Жители Перми увлеклись обустройством речных долин — так романтически они назвали многочисленные овраги, пересекающие город. В команду небезразличных пермяков входят руководитель фракции «Яблоко» в Пермской городской Думе Надежда Агишева и эколог, доверенное лицо кандидата в президенты России Григория Явлинского на выборах 2018 года Дмитрий Андреев.
Иван Козлов, Пермь
В Перми больше 300 небольших рек и ручьев. Конечно, все знают красавицу Каму. А до Егошихи, Данилихи, Мулянки, Ивы и других, которые протекают прямо через городские кварталы, многим и дела нет. И эти речные артерии делают ландшафт Перми выдающимся, а может, и уникальным. Со стороны это выглядит диковато: оживленные улицы и переулки почти мгновенно сменяются обширными низинами, в которых растут деревья и кусты, а иногда проглядывают то заброшенные дачные домики, а то и могильные памятники. Как выразился кто-то из местных публицистов, «пермяки живут на островах». Действительно, если бы уровень воды в городских речках был повыше, Пермь превратилась бы в несколько крупных островов, соединенных между собой дамбами и автодорожными мостами.
Пермяки никогда не воспринимали овраги как часть города. И это притом что с долины Егошихи фактически начиналась пермская история (на ее берегах находилось первое из известных поселений исторического центра города), а необычный ландшафт занимал умы самых разных деятелей — от первого пермского губернатора Карла Модераха до советского лесовода Валентина Миндовского, чуть ли не 30 лет руководившего озеленением города. Небольшие реки — самую мелкую можно просто перешагнуть — всегда были зонами отчуждения. Тут находили приют бездомные люди, сбивались в стаи дикие собаки, гуляли безнадзорные дети и копошились садоводы. Долины малых пермских рек долгое время слыли территориями маргинальными, запустелыми и даже страшными. Еще сюда иногда забредали отчаянные горожане, желавшие срезать путь из одного микрорайона в другой.
И вдруг несколько лет назад речные долины начали постепенно проявляться, расчищаться и становиться полноправными участниками городского ландшафта. Конечно, не сами по себе, а с подачи пермских энтузиастов. Одной из первых — и одной из самых деятельных — была пермячка Надежда Баглей.
Сад соловьев
Она появилась из ниоткуда: у нее не было ни профильного образования, ни связей и знакомств в кругах активистов. С экологией ее связывал только практический интерес: Надежда — многодетная мама, и все ее дети раньше страдали от аллергии. Пытаясь докопаться до причин, она изучила ситуацию с местной экологией — и ее выводы оказались неутешительными.
А еще Надежда всегда обожала цветы и комнатные растения. Они с семьей даже новую квартиру выбирали по одному критерию: окна должны были выходить на юг, чтобы цветам было комфортнее расти. Квартира была подобрана и куплена, но застройщик оказался не совсем честным: как-то позабыл предупредить, что вскоре буквально в нескольких метрах появится новый дом, который наглухо закроет солнце в южном окне. Баглей расстроилась, но не сдалась: сначала вышла со своим хобби на улицу и начала выращивать цветы в палисаднике у подъезда. И в конце концов стала внимательнее приглядываться к речке Уинке, которая текла в овраге на противоположной стороне двора.
Уинка являла собой жалкое зрелище. На тот момент там и речка-то слабо угадывалась: скорее, это была помойка, на дне которой что-то журчало.
Когда соседи затеяли там генеральную уборку, Баглей включилась в нее, и тут-то у нее и произошло озарение.
— Когда реку прибираешь, она начинает играть всеми красками,— с восторгом рассказывает Надежда.— Как бриллиант, который начинает сверкать после огранки.
С этого момента она вплотную взялась за Уинку, а потом и за другие малые реки. Узнала все, что могла узнать о живущих там растениях и птицах, стала постоянно ухаживать за территорией и подбивать на это дело других горожан. Со временем на Уинке появился Сад соловьев: прибранная территория с дорожками, мостиками, указателями, информационными табличками, кормушками для птиц и даже домиками для насекомых.
