Из-за государственной ксенофобии библиотеки отправляют под списание Стивена Фрая и Харуки Мураками, Жана Жене и Майкла Каннингема, не говоря уже про работы Игоря Кона.
В магазинах книги новых «врагов народа» продают или в аккуратном картоне, или в чёрных мешках, напоминающих тот, в который убрали тело Бориса Немцова после его убийства на мосту перед Кремлём.
Но почему мне так это не удивительно?
Потому что помню 2002 год и «Идущих вместе», этот первый путинюгенд, молодёжное движение в футболках с лицом президента, которые перед Большим театром топили книги Владимира Сорокина в унитазе.
Фото: Валерий Мельников/Коммерсантъ
Это была ясная декларация о намерениях. Новый культ личности и снова расправа над книгами. Это был грозный и внятный сигнал опасности для всех, кому мало-мальски важна свобода мыслить.
Но общество пообсуждало это тогда краткое время - и перестало. А потому с того момента превращение подобных акций в государственную политику стало лишь вопросом времени.
И время это настало, и не сегодня: из библиотек ещё несколько лет назад - задолго до книг, касающихся темы ЛГБТ - так же изымали книги, изданные при поддержке структур Джорджа Сороса, сделавших в 1990-е и в начале 2000-х немало (хоть явно недостаточно) на нише народного просвещения.
А тогда, в 2002-м, еженедельные протесты на Пушкинской против Второй чеченской войны были уделом маргиналов, презрительно именуемых «демшиза».
На паре акций у Соловецкого камня ораторов - убитого вскоре Сергея Юшенкова (он говорил: «... Именно после этих взрывов стал очень резко расти рейтинг того человека, который сегодня является президентом»), Валерию Новодворскую, Льва Пономарёва, Глеба Якунина, Валерия Борщёва, Юрия Самодурова, Игоря Яковенко... - обступало всего пара-тройка сотен человек, в основном немолодых. Моих сверстников-тинейджеров было очень мало.
И после (до 2011, пожалуй), участвуя в протестной политике, я понимал, как это выглядит не интересно и не модно в кругах интеллектуальных и творческих. Странное, мол, такое хобби, моё личное.
Впрочем, нас уже было «целых» несколько десятков таких людей в Москве, в «Молодёжном Яблоке», «Обороне» и еще нескольких небольших движениях. Может быть, даже целых человек 100-150 на всю Москву.
А мимо расцветала жизнь, била ключом: журналы издавались, фестивали проводились... Выставки, биеннале, кафе, клубы,.. Словом, шли 2000-е, «тучные нулевые». На политику смотрели равнодушно, с подленьким «это грязное дело», с расчётом, что всё это пронесется мимо культуры вообще и мимо театра в частности.
Хотя мне так казалось отчётливо ясным уже году в 2003-м, после дела ЮКОСа, что нет, ну не пронесется же, ну никак! Прямо по вам всем и проедет! Ну видно же, куда оно идёт! Вот уж и «письма деятелей культуры» коллективные в поддержку и одобрение тогда вскоре пошли...
Затем политизация настала, и я вдруг обнаружил среди прежних знакомых решительных борцов (как обнаруживаю их порою и сейчас). Однако было уже слишком поздно, чтобы мирный городской протест в защиту свободы и прав человека мог как-то приостановить режим в его эволюции к открытой диктатуре.
Тогда уже в Кремле заматерели: и законов напринимали, и опыт разгона протестов набрали, и компроматных грехов за плечами было уж слишком много, чтобы спокойно отнестись к инакомыслию.
К чему это пишу? На будущее. Новым уже поколениям.
Да, мол, дети мои, всё верно: на площади, где сжигают книги - действительно, скоро будут сжигать людей.
А там, где поклонники очередного вождя кидают книги в унитаз - под крышкой унитаза рискует в скорости оказаться и всё общество.
