Есть у нас слабость. Любим поговорить с умными людьми. И не просто с умными, а исключительно с теми, кто нам приятен. Зазываем к себе, в "Новую газету", за стол (не пустой, разумеется) садимся. И давай разговаривать. То, что стол не пустой, накладывает, естественно, свой отпечаток на разговор. Но это, думается, простительно. В этот раз мы позвали Виктора Шендеровича. Спешим утешить всех, кто после ритуального отрывания бороды в последнем выпуске "Итого" мучался вопросом "Зачем Шендерович сбрил бороду?", задаваемым в интонации классического "Зачем Володька сбрил усы?", - борода уже отпускается по новой. Такой мягкий ежик. Никакого коллективизма Шендерович не признает: "Причины, по которым сбрил бороду Киселев, мне неизвестны. А я... Для эффектного финала программы и бороды не жалко".

Поводов для встречи было сразу несколько. Шендеровича мы просто любим - это раз. Торжественное закрытие программы "Итого" с ритуальным отрыванием бороды в эфире - два. Все происходящее вокруг ТВ-6 - три. А четыре - то, что накануне этого разговора в "Табакерке" состоялась премьера спектакля по пьесе Шендеровича "Два ангела, четыре человека".

Словосочетание "по моей пьесе" давалось Виктору с трудом. "Сразу ощущаешь себя Чеховым. Подъезжаю к театру, а там афиши - Виктор Шендерович, Томас Манн, понимаю, что неплохая компания подобралась..." Премьера для него оказалась действительно премьерой. Спектакль, главную роль в котором играет его однокурсник Михаил Хомяков, Шендерович наравне со всеми зрителями смотрел впервые - на репетиции и прогоны не ходил: "Я же читал "Театральный роман" Булгакова и знаю, что до премьеры автор даже близко не должен подходить к театру. Написал пьесу, отдал - и отойди. Жди результата". Результат Шендеровичу почти понравился: "Даже я смотрел с интересом. Смеялся иногда. Идиотская, видимо, картинка - автор смеется!"

- Пьеса появилась благодаря Коху с Йорданом - с их приходом на НТВ у меня вдруг появилось свободное время. Когда-то давно была написана первая сцена, долго лежала, а весной образовался досуг. Как только закончилось НТВ, я тут же перестал смотреть новости и месяца полтора, пока не начал делать программу для ТВ-6, был счастливым человеком - забыл, как они все выглядят. Мне сам процесс написания пьесы доставлял удовольствие. Получается, что телевидение я считаю некоторой обязанностью, а театр - правом.

- К тому же театру нужны современные комедии...

- Мне рассказали, что, когда спектакль, как водится, попробовали на театральных бабушках - есть такой отряд, который ходит на все прогоны, - одна такая бабушка, выходя из зала, ядовито заметила: "Я бы не сказала, что тема очень злободневная!" И я понял, что заработал себе дурную репутацию человека, который обязан говорить гадости про власть, и теперь от меня ожидают только пинка по Путину. А пьеса совершенно про другое. Ночной звонок в дверь - к человеку приходит ангел смерти оформлять, так сказать, документы на убытие.

- И?..

- Что дальше, не скажу! Конечно, это комедия, хотя и черноватая. Никакого отношения к политике она не имеет, хотя, может быть, именно наблюдение за политической элитой навело меня на такую мизантропию.

И все же, при большом нашем интересе к театральному творчеству Шендеровича, разговор не мог тут же не свернуть на темы политические и телевизионные, что последние сезоны почти идентично. И главный наш вопрос был достаточно наивен.

- То, что начинается сегодня, - это застой? Или откат?

- Может, я произвожу впечатление голубоглазого идиота...

- Это при карих-то глазах?

- Но убежден, что нынешний особистский виток - это всего лишь частный проигрыш на уровне пятилетки. Большую игру они все равно проиграли. Ведь даже для того, чтобы долбанулась советская власть и чтобы новые убеждения окончательно отвердели, было достаточно магнитофонной кассеты со Жванецким или Высоцким. Сегодня, когда есть кабельное телевидение, интернет, множество видов связи и информации, окончательный откат невозможен.

- Вопрос наивный, но очень важный. Вы лично верите, что команда ТВ-6 выиграет конкурс в апреле?

- Не хочу гадать, потому что я не Глоба (хотя иногда путают). Но то, что во власти по этому вопросу нет единства, - это очевидно.
Наверху - это очевидно - нет единого мнения, что с нами делать. А команде, уничтожавшей НТВ - "семье", самой в ближайшее время могут понадобиться независимая пресса и независимое правосудие. Возможно, нас спасут не чья-то доброта и приверженность идеям Жан-Жака Руссо, а просто шкурные потребности.

