|
Наталья Римашевская:
"Бедность - источник деградации"
Беседу вел Усам Оздемиров
Недавно Российская академия наук отмечала 275 лет со дня основания. Доктор экономических наук, профессор, академик РАЕН Наталья Михайловна Римашевская является основателем и руководителем Института социально-экономических проблем народонаселения РАН. Интерес "ЯР" вызвало ее выступление на парламентских слушаниях в Государственной Думе, посвященных злободневной теме гарантий выплаты заработной платы.
В интервью для нашей газеты Наталья Римашевская рассказывает о проблемах бедности, здравоохранения, воспроизводства населения и других проблемах, с которыми сталкивается сегодня наше общество.
- Более десяти лет общество находится в процессе постоянных перемен, а конца им всё не видно. При этом социально-экономическая ситуация с годами лишь ухудшается. Как Вы считаете, нет ли угрозы того, что ресурс терпения общества иссякнет и страну постигнут новые социальные потрясения?
- Такая опасность существует. Сейчас примерно половина населения озабочена выживанием. Ситуация, когда каждодневно все силы направлены на выживание, ненормальна. Людей совершенно не интересует, к примеру, то, что происходит в правительстве: пришел новый премьер-министр, кто-то ушел в отставку, кто-то получил назначение. Это волнует, может быть, 100 тысяч человек из всего населения России. Страна живет совершенно другими заботами, даже Москва. Факт отчужденности людей от "большой" или "маленькой" политики приводит к мысли о том, что взрыва не будет. Помимо всего прочего, идет процесс депопуляции. Традиции, социальные связи, отношения людей - все это разрушается. Был период становления среднего класса, малых предпринимателей, в структуре общества возникали какие-то социальные ядра. Сейчас все это разгромлено. Кризис 17 августа привел к тому, что даже те устойчивые социальные образования, которые могли стать ядром для мобилизации структуры общества, оказались разрушенными. Я смотрю на статистику, на цифры, на ситуацию, и это подталкивает к пессимистическим выводам.
- Официально мы строим социальное рыночное государство. Оппозиция говорит, что у нас построено криминально-олигархическое государство. Как все-таки определить социально-экономический строй, существующий сегодня в России?
-- По-моему, у нас ничего не сформировалось законченного, чтобы можно было как-то определить. Это такое лоскутное одеяло. С одной стороны, рыночные отношения возникли. Есть определенная свобода, есть рынки товаров, труда, жилья, финансов. В общем, есть движение к реальному рынку. Но, с другой стороны, существует отставание социальной компоненты. Я всегда говорила и сейчас повторю, что с самого начала к социальной составляющей рыночных реформ проявлялось пренебрежение. Не было никаких обоснований осуществлявшихся преобразований и шоковой терапии с социальной точки зрения. Тем более не было никаких оценок того, как шоковая терапия отразится на людях. Мы доказывали, что ее темпы слишком высоки и российский народ с его менталитетом просто не успевает перестраиваться. Люди не могли адаптироваться, и это вызывало такую нестабильность, такие депрессии, что люди вообще оказывались выброшенными из колеи на обочину жизни. Поэтому нельзя сказать, что с самого начала была направленность на построение рыночной экономики с человеческим лицом. Социальная часть наших преобразований все время была за кадром, вдалеке от процессов, происходивших в обществе. Реформы проводились сверху: сначала раздача ваучеров, потом акционирование, потом распродажа собственности государства. При этом не учитывались интересы людей, не просчитывались социальные последствия.
Экономистов мучает вопрос: почему все время происходит провал этих реформ, почему такие издержки, почему падает производство, падает ВВП? Но наших экономистов не заботит вопрос о том, как сказались на человеке, на населении падение производства, ВВП и других экономических показателей. Это неправильно. Наоборот, надо смотреть: а что получили люди? Вот прошло десять лет реформ. Что было до этого и что стало теперь? Нельзя сказать, что для человека никаких положительных перемен не произошло. Но если позитивные и негативные моменты положить на чаши весов, то последние перевесят. Бедность, нищета и разруха - вот что получила основная масса населения. Остатки социальной сферы - в здравоохранении, образовании, культуре, пенсионном обслуживании - функционируют по тем правилам, которые были до реформ. Если рыночные преобразования в экономике носят нецивилизованный характер, то в социальной сфере они совсем дикие.
Возьмем здравоохранение. Вроде бы задано направление его реформы. Но это только провозглашено. К примеру, организовали фонд обязательного медицинского страхования, где аккумулируются средства для здравоохранения. Но этот фонд, эти средства и сама система здравоохранения жестко не взаимосвязаны. Из факта возрастания средств этого фонда совсем не следует, что лучше будет функционировать система здравоохранения. А в итоге проигрывает человек, потому что сейчас практически невозможно получить бесплатную медицинскую помощь. У основной же массы населения, занятой борьбой за выживание, не остается никаких резервов на платную медицину. То же самое можно сказать и про пенсионную систему. Рынок труда тоже в очень плохом состоянии. В общем, какую бы социальную сферу мы ни взяли, мы увидим, что она находится в худшем состоянии, чем экономика. В экономике еще есть заинтересованные люди, собственники, которые что-то от неё берут. Иногда они только обогащаются, иногда продвигают экономическое развитие страны. А в социальной сфере очень мало заинтересованных людей, их почти нет, потому что здесь нет особой прибыли. Хотя нельзя отрицать, что есть "специалисты", которые и здесь найдут свой кусок и свой интерес.