Потом она наладила связи с пермскими экологами, волонтерами, краеведами, велосипедистами и много кем еще — и на берегах рек закипела жизнь. Вместе они устраивали велопоходы, просветительские экскурсии, творческие встречи и экспедиции. Например, совсем недавно на речке Данилихе собрались волонтеры, чтобы посчитать уток, оставшихся на зиму в городе (насчитали несколько сотен).
Сама Баглей скромно говорит, что у нее нет амбиций быть «первой по рекам», но по факту выходит именно так: эта неутомимая и вездесущая женщина на спортивном велосипеде превратилась чуть ли не в талисман всего речного движения. А потом она еще и повстречалась с Надеждой Агишевой.
Высотка над пропастью
— В моем детстве речки назывались «говнянками», и в долины мы почти не спускались. А сейчас образ рек, наконец, начал проявляться,— рассказывает Агишева. Она — местный меценат, депутат городской думы от пермского «Яблока» и создатель фонда поддержки культурных инициатив «Новая коллекция». Ее муж Андрей — крупный пермский бизнесмен, ее младшая дочь Зина попала в федеральные новости как «девочка с розовыми волосами», благодаря ей во всех пермских школах отменили требования к внешнему виду учеников. Надежда собирает коллекцию наивного искусства, поддерживает местных активистов и развивает Центр городской культуры — площадку для разных независимых проектов. Их встреча с Баглей была неизбежной и произошла три года назад. Обе Надежды были нужны друг другу: Агишева помогала Баглей открывать чиновничьи кабинеты, а Баглей Агишевой — открывать долины малых рек. Она заставила будущего депутата спуститься по склону речки Ивы, чтобы та увидела все своими глазами. Первое, что они сделали, когда Агишева села в думское кресло,— попытались собрать вокруг себя всех активистов, так или иначе заинтересованных в развитии речных долин, и описать проблемы, которые мешают этому развитию. Проблемы обнаружились буквально везде и во всем. И главная из них была связана с правом собственности.
Дело в том, что большинство дачных домиков, которые в советское время занимали речные склоны, давно разрушились, а земля под ними осталась во владении садоводов. Город за десятилетия разросся, многие участки земли взлетели в цене, и бывшие садоводы задумались о том, как бы с наибольшей выгодой их продать — не важно кому, хоть бы и какому-нибудь застройщику. А по закону, режим особо охраняемых территорий, необходимый для того, чтобы к речным долинам стали относиться подобающе, на частных землях устанавливать нельзя. Поэтому активисты сосредоточились на тех проблемах, до которых могут дотянуться, в надежде на то, чтобы к моменту обновления законодательства речные долины не оказались похоронены под тоннами мусора или застроены высотками.
Этот сценарий с высотками на краю речных склонов кажется абсурдом, но в Перми подобные прорывные идеи постоянно приходят кому-нибудь в голову. Экологи регулярно воюют с очередным застройщиком, придумавшим новый способ построить жилье в рекреационной зоне, и иногда им удается отбить тот или иной участок на речном берегу. А иногда не удается, и тогда это заканчивается плохо вообще для всех: и для ландшафта, и для города, и для бюджета, и для самого застройщика. Несколько месяцев назад «свечка» высотой в 25 этажей появилась на берегу реки Мулянка, а в прошлом году часть придомовой территории начала сползать в реку. Укрепить склон почему-то решили за счет городского бюджета и выделили на это 87 млн рублей. Еще более нелепая история приключилась с высоткой, которую застройщик воткнул на берегу реки Егошихи. Сперва на стройплощадке обвалилась часть кромки оврага, а затем в этот самый овраг еще и скатилась бетономешалка. Говорят, что квартиры в этой высотке теперь никто не покупает — от греха подальше. И таких историй полно: еще в начале нулевых в Перми насчитывалось почти три сотни домов, построенных в опасной близости от речных склонов. Спустя десятилетие места в городе стало еще меньше, дома стали выше, а строят их все ближе и ближе к роковой черте.
