Заместитель председателя партии «Яблоко» Александр Гнездилов выступил в одном из декабрьских выпусков программы Владимира Кара-Мурзы-старшего «Грани недели», выходящей в эфире радиостанции «Эхо Москвы».
Владимир Кара-Мурза-старший
― Здравствуйте, в эфире радиостанции «Эхо Москвы» еженедельная программа «Грани недели», в студии Владимир Кара-Мурза. Слушайте обзор важнейших событий прошедших дней и анализируйте мнения экспертов и гостей нашей передачи. Итак, 84 года назад, в декабре 1934 года был убит Сергей Миронович Киров. Сегодня гость нашей студии — политик, театральный режиссер Александр Гнездилов. Добрый вечер, Александр!
Александр Гнездилов
― Добрый вечер, Владимир! Добрый вечер, уважаемые радиослушатели!
В. Кара-Мурза-старший
― Кому было на руку убийство Кирова?
А. Гнездилов
— С моей точки зрения, очевидно, что обитателям Кремля. А, точнее говоря, обитателю Кремля в лице Сталина. Потому что убийство Кирова стало спусковым крючком для нового витка репрессий. Характерно, что эти репрессии даже не пытались направить в какую-то одну сторону, какую-то одну политическую силу обвинить в убийстве Кирова.
Сразу же после убийства было решено окончательно расправиться, с так называемыми «врагами народа», с «остатками старого строя», под которыми имелись в виду выжившие (пережившие и гражданскую войну, и все 1920-е годы) бывшие дворяне, буржуа и так далее. И в результате возник так называемый «кировский поток», когда, на протяжении всего 1935 года, десятки тысяч людей были выселены из Санкт-Петербурга, тогда Ленинграда, и из Ленинградской области. И это как раз был один из результатов убийства Кирова.
Одновременно, с другой стороны, репрессии были направлены против внутрипартийной оппозиции, к тому времени уже разгромленной. Я имею в виду сторонников Троцкого, Зиновьева, Каменева. Фактически убийство Кирова стало поводом для нового этапа расправ, для перехода к политическим процессам, для перехода от тюремных сроков, ссылок, высылок, к массовым расстрелам. По большому счету, убийство Кирова — это открытие двери к большому террору, который будет в 1936-м, 1937-м, 1938-м и дальнейших годах.
Современные исследования показывают, что, скорее всего, убийство Кирова не было инспирировано в политических целях. Его действительно совершил убийца-одиночка — вот этот Леонид Николаев — по причинам во многом личного свойства. Но, тем не менее, совершенно очевидно, кто это убийство в своих политических целях для расправы с инакомыслящими, для запугивания народа, для добивания своих политических противников, использовал. Явно, кто использовал убийство Кирова для нагнетания градуса общественной истерии, для подготовки общества к новому уровню жестокости, новому уровню расправ, внесудебных казней, которыми, по сути, были все эти карательные «тройки», которые начали в дальнейшем формироваться и активно действовать.
Конечно, в этом смысле убийство Кирова не случайно в народе очень многие связывали на протяжении десятилетий с именем Сталина. Именно потому, что людям было очевидно: насколько выгодной для Сталина оказалась гибель Кирова, насколько удобным для него оказался этот предлог для дальнейшего укрепления режима личной власти и тотального страха в стране. Потому в народе и появился этот стишок:
По стране идут разговорчики:
Сталин Кирова убил в коридорчике.
В. Кара-Мурза-старший
― В конце 1962 года в номере «Нового мира» была опубликована повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Сегодня гость нашей студии политик, театральный режиссер Александр Гнездилов. Александр, какова роль Солженицына в падении советского режима?
А. Гнездилов
— Конечно, между публикацией произведения Солженицына в 1962 году и тем, что произошло в конце 1980-х и начале 1990-х, очень трудно провести абсолютно прямую взаимосвязь, и сказать: вот это было опубликовано и поэтому произошел, например, август 1991 года. Но, в то же время, творчество Солженицына, и в огромной степени эта публикация влияли на дальнейшие события — на беспрецедентный в новейшей истории человечества добровольный отказ советского общества от тоталитаризма.
Как только такая возможность в конце 1980-х появилась, как только государство решило, что не будет людей сажать в тюрьмы просто за то, что они говорят правду, и как только появились политические трибуны для дискуссий — общество очень четко и ясно приняло решение об уходе от советского строя, от диктатуры внутри Советского Союза. И, конечно, в этом роль Солженицына весьма велика.
Я вспоминаю, например, строки из книги Валерии Ильиничны Новодворской, которая называлась «Над пропастью во лжи». Она там как раз описывает влияние на нее, девочку-подростка, «Одного дня Ивана Денисовича». Как она прочла это и для нее навсегда изменился мир вокруг — от боли за героя этого произведения, от сочувствия к нему, от понимания несправедливости того строя, в котором она живет, от понимания несвободы и бесправия. Это стало одной из первооснов для ее политической деятельности. И, я думаю, далеко не только ее.
