К сожалению, российская номенклатура очень плохо понимает, для чего нужны независимые общественные организации, что такое обратная связь и гражданский контроль. Поэтому и разговоры о «миллиарде долларов за четыре месяца», борьба с теми, кто помогает тяжело больным детям, признание журавлиных заповедников иностранными агентами.
Однако это еще не вся проблема. Сознательное шельмование государством неправительственных некоммерческих гражданских организаций (НКО), выполняющих функцию гражданского контроля в различных сферах жизни, — продолжение линии, частью которой уже стали систематическая фальсификация выборов, создание полностью зависимого парламента, открытый и вызывающий отказ от конституционного разделения властей как такового. Всё вместе это линия на выдавливание граждан из политики и общественной жизни, превращение общественно-политической сферы в исключительную прерогативу нынешнего государства.
Вопрос о частично иностранном финансировании части НКО здесь второстепенный. Государство просто воспользовалось сложившейся давно, еще с 90-х гг., ситуацией, когда не только гражданские НКО, но и многие важные для страны учреждения науки, культуры вынуждены были обращаться за иностранными грантами, просто чтобы выживать и работать. И до сих пор в России нет таких неангажированных, некоррумпированных, «безоткатных» государственных или независимых частных финансовых институтов, которые заинтересованно и прозрачно выступали бы спонсорами гражданского контроля и просветительских программ. Вот и получается, что единственный выход — финансирование из-за рубежа. Вряд ли это кого-то так уж радует: из общения с представителями общественных организаций мы хорошо знаем, насколько зарубежные бюрократизированные структуры плохо понимают, что происходит в России, и насколько мало они в чем-либо заинтересованы по существу дела. Но в России это еще труднее и еще более бессмысленно: наши олигархи о развитии собственной страны думают еще меньше, чем иностранцы.
Обвинение всех без разбора в иностранном финансировании — просто способ навесить ярлык, отсылающий сознание людей к практике государства — осажденной крепости. Глупейшие ссылки на американские нормы и традиции в этом вопросе, которые, как и в очень многих других случаях, совершенно неприложимы к нашей ситуации, лишь подчеркивают нагло-показательный характер мероприятия.
Есть и другие подобные коды, в которых нет слова «иностранный», например «враги». А своими врагами бюрократия, реализующая такую политику, видит всех, кто проявляет независимость и самостоятельность.
Массовые проверки НКО и возникающие в их ходе придирки — часть той же линии. Цель — вывести нежелательные элементы из общественной жизни в ее сегодняшнем государственном понимании, противопоставить их «большинству», «здоровому обществу», стране. При этом к нежелательным элементам относятся не только правозащитники, но и независимые политики, депутаты, общественные деятели, из которых власть хочет сформировать что-то вроде виртуального «философского парохода».
Интересам России эта политика противоречит. Выдавливание из политики и связанной с ней общественной жизни всего самостоятельного, активного, неравнодушного (а потому и несогласного с тем, что происходит) разрывает и без того неустойчивую и проблематичную связь между властью и гражданами. С точки зрения развития страны это стратегический тупик. За гражданский контроль, за наблюдения и советы власть должна говорить общественным организациям спасибо, несмотря даже на то, что уровень и направление некоторых групп оставляют желать лучшего. Но это зеркало происходящего в целом. А многие в условиях реального недофинансирования (иностранцы дают не миллиарды, а весьма немного!) выполняют исключительно качественную, государственно важную работу на благо России, которую оценит история и которую российская власть должна была бы оценить уже сегодня.