- Пошло уничтожение уничтожителей? И скоро все, как Кох, воскликнут, что попались, как мальчишки. Но от того, что уничтожители меняются и прозревают, ваша жизнь легче не становится.

- Более того, наша жизнь не станет лучезарной, даже если мы выиграем частоту. В нашем случае ситуация дивная: один и тот же человек может отнять лицензию, может дать, может денег дать, а может и не дать. Вопрос, насколько в этом случае важны персоналии, а насколько - государственная политика, вероятно, главный для нас. Думаю, и то и другое присутствует. Сочетание личной мести с государственным интересом дает фантастические решения...

Установка государства ясна. Сначала была команда на уничтожение бизнеса Гусинского. Потом - Березовского. Отношение власти к ним, насколько я понимаю, разное: Гусинский - враг, а Березовский - друг, сошедший с ума. Но, несмотря на разницу героев, операции по уничтожению НТВ и ТВ-6 одинаковы по смыслу: "Я буду твоим цензором", - как сказал один высокий чиновник одному провинившемуся поэту. Дальше начинаются подробности: есть Запад, ему надо нравиться. С другой стороны, после апрельских событий мы поняли, что не должно человеку думать, победит он или потерпит поражение. Надо просто делать то, что ты должен делать. Мы играем с ними на опережение. Дети растут, формируется поколение с другим сознанием, и мы должны продержаться как можно дольше.

- Вас еще не достали упреками, что вы "кинули" олигарха?

- Любопытно, что именно те, кто в апреле ядовито писал про нас: вы, такие независимые, сейчас пойдете к Березовскому! - теперь пишут, что мы Березовского "кинули"! Сам Березовский говорит, что коллектив дрогнул. Нет, не дрогнул. Вопрос в формулировке задачи. Для себя я сформулировал это так: персональная верность источнику финансирования моей задачей не является. Я не присягал Березовскому, как не присягал и Гусинскому . У меня есть обязательства перед коллективом, есть обязательства перед неким количеством миллионов человек, которые нас смотрят. Эти обязательства реальные. К чести Березовского, он выполнил свое обещание и никак не вмешивался в работу редакции. Я не знаю, как звучит голос Березовского, обращенный ко мне.

- Насколько вам лично важна чистота финансирования канала?

- Абсолютно чистых денег нет. Когда мы говорим о "независимости", мы говорим о независимости от государства. Она нам сегодня нужна как воздух. Зависимость от того, кто дает деньги, неизбежна. Разница в том, что дурак вкладывает деньги, чтобы его хвалили, а умный вкладывает в улучшение климата и осушение болот. Лично ему это ничего не даст, но внуки, может быть, не потонут. Люди, которые, пусть и по корыстным поводам, дают деньги на что-то имеющее общественную пользу, заслуживают благодарности.

- И все же вас еще долго будут мучать упреками, что вы пошли на соглашение с властью, с Лесиным.

- Компания ликвидирована. Мы уносим с собой только наши имена. По пиару, конечно, было б хорошо надеть белые рубахи, открыть кингстоны и с гимном пойти ко дну. Не исключено, что от нас этого и ждут.

Нас сейчас выталкивают в маргиналы, в сумасшедшие, в буйные. Это тактика. Мы можем противопоставить этому только одно: постоянно объясняться. Некоторое общественное мнение все-таки существует, и надо это использовать. У нас дурацкий имидж врагов Путина, который меня и моих коллег совершенно не устраивает. Это о Паше Цветомузыке и Быкове можно сказать, что они враги. Наши отношения с властью гораздо сложнее. Под большинством высказываний Путина я сам готов подписаться. Земля, налоги, внешнеполитическая позиция - в этом я абсолютный путинец, Шойгу и не снилось. Но что касается борьбы с коррупцией под руководством генпрокурора Устинова и защиты свободы слова с помощью Лесина - здесь я против!

Шендерович вспомнил, как года три назад перед днем рождения Ельцина, когда тот был еще у власти, ему позвонили из газеты, которая называет себя "газетой московской интеллигенции", и спросили, что бы он хотел пожелать Борису Николаевичу?
"Я говорю: здоровья, конечно! Там такая пауза разочарованная, и потом обиженно: ну, этого редактор не напечатает! Им надо было, чтоб я схамил. Вот если б сказал: чтоб он сдох! - то это да, это на первую полосу! Вот так нас подталкивают в сторону дежурного хамства, но если внимательно смотреть наш канал, то видно, что мы не закусываем удила, как было в последнее время на НТВ".

