Ровно 30 лет назад, 26 марта 1989-го, девятилетним ленинградским пареньком, я шагал со своей бабушкой на избирательный участок в школе на проспекте Космонавтов, где шло голосование на первых в Советском Союзе свободных выборах высшего органа власти, – Съезда народных депутатов.
В школе было не протиснуться. Электорат бойко разбирал бутерброды со шпротами, из динамиков празднично звучали шлягеры – все почти как сейчас. А вот то, что голосование может быть тайным, да еще и альтернативным, для людей было в новинку, многие не понимали, как себя вести. Помню, что недостатки кандидатов без всяких стеснений обсуждались прямо у гипсового Ильича, который караулил урны и еще не знал, что наблюдает за волеизъявлением советских граждан в последний раз.
За кого тогда проголосовала бабушка, уже не припомнить. Но учитывая ее несколько консервативные взгляды, подозреваю, что этот кандидат проиграл. На тех выборах мой город отличился: в Ленинграде и области на Съезд не был избран вообще ни один партийный руководитель, даже первый секретарь обкома. Ну, это, как если бы сейчас в Госдуме не оказалось ни одного единоросса от Петербурга и Ленобласти.
***
Выборы Съезда, безусловно, стали событием историческим. При всем несовершенстве модели формирования Съезда (большинство априори оставалось за представителями КПСС) и неуклюжести реформированной Горбачевым конструкции госуправления в целом, уже на первом съезде стало понятно: в стране впервые после разгона Учредительного собрания появился парламент!
Представительство в нем получили все территории огромной страны, все социальные группы и сообщества. По одному депутату на Съезд полагалось даже всесоюзным обществам филателистов, друзей кино СССР и борьбы за трезвость. Общая численность депутатов – 2250!
А главное – в парламенте появилась настоящая политическая оппозиция. Почти 400 человек, напомню, со временем вошли в Межрегиональную депутатскую группу, объединявшую оппозиционных депутатов и считавшуюся рупором демократов. Больше 17%, серьезная фракция.
Андрей Сахаров, Борис Ельцин, Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, Анатолий Собчак, Алексей Яблоков – сплошь незаурядные личности и талантливые политики, чьи выступления на съездах расходились на цитаты и формировали язык зарождавшейся публичной политики. Чего стоит ставший актуальным на десятилетия термин Афанасьева «агрессивно-послушное большинство».
Советские граждане вдруг услышали с трибуны то, что еще недавно было небезопасно обсуждать на кухне. Телетрансляции его заседаний из переполненного зала били рейтинги первых мыльных опер.
По сути, за пару недель была разрушена монополия на правду, а через год и монополия КПСС на руководящую и направляющую роль – Межрегиональная группа при поддержке многотысячных митингов добилась отмены шестой статьи Конституции. Выяснилось, что отказ от жесткой авторитарной модели возможен без крови и насилия.
А заодно выяснилось, что в стране возникает альтернативный политический класс. Из вчерашних инженеров, врачей, учителей и ученых, ставших депутатами Съезда, получились не самые последние политики новейшей российской истории.
То время было уникальным шансом для российской представительной демократии. И, кажется, юбилей выборов-1989 – весьма своевременный повод задуматься о том, почему эти шансы были упущены. Потому что очень скоро нам может представиться новый шанс.
***
Сравнение эпохи последних лет СССР с сегодняшней политической реальностью, разумеется, рискованно. Но очевидно, что, как и тогда, система перестала устраивать огромную часть общества и, похоже, переживает свой закат.
Только за последний год недовольство граждан властью вышло далеко за рамки масштабов сословного бунта 2011-2012 годов. Хамское повышение пенсионного возраста ставит на повестку дня уже скорее вопрос о том, как скоро на площади выйдет «уралвагонзавод», когда-то обещавший разогнать московских хипстеров с Болотной и Сахарова.
Телевизор больше не побеждает холодильник. Падение рейтингов власти регулярно фиксируется в данных социологических опросов, а у политологов термин «транзит власти» стал самым ходовым. Случится он завтра, через год или через два – мы не знаем, но готовится точно надо сейчас. И в этом смысле уроки времен краха предыдущей авторитарной системы становятся бесценными.
***
В первую очередь, нам всем хорошо бы помнить, что демократия – не факультативное занятие, а ежедневная работа. 1989-й был пиковой точкой политизации в СССР, но после подъема энтузиазма советское общество быстро охладело к участию в политике. Просмотры съездов наскучили, и люди ушли в частную жизнь, с головой окунувшись в науку индивидуального выживания. Даже события 1991-го, фактический развал государства, по большому счету не вызвали бурного всплеска политической активности.
Во-вторых, огромная часть общества, желавшая реформ без шоковой терапии и свободы без упразднения государства, тогда так и не получила стабильного представительства в политике – своей партии с внятным видением будущего и дееспособной инфраструктурой.
Межрегиональная группа такой партией в итоге не стала. Ее лидеры могли дружить против КПСС, но общей позитивной программы действий у них так и не нашлось. После смерти академика Сахарова Борис Ельцин стремительно становился единоличным и безальтернативным лидером оппозиции. Борьба демократов против диктатуры таким образом закончилась «диктатурой демократов».
Итог известен. Почти не ограниченная президентская власть, Беловежская пуща, экономические реформы в жанре социального дарвинизма, расстрел Белого дома, Чечня и возрождение в финале 1990-х института престолонаследия. С тем сейчас и живем.
***
История конца 1980-х учит нас тому, что развал прогнившей и опостылевшей системы – совсем не гарантия автоматических перемен к лучшему. А еще тому, что ставка на персоналии, а не на программы действий, голосование «против» без голосования «за», отказ от личного участия и солидарности – плохие варианты, особенно в переломные для страны моменты.
Очевидно, что грядущий «транзит власти» рискует пойти по куда более жесткому сценарию, чем горбачевский «переходный период» и может перерасти в грызню силовых группировок и мафиозных кланов. В условиях неработающих институтов страховкой от этого может быть только объединение людей. При этом выходить на улицы или митинговать в интернете – мало. В 80-х на демонстрации выходили сотни тысяч, но страна пошла не туда, куда они хотели. Необходимо объединение в массовую партию с внятной политической платформой и дееспособной инфраструктурой. В частности, для этого создавалась и несмотря ни на что существует партия «Яблоко».
Как и 30 лет назад, в России есть миллионы людей, которые мечтают жить в свободной и мирной стране, которые ненавидят мракобесие и войны, которые хотят равенства возможностей и справедливости.
Дело за малым – не повторить ошибок прошлого.
Сокращенная версия опубликована в «Новой газете»
