Содержание СРП

Система расчетов концессионера с государством опирается на «три кита»: концессионную плату, взимаемую в разных формах в зависимости от имущества, которое передано во временное управление, специальный налоговый режим и механизм налоговой стабильности.

Поскольку при реализации концессионных соглашений стандартной является ситуация, когда концессионер инвестирует средства в имущество, принадлежащее государству или муниципальному образованию, то фактически в такой форме - форме концессионной платы - он по частям уплачивает положенное налоговое бремя. В этом случае государство или муниципалитет получают компенсацию части налогов в модифицированном виде - с отсрочкой и аккумулированными в собственности. Соответственно, в данном случае налоговое бремя концессионера должно быть облегчено на размер концессионной платы, то есть предусматривать освобождение от части налогов в обмен на выплату в бюджеты концессионной платы.

Более того, только в этом случае концессионер не подвергается дискриминации. В противном случае (налоги плюс концессионная плата) концессионер получал заведомо проигранную конкурентную позицию по сравнению с другими субъектами экономической деятельности. Или, другими словами, создание нормальной конкурентной среды в экономике страны невозможно без равенства компаний в отношении налогового бремени, а наличие в той или иной форме концессионной платы автоматически означает установление специального налогового режима для концессионных соглашений. При этом в соответствии с Бюджетным кодексом «в доходах бюджетов учитываются: средства, получаемые в виде арендной либо иной платы за сдачу во временное владение и пользование или во временное пользование имущества, находящегося в государственной или муниципальной собственности» (пункт 1 статьи 42). Таким образом, в концессионной плате, взимаемой в разных формах, нашло свое отражение положение Бюджетного кодекса о плате за право пользования соответствующим имуществом.

При концессионных соглашениях могут устанавливаться разные формы расплаты концессионера с концедентом - в зависимости от вида отрасли экономики или вида деятельности, так как это удобнее и лучше отражает специфику работы. Аналогичный пример, каким образом в разных ситуациях устанавливаются разные формы расчетов, - это зарплата, ее разные виды: повременная, сдельная, аккордная... Гибкие механизмы расчетов в зависимости от рыночной конъюнктуры позволяют инвестору заранее точно знать, на какие доходы он сможет рассчитывать в любой конкретной ситуации и тем самым планировать свои расходы, финансирование и возврат как заимствованных, так и собственных вложенных средств. Стабильность деятельности концессионера обеспечивается именно таким образом. Только такие механизмы расчетов могут позволить концессионеру спокойно заниматься инвестиционной деятельностью, а не вывозить капитал из страны. Только в этом случае концессионные соглашения смогут обеспечить приток частных инвестиций и тем самым - высокие темпы экономического роста.

Добавочная прибыль, формирующаяся в отраслях материального производства, связанного с использованием ограниченных и дифференцированных по качеству природных ресурсов (минеральных, земельных и т.п.) называется рентой. Поэтому рентные платежи компании платят в качестве дополнительных «налогов». Рента только маскируется «под налоги», если применяется налоговая техника ее изъятия. Являются ли «специальные» платежи нефтяных компаний налогами или рентой - вопрос не терминологический, а вполне практический. Акциз на нефть был введен как разновидность дифференциальной ренты, а потом попал в список подакцизных товаров и превратился в мощный фискальный инструмент. Доходы бюджета формируются из разных источников: доходы от приватизации (продажи государственной собственности) или ее аренды (например, месторождений) не являются налогами. И цена приватизируемого имущества, и цена аренды имущества зависит от соотношения спроса и предложения на рынке. Чтобы привлекать инвестиции, арендная плата должна гибко меняться, а значит и снижаться. Если рентные платежи определяются Налоговым кодексом как налоги, то их снижение всегда будет рассматриваться госорганами как налоговая льгота. Итак, либо «продналог», либо «продразверстка»... Ведь СРП – это, по сути, модернизированный продналог.

В мировой классификации все СРП принято делить на три основные модели: ливийскую, перуанскую и индонезийскую. Раздел продукции может осуществляться как после вычета затрат инвестора, так и сразу на две части - доли государства и инвестора без определения «компенсационной» нефти («прямой раздел»). Существуют две разновидности прямого раздела продукции: двухступенчатый (Перу), когда принимающая страна договаривается с компанией о пропорциях раздела, учитывая, что иностранной компании еще предстоит уплатить налог на ее долю нефти, и одноступенчатый (Ливия), когда пропорции раздела устанавливаются с одновременным освобождением инофирмы от уплаты подоходного налога.

Особый налоговый режим закона «О СРП» состоит из трех основных составляющих элементов. Первый - инвестор получает долю продукции в качестве возмещения затрат (если соглашением не предусмотрена уплата роялти, которая в этом случае осуществляется в первую очередь). Второй - инвестор и государство делят продукцию, известную как «прибыльная продукция». Третий - инвестор уплачивает государству налог на прибыль из своей доли прибыльной продукции. Инвестор при этом освобожден от уплаты большинства других налогов. Раздел продукции может осуществляться как после вычета затрат инвестора, так и сразу – без определения затратной части в произведенной продукции («прямой раздел», который иногда называют еще «чистым» или «простым» разделом). При второй разновидности этих контрактов произведенная продукция делится на долю государства и долю инвестора, т.е. без определения «компенсационной нефти».