«Последователи апостола Первозванного Андрея»
От застройщиков особенно натерпелся Андрей Дерюшев — едва ли не единственный герой этой истории, у которого не было момента «открытия» малых рек. Свою реку он любил и ценил всегда, с самого рождения. Его семья еще в 1930-е годы поселилась на небольшом участке земли на берегу Мулянки — одной из самых крупных городских речек, которая на запруженных участках достигает десятков метров в ширину. Десятилетиями Дерюшевы спокойно жили на своей земле, а в середине нулевых Андрей, по его собственному выражению, попал в рабство:
— Застройщику понравился участок, и он с подачи администрации им завладел. Суды длятся уже 13 лет.
В начале нулевых Дерюшев запустил небольшой бизнес-проект и обустроил на берегу территорию для отдыха — с прокатом лодок, рыбалкой и баней.
Примерно тогда же он познакомился с местным жителем Дмитрием Лобановым — инвалидом-колясочником. Эта встреча сподвигла его на создание доступной среды для инвалидов, а затем он и вовсе превратил свой бизнес в социально ориентированный проект. Для колясочников в бане были учреждены специальные часы посещений. Андрей обеспечил им возможность прокатиться по Мулянке на специальных понтонах. Многие услуги комплекса стали для них совершенно бесплатными.
Дерюшев развивал свой социальный проект, а параллельно из-за бюрократических несостыковок его земля была передана администрацией в аренду одному из пермских застройщиков (у Андрея возникли сложности с оформлением права собственности). Он затеял судебную тяжбу, и спустя 13 лет ему удалось одержать первую победу — город расторг договор с застройщиком. За это время у него на участке непонятным образом сгорела баня, а документы, подтверждающие его право собственности, были похищены прямо из государственного архива. Кроме того, в процессе Андрей случайно чуть не расколол РПЦ: он задумал поставить на своей земле часовню, поскольку задолго до всей этой истории обустраивал тут крещенские купели и организовывал православные праздники. Церковное руководство согласилось поддержать его, но только на условии последующей передачи и земли, и часовни. Это было чересчур: претендентов на землю Дерюшева становилось слишком много. Тогда он решил зарегистрировать собственную религиозную организацию «Последователей апостола Первозванного Андрея» и поставить часовню от ее имени. Но Минюст организацию не зарегистрировал, побоявшись церковного раскола.
Тем не менее землю — по крайней мере пока — удалось отстоять и без всякой часовни. После этого Андрей, к тому времени создавший «Центр реабилитации инвалидов», наконец-то вплотную занялся своим главным проектом — пляжем для маломобильных людей. Этот проект даже получил президентский грант, хотя местные чиновники 15 лет блокировали практически все грантовые заявки Дерюшева. Другого такого пляжа в Перми нет: проект Андрея — первый в своем роде, а кроме того, совершенно бесплатный. Поэтому пермские колясочники его сразу полюбили и активно им пользовались.
Сейчас, правда, существование пляжа снова под угрозой. В 2018 году к Дерюшеву пришли сотрудники Государственной инспекции по экологии и природопользованию. Они увидели на пляже автомобиль, на котором к воде подвезли одного из маломобильных пожилых посетителей, а потом заметили, что цветы в клумбах поливаются водой из Мулянки. За автомобиль они выписали штраф 100 тысяч, а за полив цветов речной водой — 80 тысяч. Таких космических штрафов за такие мелкие провинности в Перми до сих пор не выписывали ни одной НКО.
— Администрация нас все эти годы недолюбливала, не допускала до грантов, ставила палки в колеса,— рассуждает Андрей,— а после истории с выигранным у застройщика судом нас, я думаю, решили просто наказать.
