Двадцать лет назад, 12 декабря 1993 года, была избрана первая Госдума России.
В олигархической оппозиции и среди её сторонников принято с ностальгией вспоминать годы правления Б.Н. Ельцина, противопоставлять их наступившим «нулевым», смотреть на девяностые, как на мир свобод, честных выборов в противоположность последующему авторитарному правлению В.В. Путина. История Госдумы России тоже не избежала этой участи.
Может быть, сегодня эти восторги и поутихли, но лишь по той причине, что золотой век олигархии в России не совпадает с воспоминаниями большого числа наших соотечественников.
Если, однако, здесь есть различия, то лишь в смысле стадий развития одного и того же организма. Он всегда был авторитарным. Если провести аналогию с историей коммунистического СССР, то это, при некоторых важных оговорках, - различие между временами Ленина и Сталина.
Поиск других аналогий, наверное, приведёт к сравнению сегодняшней политической системы с периодом «думской монархии» - четырьмя Думами Российской Империи. Кстати эволюция от двух первых дум к третьей и четвёртой отчасти напоминает то, что происходило с Госдумой современной. Оппозиционные писатели могут найти здесь милые их сердцу сравнения и с удовольствием отметить, что ситуация сегодня с точки зрения состава «парламента» хуже, чем была тогда.
Что было главным для авторитарной системы осенью 1993 года?
Успокоить страну, дать различного рода либеральным, консервативным, националистическим, популистским элементам пусть и небольшое, но влияние на власть. Это было правильным решением. Оно дало стране некоторую устойчивость.
Написали Конституцию с большими полномочиями первого лица, назвали его чуждым, вводящим в заблуждение словом «президент», создали первую партию власти («Выбор России») Провели достаточно свободные выборы. В рамках установленных Конституцией больших полномочий кремлёвской власти, они не казалась решающими.
Поэтому вздыхающим по великой политической свободе девяностых нужно иметь в виду, что носила эта свобода утилитарный характер, когда нужно (выборы президента 1996 года) бралась за горло при одобрении самозванных либералов и пониматься может только как элемент, встроенный в авторитарную основу.
Создали Госдуму России – шумную, интересную, обсуждавшую кое-что стоящее. Ближе к концу власти сформировали две депутатские группы «Россия» и «Стабильность», это был уже более явственный прообраз сегодняшней т.н. «Единой-Справедливой России», чем пёстрый «Выбор России», где, всё-таки, немало было людей идейных. Здесь тоже, между прочим, можно привести аналогию, сравнив делающих революцию большевиков с последующим сталинским партийным навозом.
Если смотреть из сегодняшнего дня, имея в виду не изучение того, чем была та Госдума России, а с точки зрения того, что сделать предстоит, то, наверное, можно указать на полезный опыт.
Но главный опыт другой – при такой конструкции власти как сейчас, не избираемая народом верхушка, длящая по линии преемников череду передач власти с советских времён, будет играть главную роль. Любое народное представительство здесь будет подчинённо. Отдельный вопрос – объективная обусловленность такого положения.
Наверное, допусти в декабре 2011 года В.В. Путин «ЯБЛОКО» в Госдуму России, не было бы массовых протестов. Госдума России получила бы некоторый импульс для обновления, часть затхлости была бы вынесена вон, законодательную систему почти наверняка удалось бы удержать от ряда репрессивных законов, принятие которых было спровоцировано безголовой оппозицией со скликаемыми бесцельными «маршами миллионов». Политзаключённых было бы меньше, «болотного дела» не было бы вовсе.
В этом смысле руководители страны, пожалуй, допустили ошибку, хотя основания принятого ими решения о недопущении «ЯБЛОКА» в Госдуму России, наверное, понятны. Но саму нынешнюю Думу, как институт отживший, требующий обновления вместе со всей политической системой, такая «яблочная» инъекция не спасла бы. Ничего не изменила бы она по существу и для всей системы.
Политическая система в России нуждается в глубокой реформе. Она не может быть изменена просто свободными выборами в существующие учреждения. Без таких выборов нельзя, они нужны как начальный необходимый этап реформ, но только для этого.
В реформе нуждаются сами учреждения и основная линия – существенное снижение уровня концентрации власти, загнанной на самый верх. Это очень опасное дело, которое, признаюсь, внушает мне чувство страха за судьбу моей страны. Но ведь и просто ничего не делать, успокаивая себя тем, что как-нибудь переживём, не стоит.
В частичные улучшения, часть которых можно приветствовать, как метод решения существенной проблемы, не верю. Есть в таком нежелающем существенных реформ положении что-то глубоко противное изменяющемуся вокруг нас миру.
Как живой государственный инструмент Госдума умерла вместе с той политической системой, институты которой были заложены в годы правления Б.Н. Ельцина – они отражали реалии того времени, этих реалий сейчас не существует, как не существует того мира, в котором мы жили двадцать лет назад.
Мир изменился, Страна изменилась. Мы изменились. Политической системе тоже нужны перемены.
