— Почему именно вы лучший мэр для Москвы?
— Я единственный, у кого на данный момент есть программа. Что такое программа Собянина «Семь приоритетов», мне непонятно. Есть какие-то многотомные программы правительства Москвы, размещенные на сайтах. Между ними очень слабая корреляция. Внятно Собянин о своей программе не сказал. Его «Семь приоритетов» похожи скорее на отчет, чем на программу. При этом там какие-то очень странные вещи написаны. Например, то, что в Лосином острове убрали все свалки. А я знаю точно, что в Лосином острове не убрали ни одну свалку. А выделили на это 100 млн руб. в 2011 году. Собянин не знает, что реально происходит в городе. Он пользуется отчетами чиновников, которые ему врут. А я реально знаю, что происходит в городе. Я этим десять лет занимаюсь, с тех пор как я остановил первую точечную застройку. Тогда господин Полонский пытался построить дом во дворе Егерской улицы в Сокольниках. С тех пор началась моя почти ежедневная работа по защите прав москвичей. Мне Москва и москвичи небезразличны.
«Мне этот урбанизм не нравится»
— А кто ваша целевая аудитория?
— Люди, которым я в первую очередь помог, либо люди, которые знают, что я им могу помочь. Сегодня утром, когда я ехал на работу, мне позвонил москвич, который сообщил, что в его дворе происходит силовой захват судебными приставами парковки. Я сразу поехал к нему. Остановил захват, добился, чтобы приставы уехали, подключил всякие инстанции, префектуру. И этот человек мне сказал: «У нас в доме 500 человек, все будут голосовать за вас».
— А если говорить, например, о возрастной категории, профессиях?
— Нет такого. Это все теория. Моя аудитория — это активные граждане. Есть инициативные группы, активная часть гражданского общества, неравнодушные люди, которые знают, что происходит в политике, образованные люди, квалифицированные специалисты. Во многом, я думаю, такая специфическая категория, как родители учеников, потому что знают, что я занимался борьбой с укрупнением московских школ, пациенты больниц — я защищал московские больницы примерно от того же самого. Традиционно для «Яблока» ядерный электорат — интеллигенция, люди творческих профессий.
— Вам нравится современный облик Москвы?
— Нет. Мне не нравится, например, «Москва-Сити» — это уродство. Мне не нравится весь новодел, который еще при Лужкове появился, мне не нравится замена старых зданий какой-то безвкусицей, уродливые здания всяких торговых центров мне не нравятся. Я люблю старую Москву и с ужасом наблюдаю, как она разрушается.
— А как вы относитесь к тому, что московские власти в последнее время делают упор на урбанизм?
— Знаете, они там какие-то умные слова употребляют, но я знаю одно — туда идут люди, которые вообще ничего не соображают в том, что им надо делать. У нас сложился кланово-земляческий подход к формированию кадров. Исполняющий обязанности руководителя НИИ генплана — некая девочка 27 лет, которая никогда не занималась ни градостроительством, ни транспортом, а занималась здравоохранением и математикой в Бостоне. Новый главный архитектор, по всей видимости, занимается лоббированием коммерческих структур, которые будут осваивать город, и позволяет себе хамские выступления о том, что надо отменить слушания по крупным проектам, потому что москвичи в них ничего не понимают. Сейчас идет процесс зачистки руководителей учреждений культуры — опытных профессионалов своего дела. Ставят опять каких-то своих знакомых, случайных мальчиков и девочек. И этот процесс носит тотальный характер. Мне этот урбанизм не нравится. Я бы его более жестким словом назвал.
— А как же парки — «Сокольники», парк Горького, например? Власти говорят, что после реконструкции парков их посещаемость увеличилась.
— Я как свои пять пальцев знаю, что происходит в московских парках. Я уже говорил про свалки в Лосином острове. Деньги выделили, деньги ушли неизвестно куда, а огромные горы строительного мусора остались на своем месте. Мафия берет деньги со строителей, они со всей Москвы свозят в парк мусор, и мафия живет припеваючи. Там существует огромное количество незаконных построек, например рестораны, незаконные парковки. Бывший эколого-просветительский детский центр превратился в странное здание элитного вида, куда никого не пускают. Там, по слухам, располагается элитный бордель. Я занимался лично вопросом незаконных объектов в Останкине. Были приняты меры, 16 объектов снесли и 41 объект должен пойти под снос. Но это я вмешался, это не по инициативе правительства Москвы. По его инициативе там стоит баня для сотрудников департамента ЖКХ. Но я не все парки могу пропахать вдоль и поперек. Сами-то они чем занимаются? Они должны взять за шкирку и вышвырнуть этих незаконных пользователей. А они парки облагораживают. Зачем-то в парках снимают почвенный покров и кладут рулонный газон. Я это видел в Нескучном саду, в Лосином острове, который является национальным парком. И что с ним творят? Его просто губят. Специалисты по паркам говорят, что рулонный газон используется только для облагораживания пустырей, а там естественный природный покров. Экосистема губится, сотни видов растений и насекомых будут уничтожены. А плиткой все замащивают в парках? Чудовищные пространства.
