Вчера выступал в Госдуме на слушаниях по задачам госстроительства. Сквозная линия моего выступления заключалась в том, что главной причиной коррупции сегодня является пресловутая «вертикаль власти».
Современное государство, о котором мечтает Президент Медведев, – это не только вертикаль исполнительной власти, но и горизонталь контроля над ней со стороны законодательной и судебной. А когда такой горизонтали нет, то государство получается не современное и сильное, а архаичное и слабое, если сказать одним словом – коррумпированное.
Об этом я говорил Медведеву на встрече 11 июня. Термин «современное государство» перекочевал из того разговора в название конференции в Ярославле. Термин-то перекочевал, а механизмы демократического правления, о которых я говорил – что-то не очень.
Пришлось на конкретных примерах объяснить думскому руководству, Зюганову и Жириновскому, как бесконтрольная вертикаль порождает коррупцию. Да очень просто: через законы, которые все они, вместе взятые, принимают. Именно эти законы наделяют чиновника правом бесконтрольно и субъективно распоряжаться колоссальными финансовыми и материальными ресурсами.
Сначала про материальные ресурсы. Земля. Градостроительный кодекс разрешает утверждать схемы территориального планирования исполнительной власти регионов и муниципалитетов – без всякого контроля со стороны представительных органов. При этом неразмежеванные участки земли (а других просто нет) могут передаваться в собственность без конкурсов – т. е. без всякой прозрачности, – кому и за сколько. Понятно, что кто надо за это получит, сколько ему надо.
Все это оборачивается «черным переделом» земли и ее рейдерским захватом в совершенно бессовестных формах. Жертвами становятся обычные граждане, у которых отбирают парки и скверы, детские и спортивные площадки, историческую застройку старинных городов. (У страны в буквальном смысле отнимается история. Где вы, думские патриоты? Ау!).
Про финансовые ресурсы – пример из Бюджетного кодекса. Там есть статья, предусматривающая возможность требовать предоставления всей бухгалтерской отчетности от организаций, получающих финансовую помощь из бюджетов всех уровней.
Заметьте: возможность, не обязанность. Могут требовать раскрытия информации, а могут и не требовать. Когда под предлогом кризиса банки выстроились в очередь за бюджетными деньгами – не потребовали. И «помощь» ушла куда угодно, но только не в реальный сектор. А теперь выясняется, что все у них было нормально. Деньги просто как всегда раздали своим.
Одна только замена слова «может» на слово «обязаны» в паре десятков законов снизит масштабы коррупции в сотни раз больше, чем все антикоррупционные комиссии и структуры, созданные за последнее время, вместе взятые.
Российская коррупция только на 10% является нарушением закона, а на 90% вытекает из самих законов. Советская власть писала законы, руководствуясь «революционным правосознанием». Нынешняя власть делает это, руководствуясь правосознанием коррупционным.
В этих условиях «борьбу с коррупцией» можно уподобить такую попытку спасти тонущий корабль: вода хлещет из пробоин в борту, а матросы, «не замечая» этого вычерпывают ее из трюма. Причем решетом.
Может быть, как говорит Кудрин, российская экономика и оттолкнулась от дна кризиса, но такой корабль рано или поздно все равно пойдет ко дну.