Заканчивая ответ на вопрос, отмечу, что я не политолог. Но с точки зрения здравого смысла, по-моему, наша система - это какой-то винегрет. Отдельные куски из разных систем, которые плохо соединяются.
- Треть населения страны находится за чертой бедности. В то же время есть тонкий социальный слой людей, купающихся в роскоши. Как могло произойти такое в стране, в которой вопросы социальной справедливости всегда играли такую большую роль? И есть ли какие-то общепризнанные рецепты борьбы с бедностью?
- По официальным данным, доходы ниже прожиточного минимума имеет 37,7 процента населения. Но как он рассчитывается? Параметры прожиточного минимума установлены в 1992 году с тем расчетом, что, будучи экстремальным, он просуществует всего несколько месяцев. Но длительное время по нему люди жить не могут, потому что в нем предусмотрено 68 процентов расходов на питание. А что же остается? Люди должны еще платить за квартиру, приобретать необходимые вещи, что не охватывается оставшейся частью. Пока ничего не сделано для того, чтобы изменить эту методологию определения линии бедности. Исходя из того, что реальный уровень прожиточного минимума лежит выше, увеличим количество бедных на 10-20 процентов. Тогда сразу становится не 37,7 процента, а 50 и даже больше.
Бедные люди и бедность фактически есть во всех странах. Она разная по содержанию и по масштабам, поэтому и методы борьбы тоже разные. У нас есть две группы бедных. В первой - традиционно бедные, например, многодетные семьи. Они и в советское время были такими. В эту группу входят одинокие матери, престарелые, у которых всегда был низкий уровень пенсий, инвалиды, живущие на пенсии по инвалидности и пособия. Традиционно бедные были раньше, есть и сейчас. Но у нас сейчас возникла вторая группа (мы их называем "новые бедные") - это люди, которые раньше никогда бедными не были. По образованию, по профессии, по своему социальному статусу они всегда занимали нормальное положение в обществе: среднее или даже выше среднего. Почему сейчас они стали бедными? По двум причинам. Первая заключается в том, что у нас очень низкая заработная плата вообще у всех, просто ненормально низкая. И это главный фактор того, что бедными становятся люди, у которых есть образование, место работы, которые нормально работают. Это, к примеру, вся непроизводственная сфера. Вторая причина связана с безработицей и, как я ее называю, "квазибезработицей", когда человек работает, а ему не платят денег. Проблема невыплат зарплаты - это такая аномалия, что даже стыдно ее обсуждать. Это все равно что обсуждать вопрос, разрешить ли человеку дышать, давать ли ему воздух или нет. Это даже не социальная проблема, а физиологическая, так как заработок нужен как воздух.
Что делать? Мы говорим об адресной помощи бедным. Но половина нуждается в нормальной заработной плате, а не в пособиях по бедности. Поэтому главный путь борьбы с бедностью - это путь повышения заработной платы. Тогда семья сама сможет себя прокормить, по крайней мере, на уровне прожиточного минимума. Второе - это установление всех официальных пособий таким образом, чтобы они были соотнесены с уровнем оплаты труда. Тогда останутся только те, кто не может себя нормально обеспечивать.
Откуда брать деньги? В России ситуация такова, что средняя оплата труда низка по любому показателю и одновременно чрезвычайно высока дифференциация в оплате труда - до 20-25 раз. Я считаю, что необходимо провести соответствующие преобразования в области оплаты труда и вообще доходов с целью снижения такой дифференциации и создания резерва для повышения средней зарплаты. Конечно, это непростая задача, но решить ее можно и нужно. Потому что сохранение существующего положения себе дороже. С годами инерция бедности становится всё более устойчивой. Бедность порождает бедность. Она переходит уже из поколения в поколение. А бедность - это всегда источник нестабильности, источник деградации всего человеческого, в том числе и генофонда. Реформу надо делать, но она требует большой проработки, просчетов, вскрытия новых механизмов и социальных технологий, направленных на повышение доходов и уменьшение дифференциации в доходах.
- Для этого, видимо, необходимы соответствующие законы?
- Не только законы. Сейчас есть только концепция реформы. Концепцию нужно превращать в конкретную программу со всеми необходимыми для ее выполнения механизмами и технологиями. А программы выливаются в законы, правовые нормы, которые будут регулировать эти процессы. При этом нужен соответствующий социальный заказ. Мне кажется, что наша исполнительная власть не вполне это понимает. Хотя некоторые признаки озабоченности есть, но власть не решается на радикальные реформы. А какими-то полумерами социальную сферу не поднимешь. Если мы строим социальное государство, то решительные шаги в этом направлении необходимы. В противном случае сохранится дикий рынок, который потихоньку будет "пожирать" наше население.
