Михаил Горбачев. Фото: Александр Поляков/РИА Новости
Знакомство
Однажды я выступал на съезде прямо перед Горбачевым. На съезде «Яблока», в 1996-м. В 17 лет это особенно запоминается. Годом ранее, на первом курсе института, я пришел в партию, и чуть ли не первым моим начинанием было попросить Дмитрия Сергеевича Лихачева, с которым в Петербурге мы жили по соседству, сделать обращение к съезду «Яблока». И на тот же съезд Горбачева пригласил Григорий Явлинский.
Потом мы встретились на праздновании его дня рождения, буквально пару лет назад. Я подошел и сказал: «Спасибо Вам!». Он ответил что-то в духе «И вам тоже».
Вовсе не хочу петь дифирамбы личности Михаила Сергеевича. Фигуры масштаба Горбачева – независимо от того, как они оказались в своем статусе – в дифирамбах не нуждаются. Они обречены на место в истории и на полярные оценки в этой истории. И, чаще всего, на личную трагедию. Как ни старайся, описать их черным или белым – не получится. Тем не менее, я благодарен человеку, который дал мне само главное – шанс на свободу. Дал всем нам, а уж как воспользовались – это скорее к нам вопрос.
Инноватор
Еще я помню, как впервые увидел этого необычного человека по телевизору. На фоне брежневских старцев вдруг появился бодрый, обаятельный, живой лидер государства, который встречался с людьми на проходных предприятий, на улицах городов. Пожимал гражданам руки и шутил.
Впрочем, этот образ не должен вводить в заблуждение. Горбачев – подлинное «политическое животное». Талантливый аппаратный боец, прекрасно понимавший законы системы. До того, как возглавить страну, он руководил сложнейшим партийным аппаратом огромной страны. Об этом часто забывают.
Горбачеву не было еще сорока – немыслимо по тем временам, – когда он возглавил очень важный с экономической точки зрения регион страны – Ставропольский край. Попытка кадрового освежения аппарата того времени, кстати, чем-то напоминает сегодняшний призыв системных «губернаторов-технократов». Но только в нынешних призывниках нет даже доли искренности и горения – как нет и в нынешней системе.
Горбачев в итоге смог перерасти роль номенклатурной единицы и стал одним из крупнейших реформаторов в русской истории, фигурой мирового значения.
Его историческую роль принято сводить скорее к идеологическому обновлению страны и общества. Что не совсем верно. Было и мыло много сугубо «практического».
Например, при нем с нуля, в чистом поле, было построено полтора десятка городов – с уже иной, не хрущевско-брежневской инфраструктурой. С иным качеством жизни, формировавшим и новое сознание.
Институция «первой леди» – еще одна горбачевская инновация. С царских времен – ни до, ни после Горбачева – у супруг первых лиц не было такого амплуа, как у Раисы Максимовны. Она была не просто эффектной церемониальной фигурой, но интеллектуальным визави Михаила Сергеевича. Чем вызывала нападки советских домохозяек. А потом, уже в ходе болезни, их же искреннее сочувствие.
«И товарищ Черненко тоже...»
Состояние системы, которая досталось Горбачеву, общественно-политический контекст в котором он возглавил страну, очень емко описывает немного циничный, но меткий народный анекдот, когда на экранах телевизоров появляется главный диктор того времени Игорь Кириллов и холодным голосом сообщает советским гражданам: «Вы будете смеяться, но товарищ Черненко тоже умер». Эпоха «пышных похорон» на деле, конечно же, означала не только регулярные прощания с генсеками, но и конец совершенно нежизнеспособной государственной модели.
Еще до Черненко ушел из жизни маршал Устинов, который, по-видимому, и должен был стать главой государства. Кардиограмма СССР была уже безнадежно плохой. Никто не знал что делать, а Горбачёву приходилось делать.
Лучше не начинать реформы, чем их останавливать
Середина 1980-х – это тотальный запрос на перемены, модернизацию сломанной системы. Стал ли Горбачев их инициатором или плыл по течению исторических перипетий – вопрос до сих пор скорее риторический. Но важно то, что он не сделал выбор в пользу насилия, а почувствовал «ветер перемен», которому было бессмысленно сопротивляться. В этом его главная заслуга.
Причины, по которым система впала в кому, хорошо известны.
Крушение нефтяных цен 1985 года, в зависимость от которых страну поставил Брежнев.
Чернобыль – не просто трагедия, но и символ технологического упадка.
Поток гробов из Афганистана.
Сепаратизм элит на окраинах империи, прагматично-циничное разжигание национализма.
Денежная реформа Павлова – последняя бессмысленная судорога экономической политики Советского союза.
И все это уже не говоря о вырубленных виноградниках, что Горбачеву советское общество точно не могло простить.
Не думаю, что какая-то одна из этих причин могла бы повлечь крах Союза. Однако, в совокупности это все стало детонатором дефолта государства, построенного на лжи и насилии.
Провозглашенные Горбачевым реформы – «гласность», информационное и культурное разнообразие, – внесли струю свежего воздуха в нафталиновую атмосферу, но этого оказалось недостаточно. И, наверное, это одна из претензий к Михаилу Сергеевичу. Мало разрешить печатать диссидентов, важно чтобы в стране появились ответственные и свободные инициативные граждане, широкий класс собственников. Рассинхронизация политических и экономических реформ, пожалуй, и стала фатальной для страны.
Принято разделять период его правления на «раннего» и «позднего» Горбачева: первый начал реформы, второй сам же их испугался. Как известно, в России опасно начинать реформы, но еще опаснее их останавливать. Но, как он сам однажды заметил: «Счастливых реформаторов не бывает».
Ну и самая спорная страница в хронологии развала СССР – взаимоотношения Горбачева с консервативно-силовым блоком, который в 1991-м составил костяк ГКЧП. События в Вильнюсе и Риге, как репетиция путча и окончание мирной, цивилизованной модернизации страны. Думаю, многое нам еще предстоит узнать.
Потом отъезд в Крым. Блокада в Форосе. Параллельные визиты к Горбачеву путчистов и людей Ельцина. И фраза по возвращению о том, что правды никто никогда не узнает.
Потомки будут благодарны
При этом Михаил Горбачев дал нашему обществу массу шансов на обновление, путь к построению цивилизованного государства. И все претензии к нему, нам было бы справедливее обратить самим себе.
Не забудем, что именно при Горбачеве зародился живой российский парламент, прошли относительно свободные выборы Съезда народных депутатов, где значительное представительство получили демократы.
И мы сами не сумели осознать, что демократия – это не факультативное занятие. Это ежедневные практики гражданского соучастия.
Безусловно, не справился и новый политический класс, во многом состоявший из одаренных и ярких людей, которые все равно сделали ставку на личность Бориса Ельцина, а не на построение институтов. Это привело к очередному вождизму в «демократической» упаковке. И разве можно в этом винить Горбачева, который не стал цепляться за власть?
Горбачев, конечно, не даровал нам свободу. Он постарался сделать так, чтобы у каждого из нас был шанс на свободу. Который мы пока так и не реализовали. И, кажется, именно к этому сводятся все проклятия в его адрес. С одной стороны – от тех, кто не хочет, чтобы эта свобода была. А с другой – от тех, кто не знает, что же с этим шансом делать.
Горбачева, как и горбачевскую эпоху сейчас принято ругать. Но когда в нашей стране будет построено современное государство, потомки будет по-настоящему ему благодарны.
И от десятков тысяч членов партии «Яблоко» я снова говорю ему – «Спасибо!».
Николай Рыбаков