Так его война с бюрократами продолжилась. Дерюшев начал судиться по поводу штрафа, и его случай привлек внимание на федеральном уровне: пару недель назад комитет ГД РФ по развитию гражданского общества предложил депутатам законопроект, по которому штрафы для НКО будут заменены предупреждениями. Но точка еще не поставлена, и пока что Андрею приходится бродить по инстанциям, составлять документы и спорить с чиновниками. В процессе ему вместе с одним из колясочников пришлось посетить ту самую инспекцию по природопользованию, которая выписала штраф. Добравшись до места, они обнаружили, что на крыльце здания нет пандусов.
Долины против оврагов
И это лишь эпизод, который касается только одной из многочисленных проблем, а ведь есть и другие. В Перми, например, нет эффективной ливневки, и после летних дождей видео с пермских улиц часто попадают на YouTube, где набирают тысячи просмотров: на этих видео автомобили превращаются в амфибии, а люди плавают в лужах. Поэтому вместо канализации уличная дрянь стекает в малые реки, а оттуда непосредственно в Каму. Водители мусоровозов то и дело норовят завалить речные склоны мусором, вместо того чтобы везти его на полигоны. Даже к городским коммунальным службам приходится относиться настороженно: этой зимой коммунальщики стали сливать в речку Иву горячую воду, объясняя это тем, что «так и надо» (к счастью, на подобные случаи в команде речных защитников есть университетский эколог Дмитрий Андреев, который лучше коммунальщиков знает природоохранные законы и понимает, что надо, а что не надо).
При этом и Андреев, и прочие герои истории осознают, что вести борьбу на одном только юридическом фронте невозможно: чтобы проблемы рек волновали кого-то, кроме энтузиастов, нужно дать горожанам понять, что это и их дело тоже. Тут уже впору поговорить о высоком: об эстетике и идеологии. А начинать так и вовсе надо с терминов.
— Сейчас в городских документах эти территории называются «оврагами»,— рассказывает Надежда Агишева,— и моя попытка ввести научное понятие столкнулась с непониманием.
«Научное понятие» — это как раз «речные долины», а не «овраги». Дмитрий Андреев поясняет, в чем разница: в оврагах вода течет от случая к случаю — после ливня, например. А вот в речных долинах водоток постоянный, и они должны называться именно так, хоть мы и привыкли называть долиной ровную местность. К тому же «речная долина» звучит гораздо приятнее, чем «овраг». А благозвучное название может стать важной частью нового имиджа. Но в думе инициативу Агишевой не поддержали:
— С этой же проблемой сталкиваются любые общественные инициативы в системе сегодняшнего самоуправления. Их расценивают как вторжение в сложившуюся повестку, и им активно сопротивляются. Но вода камень точит. Раз пока нельзя влиять на закон — остается влиять на горожан напрямую.
Для этого Агишева вместе с другими городскими активистами и журналистами создали проект «Слушая соловья». А в линейке «речных» событий появилась большая просветительская программа, и вот — логотип в виде зеленого соловья наконец-то стали узнавать в городе (хотя, судя по обсуждениям «ВКонтакте», пермяки поначалу принимали его за знак какой-то новой секты).
Фестиваль стрит-арта «Экология пространства», который три года назад под эгидой фонда «Новая коллекция» курировал известный пермский художник Саша Жунев, тоже «сполз» в долины и даже название поменял, теперь он называется «Экология пространства в долинах малых рек». За время фестиваля там проходило множество экскурсий, лекций, вечеринок, творческих импровизаций и всего подобного. Сам Жунев сделал для склона Егошихи огромную гусеницу, которую он собрал из автомобильных покрышек, выловленных со дня реки.
В прошлом году к «речной» повестке подключилось еще больше участников. Выставка, посвященная пермским рекам, даже прошла в PERMM — единственном в России «нестоличном» музее современного искусства, который 10 лет назад основал Марат Гельман. А Центр городской культуры выиграл грант одного из местных предприятий и смог потратить деньги на конкурс арт-объектов, чтобы с их помощью сделать речные берега привлекательнее и интереснее для прогулок. Выиграли четыре объекта, созданные художниками со всей страны: «Легкие города» (скульптура деревца, формой напоминающая легкое), «Календоскоп» (трехгранная труба с зеркальной поверхностью, превращающая речной пейзаж в узор), «Лес» (самый концептуальный объект — 16 симметрично стоящих красных штакетин) и «Ходок» (ящик на металлических ногах, вдохновленный не то «Пикником на обочине», не то игрой Half-Life). Свой проект — большую веревочную паутину — предложил и Саша Жунев, но, к сожалению, не успел воплотить его в жизнь — он скончался минувшим летом. Фестиваль прошлого года посвятили его памяти.