— Как сделать так, чтобы жители участвовали и хотели участвовать в управлении городом?
— Человечество уже давно все придумало. Самый главный механизм обратной связи власти и населения — это парламент. В Москве должен быть парламент, который отражает интересы москвичей. Выборы в Мосгордуму должны быть честными. Сейчас она просто берет под козырек каждый чих из мэрии. Дальше, это местное самоуправление. Я считаю, что управы должны быть ликвидированы, а их полномочия должны быть переданы муниципалитетам. Руководители муниципалитетов, наверное, должны избираться, но это уже пусть муниципальные депутаты решают. Со временем и префектуры можно будет ликвидировать. Общегородские функции может выполнять и правительство Москвы. Далее, это референдумы. Их процедура должна быть упрощена.
«ГЗК приговаривает к смерти Москву»
— Из всего того многообразия проблем, которые есть в Москве, назовите три самые острые.
— Самая острая — это проблема власти: отсутствие системы обратной связи между властью и москвичами, самоуверенность власти, ее непрозрачность, оттеснение москвичей от решения ключевых проблем, которые затрагивают судьбу города. Власть и бюджет непрозрачны. Даже при Лужкове каналов обратной связи было больше, чем при Собянине. При Собянине основной канал связи — это жалобщики. Действительно, с жалобами Собянин стал работать лучше, чем Лужков. Но в этом есть оттенок унизительности. Москвичи воспринимаются как жалобщики. А москвич должен быть полноправным жителем города, участвующим в принятии решений. Самый главный пункт моей программы — это установление комплексной, многосторонней системы обратной связи. Механизмы я уже назвал: облегчить процедуру референдума, проводить публичные слушания. В Москве функционируют такие законы, принятые карманной Думой, и такие подходы у правительства Москвы, при которых огромный объем власти по распоряжению финансовыми и материальными ресурсами передается чиновнику, которого никто не контролирует и который ни перед кем не отчитывается.
— Примеры можете назвать?
— При Собянине появилась ГЗК — городская земельная комиссия. От Лужкова мы добились, что вопросы, затрагивающие интересы жителей, рассматриваются специальной межведомственной комиссией при главном архитекторе города Кузьмине. Через этот механизм нам удалось отменить массу точечных застроек. Я сам лично остановил более 100 точечных застроек. Люди приходили к нему, главный архитектор звал своих специалистов, показывали планы, высказывали свое мнение, принималось решение. Сейчас есть какая-то ГЗК. Это как сталинская тройка. Никто не знает, что она рассматривает, никого в известность не ставит. Тройки, как известно, приговаривали к смерти, так вот сейчас эта ГЗК приговаривает к смерти Москву.
— А вторая проблема, по вашему мнению?
— Транспортная. То, как ее пытается решить Собянин, усугубляет проблему, а не решает. У нас выступали мировые специалисты, например Вукан Вучек, который анализировал проекты реконструкции Ленинского проспекта и Северо-западной хорды. Вывод однозначный — пробок в городе меньше не будет.
— Эксперты говорят, что в начале и в конце Ленинского есть бутылочные горлышки.
— Не только в начале и в конце, но и на съездах, куда машины будут сворачивать. Это порочность дорожно-транспортной политики, которая унаследована от Лужкова, — отсутствие системного, комплексного подхода.
— Получается, люди, которые разрабатывали план реконструкции, не учитывали элементарных вещей?
— Это специфическая ситуация. Ведь кто же привлекается — одни и те же люди, прикормленные, свои. Никаких реальных тендеров нет, все это фиктивно. Они сидят на этом доходе, естественно, они будут смотреть в рот чиновнику или на его корявый палец, которым он тыкает в карту и говорит, где и что делать. Я считаю, надо заморозить эти проекты, провести нормальную экспертизу, провести глобальный консилиум по проблемам Москвы и пригласить специалистов со всего мира. Москва в предынфарктном состоянии с точки зрения транспортной ситуации. Пригласите людей и послушайте. Вот чего они не умеют и не хотят — слушать других. Они самые умные, самые выдающиеся, знают, как нас всех осчастливить.
