Большинство комментаторов расценивает московские выборы как удар по репутации (несмотря на формальный выигрыш) власти и победу (по крайней мере моральную) оппозиции в лице Алексея Навального.
Так ли это? Далеко не факт.
Напомним, что именно власть обеспечила Навальному участие в выборах. Потом организовала его «стартовый рывок» в виде стремительного освобождения (чего ни с кем из оппозиционеров в путинскую эпоху не случалось). А потом не чинила никаких препятствий в ходе кампании ни ему, ни поддерживающим его СМИ и бизнесменам.
С учетом сказанного, успех Навального, конечно, может быть «сбоем» при реализации кремлевского плана — если он предусматривал образцово-показательную победу Сергея Собянина над известным оппозиционером.
Но может быть и составной частью этого плана — если он предусматривал нечто совсем другое. Например, конструирование новой «системной оппозиции», должной заменить нынешнюю думскую.
В первом случае действительно имеет место поражение власти.
Во втором случае говорить об этом не приходится.
Впрочем, о будущем — чуть ниже. Сперва поговорим о недавнем прошлом и настоящем — о том, что проявилось в московской кампании и по своему значению далеко выходит за пределы вопроса о том, кто будет управлять Москвой.
Для начала, кампания по выборам мэра Москвы — человека, который должен отвечать за ежедневную жизнь 10-миллионного города, — была намеренно «отодвинута» от собственно московских проблем. Причем отодвинута не властью, а частью оппозиции — где чрезвычайно популярны были рассуждения: «Это не выборы, а референдум о недоверии Путину», «кампания по слому режима», «нечего болтать о хозяйственных вопросах, парковках и «точечных застройках» (последнее презрительно именовалось «малыми делами»).
Конечно, кампания по выборам мэра столицы не могла не быть политической. Но когда ее полностью перевели в плоскость альтернативы «угодить Путину — досадить Путину», многолетняя работа для горожан оказалась не имеющей на выборах никакого значения.
Что же касается разговоров о «референдуме», то трудно не вспомнить, что ровно такой же отвлекающий прием использовала в 2007 году «Единая Россия», объявившая выборы Госдумы «референдумом о доверии Путину», чтобы улучшить свой результат. И это не единственный пример «заимствования» оппозицией технологий власти. Есть и куда более впечатляющий — президентские выборы 1996 года.
Тогда, если помнит читатель, избирательная кампания была усилиями Кремля переведена в «бинарную», якобы сводящуюся к противостоянию только двух кандидатов — Бориса Ельцина и Геннадия Зюганова. При этом первый тур выборов, в котором кроме упомянутых участвовали Михаил Горбачев, Григорий Явлинский, Александр Лебедь, Святослав Федоров, Владимир Жириновский и другие, «подавался» как второй — под нескончаемое исполнение лозунга «Каждый голос, отданный не за Ельцина, работает на Зюганова». Именно это привело к невероятному взлету рейтинга действующего президента и помогло ему выйти во второй тур, а потом победить.
Сейчас все было разыграно практически по тем же лекалам «Голосуй или проиграешь» — «Каждый, кто не проголосует за Навального, поможет Собянину». Все прочие кандидаты изображались (причем как провластными, так и частью оппозиционных СМИ) статистами, «спойлерами» и так далее. Любая попытка объяснить, что выборы проходят в два тура и голосование за любого из оппозиционных кандидатов уменьшает шансы Собянина победить уже в первом, — немедленно заглушалась дружным хором сторонников «единого и безальтернативного кандидата от оппозиции», которые имели подавляющее информационное преимущество в независимых СМИ.
«Участникам общегражданского движения небезуспешно были навязаны такие аморальные принципы поведения, как: «Цель оправдывает средства»; «Кто не с нами, тот против нас»; «Политическая целесообразность важнее этических принципов и мировоззренческой позиции»; «Да, это сукин сын, но это наш сукин сын!» — констатирует Андрей Илларионов.
Не могу с ним не согласиться — но и это произошло отнюдь не впервые.
Весной 1990 года многие из тех, кто продвигал Бориса Ельцина на пост председателя Верховного Совета, признавались журналистам: конечно, никакой он не демократ, но он нужен как «таран», который поможет опрокинуть коммунистический режим и победить Горбачева, а потом мы все «отрихтуем».