- Социальная нестабильность, массовое обнищание привели в России к такому положению, когда уровень смертности превышает уровень рождаемости. К чему может привести дальнейшее ухудшение демографической ситуации?
- За семь лет в результате депопуляции мы потеряли почти пять миллионов человек. Частично естественная убыль была покрыта положительным сальдо миграции, то есть больше людей приезжало, чем уезжало. Но оно с годами становится все меньше. Прогнозы численности населения очень пессимистичны. Есть прогнозы, что в 2010 году население России составит 135 млн. человек (сейчас - 146 млн.), а в 2025 году будет 131 млн. У нас самый низкий коэффициент рождаемости в мире (на уровне Италии и Испании). Пока линии рождаемости и смертности идут параллельно и пересечения прямых, которое бы отражало превышение рождаемости над смертностью, не происходит. Хотя все надеются, что негативная тенденция переломится.
В России около 35-37 процентов беременных женщин болеет анемией. В основном она связана с недостатками в питании. А больные женщины, понятно, рожают больных детей. Количество анемичных женщин за последнее десятилетие увеличилось более чем в три раза, а количество больных детей - в два раза. Получается, что каждое новое поколение все более больное. Мы проводили по России так называемое обследование социального дна, куда входят беспризорные дети, бомжи, уличные проститутки и так далее. Выяснилось, что контингент обитателей дна составляет 10 процентов городского населения. Это почти 10 млн. человек, из которых 2,5 млн. - беспризорные дети. Как такое может быть? Это больше чем в период гражданской, отечественной войны. Это же катастрофа! Кто из них получится? Они являются источником болезней, преступности, разного рода социальных эпидемий. Я не хочу показаться алармистом (человеком, склонным к панике и распространяющим слухи. - Ред.), но мы должны трезво смотреть на вещи и думать не только о сегодняшнем дне.
- В странах, являющихся демократическими не на словах, а на деле, женщины в жизни государства играют активную роль. Существует ли, на Ваш взгляд, в России проблема более активного участия женщин в политике и экономике?
- Наш институт давно занимается изучением женского вопроса. Первая лаборатория по гендерным исследованиям была открыта в нашем институте. В результате проведенной работы мы получили интересные результаты. Между прочим, недавно в США вышла книга о российско-американских исследованиях, проведенных в нашей стране "Marriagies in Russia" (русский вариант названия "Окно в русскую частную жизнь"). Ситуация здесь тоже очень противоречивая. С одной стороны, демократизация привела к тому, что перед женщинами открылись новые возможности. Женщина, как и мужчина, может быть предпринимателем, может избираться в различные органы власти. Но, с другой стороны, рынок труда стал очень жестким. А поскольку женщина ограничена социальными факторами (рождением и воспитанием детей), ее рабочая сила не выдерживает конкуренции с мужской и стала рабочей силой второго сорта. Таким образом, с одной стороны, перед ней открылись новые возможности, а с другой стороны, захлопнулись ворота. Настоящий предприниматель, который заботится о своей прибыли, ее к себе не возьмет. Здесь сказывается и то, что данный вопрос у нас плохо отрегулирован в законодательстве.
Нередко в средствах массовой информации пропагандируются идеи о том, что женщина должна заниматься домашним хозяйством и тогда она сможет лучше ухаживать за детьми, дети не будут болтаться на улице, будут хорошо учиться. На самом деле эта идеология нацелена на то, чтобы снизить безработицу. Но женщина, которая видит возможности для повышения своего социального статуса, не может согласиться с тем, чтобы уйти с рынка труда. Это приводит к социальной фрустрации, то есть раздвоению: возможности есть, а их реализация проблематична. Происходит своего рода сшибка. Наш "дикий рынок" привел все-таки к откату от достигнутого ранее социального положения женщин. Но они борются. Очень много создается сейчас женских организаций не сверху, а снизу. Эти организации защищают интересы женщин в политике, в сфере труда, культуры, в семье. Если позиции женщин во всех этих сферах будут укрепляться, то это будет положительным фактором в развитии общества, даже для демографических процессов. Наши исследования показывают, что если ослабляются позиции женщин на рынке труда, то ухудшается ее положение и в семье. Далее это приводит к неудовлетворенности браком, семья начинает распадаться, что отрицательно влияет на воспроизводственный процесс. Я все-таки считаю - хотя я и не феминистка, - что прогресс общества в широком смысле может происходить только тогда, когда женщина занимает в нем позиции, равные мужским. К примеру, в скандинавских странах положение совсем другое. Женщина там свободнее, лучше конкурирует на рынке труда, имеет и власть и собственность. Женщины там занимают важные посты в правительствах, включая посты премьер-министра и министра обороны. А всё потому, что демократия в данных странах действительно находится на высоком уровне.
|