— А вы как предлагаете решить транспортную проблему, кроме заморозки?
— Послушать нормальных специалистов. Пусть они спорят, пусть у них будут разные концепции развития города, нужно пригласить москвичей, провести детальные публичные слушания, референдум. В Москве нужно строить то, что нужно людям, и делать так, чтобы не стравливать одни категории москвичей с другими, чтобы соблюдался баланс интересов. Кто-то думает, что он будет ездить на дачу быстрее по этому реконструируемому Ленинскому проспекту, а те, кто там рядом живет, будут ездить в три раза дольше до своей дачи, пока они выберутся на эту магистраль. Да еще у них это все под окнами пройдет, и стоимость их квартир в два раза снизится из-за этого. Как же так можно — счастье одних строить на страдании других. Это какой-то варварский средневековый подход. Современная наука исходит из того, что должен соблюдаться баланс интересов. Моя программа не о том, где, что и как построить. Моя программа заключается в том, что я буду строить то, что нужно москвичам, и то, что не будет задевать интересы больших групп людей.
«Политическая воля размалывает коррупцию»
— А третья проблема?
— Я назову третью и четвертую. Третья — это жилищно-коммунальное хозяйство. Оно крайне непрозрачно, тарифы необоснованны, это грабительская система по осваиванию денег москвичей. Необходимо провести аудит всех компаний, которые связаны с городом, ДЕЗов, поставщиков. Четвертая проблема — огромное количество мигрантов. Этот вопрос острый, волнует москвичей. Когда люди в скотском состоянии живут и работают в Москве за гроши, это унизительно для нашей столицы. Использование фактически подневольного труда — это омерзительное явление. Я не предлагаю выдворять мигрантов, я считаю, что надо начать разбираться с работодателями. У нас есть ст. 322.1 УК РФ «Организация незаконной миграции». Вы когда-нибудь слышали, чтобы по ней кто-нибудь сел?
— Нет.
— А при мне сядет. И будет преподан внятный урок всем остальным, кто этим делом промышляет. У нас же только разговоры всегда. И Собянин, вот уж от кого я не ожидал, стал пиариться на этой теме. Мол, они должны куда-то выезжать, потом приезжать. Комплекс ЖКХ в Москве — главный магнит для мигрантов. Среди компаний-застройщиков полно компаний с городским участием. На них тоже можно влиять. У мэра есть информация, где живут мигранты, где места их скоплений, где рынки нелегальной рабочей силы. Ну займись ты этим, потребуй от ФМС, пошли своих сотрудников, которые проследят, чтоб те взятку не содрали с кого-то. Я предлагаю всем компаниям, которые работают по городскому заказу, раскрывать всю свою кадровую информацию в интернете, пусть публикуют ведомости, чтобы любой житель, нажав кнопку компьютера, увидел, что во дворе явно не Иванов Иван Иванович работает, который идет по ведомости. Для решения этой проблемы нужна политическая воля.
Меня спрашивают, кто должен быть мэром — политик или хозяйственник. Я отвечаю: политик. Потому что нет понятия «хозяйственная воля». Сингапурский лидер Ли Куан Ю, который победил коррупцию и вывел Сингапур в десятку самых некоррумпированных стран, в своей книге писал, что азиатский менталитет склонен к коррупции, это у них в крови. Так вот он принял такие меры, при которых коррупция исчезла. Политическая воля размалывает коррупцию. То же самое в любом другом вопросе.
— Что можно привнести в Москву из опыта мировых мегаполисов?
— Очень много всего. В Мадриде, например, в центре города между домами, которым по 300–400 лет, строятся маленькие тоннели под улицами. И дома не мешают, остаются в том же прекрасном состоянии. А у нас все приобретает грандиозный размах — чиновникам надо сразу стройку века засандалить. Почему нельзя у нас на микроуровне развязывать бутылочные горлышки? Вообще в мировые столицы надо отправлять специальные делегации, которые там не пьянствовать будут и не ходить по магазинам, а с утра до ночи сидеть и слушать с открытым ртом. Вот я, когда стану мэром, такие туры организую.
