|
Судьбы
Он жил, как жил
25 лет назад ушел из жизни Геннадий Шпаликов (1937-1974), прекрасный поэт, кинодраматург, автор сценариев "Я шагаю по Москве", "Застава Ильича", "Я родом из детства", "Ты и я", "Пой песню, поэт".
Гена Шпаликов - поэт шестидесятых годов. Короткая жизнь его целиком уместилась в том времени, которое с войны дышало еще тяжело, но уже сулило неисчислимые радости жизни. Он писал так, как будто заранее думал о нас, чтобы мы вспоминали об этих временах наивных надежд, когда они станут прошлым. В жизни он успел быть только молодым. Его любили. Его любили все.
Я его встретил в коридоре киностудии, когда он работал над своим последним сценарием. Вид его ошеломил меня. В течение двух-трех лет он постарел, конечно, страшно. Он кричал, кричал...
- Не хочу быть рабом! Не могу, не могу быть рабом!..
Он спивался и вскоре повесился.
Как зависит дар художника от того, на какой максимум счастья он способен! У Шпаликова этот максимум счастья был высок. Соответственно, так же глубока и пропасть возможного отчаяния.
Из книги А.Володина "Записки нетрезвого человека"
Штрих в истории
Как я переписывала население
Десять лет назад меня, студентку первого курса, вместе с моими одногруппниками направили проводить перепись населения. На "картошку" нас не посылали: в нашем университете учились студенты из Африки, Азии, Латинской Америки и считалось, что посещение колхоза вряд ли продемонстрирует им светлые стороны советского бытия. Вместо выкапывания промороженной морковки из холодной подмосковной земли мы переписывали новую великую историческую общность - советский народ. На две недели покинув свою альма-матер, вместо математики мы стали грызть гранит, точнее картон науки правильного заполнения различных бланков остроотточенными карандашами. В конце краткого вводного курса "Перепиши, пока не убежал" сдали несложный зачет. Нам выдали удостоверения (служившие также проездными билетами), специальные значки и выделили фронт работ.
С утра до вечера в течение двух недель мы ходили по подъездам и звонили в квартиры нескольких домов в одном из спальных районов г.Москвы. Люди охотно пускали нас в свои квартиры, иногда, правда, не забывали проверить удостоверение, а еще реже требовали показать значок. Одна из жительниц "моего" дома просила принести ей такой же значок. Оказалось, что она когда-то также участвовала в переписи населения и хотела собрать целую коллекцию значков, но пришлось ее разочаровать. Маленькая металлическая вещица была у меня единственной, отдавать ее я не собиралась, а раздобыть другую не удалось. До сих пор, роясь в коробке с различными мелочами, нахожу значок и вспоминаю события десятилетней давности.
Войдя в квартиру, мы заполняли специальные бланки - розовые и голубые. Иногда приходилось задавать вопросы, которые смущали обе стороны - не только тех, кто отвечал, но и тех, кто спрашивал. "Является ли Ваш муж отцом Вашего ребенка? А кто отец Вашего ребенка?" Часто оказывалось, что отец - не отец, а только муж, а отец живет где-то еще.
Больше всего меня удивила плотность населения. В одной квартире жило не два-три человека, как следовало из документов, представленных ЖЭКом, а гораздо больше. Жилищная проблема была налицо. Отдельные квартиры были больше похожи на коммунальные.
Во время учебы нас уверяли, что вся собранная статистика никогда не попадет в руки КГБ и милиции, но сейчас я совершенно уверена, что наши славные органы пользуются этими данными до сих пор. Различные фонды проводят социологические опросы, отбирая людей для репрезентативной выборки также на основании данных, собранных в 1989 году.
Это была последняя перепись населения Советского Союза. Через два года страна распалась (или ее "распали") на независимые государства. Таким образом, мне довелось быть одним из последних переписчиков великой советской империи, внести простым карандашом малюсенький штрих в толстенную книгу, поставленную матушкой-историей на полку веков.
Наталия Демина
|