- Вам как профессионалу не стало скучнее - исходный материал-то не тот, что прежде?

- Это главная причина, по которой мы прекратили "Итого". Когда мы начинали, главной парой государства были Ельцин и Черномырдин, теперь Путин и Касьянов. Как сказано у О€€€. Генри по другому поводу, песок - неважная замена овсу. Для разговора о них нужен другой язык. Поэтому мы готовим сейчас другой проект, который, если будет где показать, покажем уже весной. Он должен занять ту же нишу иронического комментария, которую занимало "Итого", но язык будет чуть более метафорический. Просто показывать убожество уже неинтересно, хотя на одном только Жириновском можно было бы еще несколько лет проработать.

- А как же Ася Бякина, Вася Букин, Мозговед, Правдоруб?

- "Специфический репортаж" был, наверное, лучшей частью программы. Придумывая темы, мы часто считали: вот в это-то уж народ не поверит. Но верили во все! На пороге третьего тысячелетия люди поверили, что философский камень превращает железки в золото, и несли нам чайники! В центре Москвы, на Арбате - несли чайники! Грустно от этого, конечно. А в последнем выпуске мы не стали снимать спецреп (специальный репортаж. - Прим. ред.), просто показали съемку наводнения в поселке Тайтурка Иркутской области. Дома снесло, и местная администрация прислала гуманитарную помощь - солнечные очки, бигуди, шлепанцы. Если бы мы это выдумали, это была бы циничная клевета с большим пережимом. Но в том-то и дело, что придумать такое невозможно. Это правда.

- Ситуация с НТВ так или иначе поставила всех перед выбором: кто остался, кто ушел с вами, кто на другие каналы. Сейчас снова придется выбирать.

- Большая часть тех, кто ушел тогда с НТВ на ТВ-6, - это люди с убеждениями. А человеку с убеждениями очень легко жить, потому что выбор он уже сделал и мучения по этому поводу позади. Тем более что нас ставят в такую ситуацию, когда выбора особенно нет. Опасность только в том, что очень хочется все послать.

- Но ведь не у всех, как у Шендеровича, есть пьесы, концерты, книги. Несколько недель назад за этим столом сидела Света Сорокина и говорила, что в случае поражения ТВ-6 вынуждена будет уйти с телевидения.

- Мы уже шутили, что Света идет только по четным каналам - второй, четвертый, шестой. Дальше федеральных каналов уже нет. В мирное время можно перейти с канала на канал, это вопрос финансовых условий и творческих планов. В случае, когда на нашу частоту объявлен конкурс, переход невозможен. Света - особый случай в нашем телевидении. Такая Родина-мать, причем молодая и симпатичная. Она единственная, кому дозволено идти против всех правил, зритель ее за это только больше любит. И если Свете нет места на нашем телевидении, то что же это за телевидение?

В конце нашего застолья Виктор рассказал, как к нему недавно подошла на улице женщина и попросила: "Вы только на народ не обижайтесь!" Что, мол, на этот раз не пойдем митинговать в вашу защиту...

- Я прочитал в одной вполне приличной, демократической даже газете репортаж о митинге молодежного "ЯБЛОКА" в поддержку ТВ-6, на который пришли 40 человек. Журналист почти с радостью пишет, что вот, их было три с половиной человека. Это как бабушки на прогоне моей пьесы смеялись приходу ангела смерти, ничуть не ассоциируя себя с подобной ситуацией. Никакого понимания, что для них этот звонок может раздаться быстрее, чем для остальных. Вот и этот безусловно остроумный журналист не ассоциирует себя с проблемами, которые пытались решить эти несчастные 40 активистов. Главная проблема нашего общества в том, что комитет солдатских матерей возникает из матерей, у которых уже убили детей! Остальные живут, будто их детей и не могут убить, и смотрят на активистов как на маргиналов, сумасшедших. Когда во Франции осквернили еврейские кладбища, весь Париж вышел на улицы во главе с Миттераном. Общество в такие моменты кристаллизуется. Вполне частные люди становятся народом, когда понимают на кишечном уровне, что им грозит опасность. А с нами - поодиночке - можно что угодно делать.

А на традиционный российский вопрос "Что делать?" Шендерович ответил:

"Надо не брезговать объясняться и, как нас просили, не обижаться на народ. Другого нет".