При этом нужно отметить, что само по себе появление в России закона о «прямом разделе» при использовании СРП несомненно свидетельствует о том, что вопреки распространенному представлению о нежелании отечественных компаний вкладывать крупные средства в сложные, рискованные инвестиционные проекты в реальном секторе экономике, нефтяные компании не просто декларируют такое желание, но и изыскивают для его реализации хоть какие-то правовые возможности. Хотелось бы увидеть признаки подобной заинтересованности в росте инвестиционной активности и у представителей государственных органов.

Конечно, механизм прямого раздела сравнительно более примитивный, грубый. Со всеми плюсами и минусами простой модели. По сути речь идет о переходе инвестора в его расчетах с государством на один-единственный налог с оборота. Большую гибкость могла бы обеспечить обязательная шкала «прямого раздела» (например, в зависимости от уровня цен или рентабельности). Упрощенный порядок расчетов может оказаться вполне уместен для «старых» месторождений с отработанной технологией, устоявшейся динамикой затрат и добычи… Вместе с тем, раз нет прибыльной продукции – значит нет и налога на прибыль. Следовательно, соглашения на условиях прямого раздела государство будет заключать только с российскими компаниями. Не увеличивать же в самом деле на размер налога на прибыль доходы иностранцев, которые при «прямом разделе» подпадают под пресс двойного налогообложения.

В свое время при подготовке закона «О СРП», естественно, рассматривались и варианты «прямого раздела». Однако разработчики закона решили, что лучше предоставить сторонам возможность самим упрощать порядок взаиморасчетов, чтобы у них было из чего выбирать. Например, для того, чтобы свести все платежи к одному налогу с оборота достаточно было бы ограничить платежи инвестора уплатой им роялти (с одновременным внесением изменений в законодательство о роялти с тем, чтобы сделать более гибким порядок определения размера роялти и распределения поступлений от этого платежа в бюджеты разных уровней). Едва ли не все преимущества «прямого раздела», о которых говорят его сторонники, с равным успехом можно отнести и к стандартной модели СРП: «прямой раздел» сохраняет преемственность - явное инвестиционное превосходство СРП над любым иным правовым режимом, существующим сегодня в России…

Проект проекту — рознь. Если разработ­ка месторождения идет в освоенном рай­оне, где уже есть инфраструктура, инвести­ции можно брать из доходов от текущей добычи. А вот если все приходится начи­нать с нуля, в чистом поле, нужно несколь­ко лет только тратить деньги и потом долго их окупать. И вот в этом случае режим СРП просто незаменим: здесь и гарантии неизменности правовых условий, и воз­можность подобрать оптимальный режим уплаты платежей — как по срокам, так и по размеру. Особенность СРП — это умение трезво учитывать реальное состояние дел, обеспе­чивая гибкую реакцию на изменение ры­ночной конъюнктуры и в зависимости от фазы разработки отдельных месторожде­ний.

Закон «О СРП» в своей первоначальной редакции – это комбинация американского договорного правового механизма и индонезийского механизма раздела продукции. Это означает, что принимая равными нулю те или иные переменные (роялти, государственную долю в прибыльной продукции, прибыль инвестора и налог на прибыль) можно в рамках СРП выделить четыре традиционных рентных режима (индонезийский, перуанский, ливийский и концессионный - контракт типа «роялти плюс налог»). Поэтому рассуждения, что с введением концессионного закона появляется еще один режим платежей в недропользовании отстал на 7-8 лет – со времени принятия закона «О СРП» фискальные органы были вправе предлагать несколько таких режимов. Просто Минфин и Правительство до сих пор были не готовы при подготовке соглашений к проявлению фискальной гибкости.

Распространенное заблуждение - относительно так называемого «национального режима» - термина, который уже использовался даже премьер-министром Михаилом Касьяновым для противопоставления его режиму СРП. Вот и директор компании «Объединенные машиностроительные заводы» (ОМЗ) Каха Бендукидзе настаивает: «Я считаю, что СРП не нужны. Если СРП не будет, будет везде действовать национальный налоговый режим — это будет честно. А если мы считаем, что национальный режим непривлекателен для инвестиций, тогда давайте его улучшать! Улучшать для всех! А делать какие-то огороженные участки — вот здесь тепличные условия, а во всех остальных у нас будет тяжелая жизнь — это несправедливо». Следовательно, вместо того, чтобы создавать нормальные условия для работы тем, у кого «тяжелая жизнь», предлагается создать невыносимые условия остальным, чтобы все было «по справедливости»…

Можно ли в принципе представить себе, что какой-то закон РФ не является частью национального режима РФ?! Это что же за диво такое - «чужая правая рука»? Хотелось бы напомнить, что принятие нового закона – это всегда изменение и дополнение действующего законодательства Российской Федерации. И такой закон сразу становится его неотъемлемой частью. Именно для того, чтобы улучшить национальный режим и был принят в свое время закон «О СРП». И не стоит нормальные условия для ведения бизнеса выдавать за какую-то привилегию инвестору. В противном случае, можно дойти до абсурда: во времена ленинских концессий, при обсуждении условий «концессии Уркарта», концессионер тоже требовал «тепличности» – настаивал на том, чтобы его персонал можно было «сажать» только по решению суда (пусть даже советского), а не по решению ВЧК…