наличии 13% «бракованных» (при допустимом максимуме 10%) подписей в отобранных для проверки подписных листах и к выборам не допустили. При этом 8% «бракованных» подписей насчитала паспортная служба, сочтя, что представлены неполные или неверные адреса граждан и их паспортные данные. Эти подписи закон называет «недействительными». И еще 5% подписей «забраковали» по результатам почерковедческой экспертизы ГУВД, чьи эксперты решили, что либо сами подписи, либо даты их проставления выполнены «другими лицами». Проще говоря, подпись (или дату), по мнению экспертов ГУВД, ставил не тот человек, чьи данные указаны в подписном листе. Привлекать к проверке подписных листов экспертов — в том числе специалистов государственных органов — избиркому разрешает закон.
Партия решила оспорить выводы о «неправильных» подписях — и тут-то и проявились все особенности избирательного закона. Как уже сказано, явно не случайные.
Во-первых, закон установил право избиркома по своему усмотрению использовать заключения экспертов. Они «могут служить основанием» для объявления подписи недействительной или недостоверной. А могут и не служить.
Иначе говоря, когда надо отказать партии в регистрации, — избирком может безоговорочно довериться любой, даже самой безграмотной и содержащей ошибки «справке УФМС» или «акту почерковедческой экспертизы», забраковав на их основании любое число подписей. Заметим: расчеты показали, что почерковеды ГУВД тратили на проверку одной подписи от 30 до 40 секунд, что заведомо не позволяло качественно выполнить эту работу (при проведении судебных почерковедческих экспертиз требуется значительно большее время, измеряемое десятками минут, а то и часами, и при обязательном наличии образцов проверяемого почерка).
В свою очередь, когда надо, напротив, зарегистрировать «нужную» партию — можно не обратить внимания на реально установленные экспертами нарушения. К тому же никакой ответственности за качество своих заключений «привлеченные эксперты» не несут. Окончательный вывод о «правильности» подписей делают члены избиркомов, при этом они не обязаны этот вывод аргументировать.
Во-вторых, никакие доказательства подлинности данных об избирателях или поставленных ими подписях избиркомами могут быть не приняты: закон не обязывает их это делать.
Так, пытаясь оспорить «справки УФМС», представители «Яблока» нашли сотни ошибок у паспортной службы, которая вела проверку по устаревшей компьютерной базе (в доказательство были представлены копии паспортов граждан). Часть листов в справках была настолько «анонимной», что на них не было указано даже название проверяемой партии. Во многих случаях одна и та же подпись браковалась по нескольким основаниям и учитывалась в списке «бракованных» дважды.
Однако городская избирательная комиссия — за редкими исключениями — никаких ошибок экспертов не признала. Или назвала их «техническими», вызванными «человеческим фактором», и отказалась исключить соответствующие подписи из числа «забракованных». Заметим: ровно за такие же «технические» ошибки при заполнении подписных листов избирком безоговорочно признавал соответствующие подписи недействительными.
Что касается почерковедческой экспертизы, то здесь все еще печальнее. «Яблоко» представило альтернативное заключение от независимых почерковедов с 20-летним стажем, имеющих соответствующие лицензии, — в нем утверждалось, что претензии почерковедов ГУВД в более чем 100 случаях были неосновательны. Но горизбирком это заключение не признал, потому что оно сделано негосударственным органом. Между тем «Яблоко» не имело возможности обратиться к государственному органу — ЭКЦ ГУВД, поскольку он уже дал свое заключение, а «альтернативного» государственного органа, который мог бы провести экспертизу, нет в принципе.
Наконец, апофеозом этого «театра абсурда» стал тот факт, что десятки граждан, чьи подписи в поддержку «Яблока» были объявлены «недостоверными», либо представили нотариально заверенные заявления о том, что они лично ставили подписи, или были готовы прийти на заседание горизбиркома, чтобы это подтвердить.
И что? А ничего: горизбирком просто отказался вызвать их на заседание, заявив, что мнение граждан его не интересует. А на заседании Центризбиркома, куда приехали несколько граждан, чтобы лично подтвердить подлинность своих подписей за «Яблоко», им прямо заявили: «Подписи не ваши — у нас есть мнение специалиста». Как говорится, «Без бумажки ты — букашка»…
Таким образом, избирком может произвольно «забраковать» подписи — а потом оппозиция должна в суде доказывать, что подписи в ее поддержку «верные». И что она их не подделывала (то есть не совершала уголовного преступления).
По сути, это дает избиркомам возможность во внесудебном порядке и фактически произвольно ограничивать избирательные права граждан.
Без исправления закона, устанавливающего эту систему «презумпции виновности», ситуации, подобные петербургской или новосибирской, обречены на повторение.