А с объектами, конечно, пришлось повозиться. Менеджер Центра городской культуры Татьяна Синицына, которая занималась оргвопросами фестиваля, рассказывает: речные долины все время преподносили сюрпризы. Например, «Календоскоп» пришлось подвинуть, потому что на месте, где он должен был стоять, обнаружился палаточный лагерь бомжей.
«Ходока» установили на одном из Андроновских прудов на речке Брюханике, и тоже не без эксцессов — вообще-то он должен был стоять на другом пруду, но про его существование организаторы узнали, когда многотонная конструкция уже была смонтирована. «Ходок» занял стратегическую высоту на прибрежном холме и стал любимым арт-объектом местного жителя Дениса Галицкого.
Свекла и щупальца
Галицкий — пермский публицист, блогер и градозащитник, которому тоже часто приходилось спорить с застройщиками, коммунальщиками и чиновниками. У него дача на Брюханике. Денис выбирал ее не из-за речки и не из-за Андроновских прудов, но, впервые увидев их, обрадовался.
— Потенциальная ценность этого места мне сразу стала понятна,— вспоминает Денис,— да только неясно было, когда к нему станут относиться цивилизованно, хотя бы свалку тут перестанут устраивать.
Об уникальности Андроновских прудов Галицкий говорит без лишней лирики:
— Дело в том, что вокруг них муниципальные земли, в отличие от других рек. Так что Андроновские пруды могут служить полигоном для отработки градостроительных решений. Но пока что никакого полигона нет — ни на прудах, ни где-либо еще.
Правда, недавно пермская администрация назначила главным имиджевым проектом набережную Камы. Активисты речных долин, конечно, тоже уважают главную реку Перми, но говорят о ней с нотками ревности. Каму любить легко, о ней никому ничего не надо дополнительно рассказывать, а место для проведения дорогостоящих событий на набережной и вовсе идеальное: по сути, чиновники просто пошли по самому простому пути. Связываться с откровенно проблемными малыми реками им не очень хотелось, несмотря на то что последний принятый мастер-план города уделял им большое внимание (и даже понравился большинству активистов, что бывает совсем уж редко).
— Поэтому полгода назад я стал регулярно рассказывать в интернете о жизни Андроновских прудов — там без всяких бюджетных денег и летом, и зимой собирается не меньше людей, чем на гранитной набережной,— говорит Денис.
«Ходока» Галицкий полюбил, стал приглядывать за ним и иногда вывешивать в Facebook фотографии. Особо он отметил день, когда под металлической треногой «Ходока» впервые взвились искры от чьего-то мангала: объект прижился в среде.
Под Новый год Денис срубил на своем участке елку, позвал друзей и торжественно воткнул ее в центре Андроновского пруда. Елка вышла красивая, но без игрушек смотрелась не очень: приносить пластиковые украшения Денис запретил, а экологичными никто не озаботился. Тогда активист сделал их сам: налил в металлические плошки немного свекольного сока с водой и выставил все это на мороз. К утру у него получились красивые ледяные пластины нежно-алого цвета.
В новогодние каникулы тут просто кипела жизнь: толпы детей с ледянками и ватрушками катались с гор на фоне елки, обвешанной алым ледяным хрусталем, и инопланетного «Ходока» на трех ногах-щупальцах. Возможно, пройдет еще несколько лет, и неравнодушные пермяки добьются того, что жизнь придет на все остальные речные долины, причем на весь год, а не только на зимние праздники.
По мотивам публикации журнала «Огонёк».