Правда, они «забыли» честно объяснить это гражданам, которых уверили, что Борис Николаевич — истинно демократический лидер. И каждый, кто впоследствии критиковал Ельцина, попадал в список «противников демократии».
В июле-августе 1991 года, при выборах преемника Ельцина на посту председателя Верховного Совета, примерно эти же люди уверяли: «Кто не за Хасбулатова — тот за красно-коричневых!» Осенью 1993-го, «красно-коричневыми» у них же были те, кто за Хасбулатова (а заодно и те, кто напоминал им, что они говорили два года назад).
В 1992—1993 годах в «противники реформ» и в «пособники коммунистов» — в рамках той же логики «Кто не с нами, тот против нас» — зачислялся любой, кто не соглашался поддерживать президента Ельцина и одобрять концентрацию власти в его руках.
В упомянутом 1996-м цель (недопущение коммунистов к власти) настолько оправдала средства, что «гражданской позицией» множества СМИ, в том числе федеральных телеканалов, стала открытая агитация за Ельцина. А видные представители демократической общественности ни разу не возмутились использованием президентом «административного ресурса» и широко закрытыми глазами смотрели на нарушения закона в его пользу.
В 1999 году каждый, кто осмеливался выступить против войны в Чечне, тут же объявлялся «предателем» и «пособником террористов», не желающим, чтобы в Чечне «возрождалась российская армия».
Наконец, на протяжении большей части путинского правления его противники были уже, без всяких условностей, объявлены «врагами России», «предателями», «платными агентами Запада», «пятой колонной» и «экстремистами». Конечно, когда вождь отождествляется со светлым будущим, все его критики автоматически превращаются во врагов всего хорошего и сторонников всего плохого.
Что же мы видели сейчас на выборах мэра Москвы? Почти полную кальку этой модели.
Граждан (при помощи серьезных информационных ресурсов и устами известных персонажей) уверяли, что перемены в городе и стране могут быть связаны с именем только одного кандидата, а любой, кто против него, — тот и против перемен, и против узников Болотной, и против Ходорковского и Лебедева, и против свободы и демократии. И вообще, «если ты не за Навального, то ты за Кремль» — после чего в перечень «кремлевских агентов» (в соответствии с печально известным списком «врагов Навального») попали Григорий Явлинский, Владимир Рыжков, Андрей Пионтковский, Андрей Илларионов, Евгения Чирикова, заподозрить которых в «работе на Кремль» могут только ненормальные.
Сказанное было бы смешно, если бы не было так грустно: во время московских выборов как в эфире, так и в интернете была развязана «холодная гражданская война».
«Ожесточенность споров, характер оскорблений, масштабы нападок, беспрецедентность травли в рамках оппозиционного движения, составление проскрипционных списков на бывших союзников намного превзошли соответствующие параметры критических замечаний в адрес режима», — замечает Андрей Илларионов. Действительно, поток оскорблений в адрес тех, кто сомневался в необходимости поддержки Навального или критиковал его, оказался беспрецедентным. «Враги», «дураки», «провокаторы», «тролли», «шавки» — эти эпитеты в дискуссии употребляли не только анонимы, но и реальные (и ранее уважаемые) люди.
Перед голосованием этот поток достиг таких масштабов, что стало понятно: выстраивается секта. Движение, члены которого объединены не идеями и принципами, а исключительно верой в безусловную правоту своего непогрешимого вождя.
Все это уже было — и не только у нас. По таким же политическим лекалам был начертан путь, которым шли к власти Звиад Гамсахурдиа и Александр Лукашенко, Уго Чавес и Бенито Муссолини. И, кстати, у всех у них на знаменах были начертаны лозунги перемен и борьбы с коррупцией.
Сегодня, когда Алексей Навальный заявляет, что «наконец-то в России родилась оппозиция» (в предыдущие 20 лет ее, оказывается, не было), и предлагает выстраиваться за ним в колонну, — стоит помнить о своей и чужой истории.
Правда, история, как известно, никого и ничему не учит. Она только жестоко наказывает за невыученные уроки.