Это была мощная нота в общем аккорде выявления лживости всего предыдущего политического сталинского режима. Становилось очевидно, что все эти разговоры о «я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек» — это политическая фразеология, под которой скрывалось нечто прямо противоположное. И в результате у кого-то возникал запрос на участие в жестко антисоветском движении. У кого-то возникал запрос на перестройку советского режима, переход к «социализму с человеческим лицом». У кого-то возникали мысли, как сформулирует Сахаров, о конвергенции систем, о взаимопроникновении и слиянии понемногу капитализма и социализма с собиранием лучших черт обоих.
Это произведение Солженицына стало одним из важнейших после XXсъезда. В привлечения общественного внимания к тому, что происходило в ГУЛАГе, к истории ГУЛАГа. К тому, что это были далеко не одни лишь разборки в высшем руководстве страны и борьба Сталина с троцкистами, зиновьевцами, бухаринцами. Что на самом деле это была огромная, общенациональная трагедия, которая обернулась смертью или тюремным заключением для миллионов людей. Трагедия, которая искалечила жизнь миллионов семей. Потому что затрагивала не только тех, кого объявляли «врагом народа» (не спросив при этом сам народ) — но это касалось и членов их семей, которых объявляли «членами семьи изменников родины», это касалось и детей. Мы помним, что Сталин утвердил решение о возможности расстрела с 12-летнего возраста. Мы помним, что детей забирали из семей, отправляли в детдома.
Вся эта общенациональная трагедия стала очевидна для советского общества в том числе — благодаря «Одному дню Ивана Денисовича» Солженицына. И, в конечном счете, это означало, что как только общество получит возможность решать, в какую сторону идти, то оно попробует перейти к более человечному, более справедливому правовому государству. Каковую попытку общество и предприняло через четверть века, как только появилась такая возможность.
В. Кара-Мурза-старший
― В такие же дни в 1917 году завершились выборы в Учредительное собрание. Сегодня гость нашей студии — политик, театральный режиссер Александр Гнездилов. Александр, почему большевики не признали волю населения в декабре 1917 года?
А. Гнездилов
— Потому что они проиграли выборы. Потому что они, захватив власть и свергнув Временное правительство, не получили после этого при голосовании поддержки населения. Здесь нужно сказать, что для того времени — не только для России, но и для всего мира — голосование на выборах в Учредительное собрание было практически беспрецедентным. Оно было прямым. Оно было равным: все имели один голос — не так как на выборах в Государственную Думу в Российской империи, когда мнение помещика значило намного больше, чем мнение рабочего или крестьянина. Это было голосование тайное. И это голосование было всеобщее.
Причем под всеобщим имелось в виду в том числе голосование женщин. Впервые такие всеобщие выборы с участием женщин были проведены в Новой Зеландии в конце XIXвека. После Февральской революции, когда Временное правительство во главе с видным деятелем Кадетской партии князем Георгием Львовым — первым главой Временного правительства, до Керенского – разрабатывало правила выборов в Учредительное собрание, Россия стала первой страной в Европе, которая приняла решение о таком всеобщем голосовании, о равенстве полов, о праве голоса для женщин. Чтобы мы поняли, насколько это было прогрессивной мерой тогда, достаточно сказать, что, например, во Франции женщины получили право голоса только в 1945 году, после Второй мировой войны, почти через 30 лет после России. Лишь еще через несколько лет, в конце 1940-х, женщины получили право голоса получили в Бельгии. А в Швейцарии и вовсе в 1971 году.
И вот такое прогрессивное голосование, которое действительно выявляло волю десятков миллионов людей, живущих в России, состоялось. Оно прошло, несмотря на то, что шла война. Голосовали не только регионы, но и голосовали на фронте, голосовали военные части. И выборы убедительно показали, кто пользовался доверием народа. Большинство голосов и примерно половину мест в Учредительном собрании получила партия эсеров.
В которой к тому времени уже был раскол на два крыла. И большинство мест, и большинство голосов получили правые эсеры во главе с Виктором Черновым. К тому времени, несмотря на свое название — «социалисты-революционеры», они уже далеко отошли от той террористической идеологии и практики, которая была во времена Гершуни и Азефа, в 1900-е годы. Они двигались в сторону если не социал-демократической, то социалистической партии. Так же, как в северной Европе, где в эти годы на выборах очень много голосов (например, в Швеции, или Финляндии, уже отделившейся от Российской республики к тому времени) получали аграрные партии, которые назывались Партии центра. Они дожили до наших дней и даже сегодня являются одними из самых массовых в своих странах. Особенно в Финляндии, где в какой-то момент в Партии центра состояли 5,5% населения. Это такие сельские аграрные партии, представлявшие интересы крестьянства. И правые эсеры потихонечку двигались к вот таким партиям. Не знаю, превратились ли бы они в современные Партии центра в Швеции и Финляндии, которые входят — на международном и европейском уровне — в либеральные международные союзы, но, по крайней мере, в сторону цивилизованного социализма правые эсеры совершенно очевидно шли.
Левые эсеры как раз после выборов в Учредительное собрание отделились и образовали отдельную партию. Они были союзниками большевиков. Но даже вместе с ними большевики получили в Учредительном собрании менее трети мест. Интересно, как распределились голоса. Большевики смогли занять первое место в столицах, Петрограде и Москве. Но они проиграли практически всю остальную Россию. Потому что Россия тогда была, как мы знаем, страной крестьян. И огромное большинство людей в провинции проголосовало за эсеров.
Кстати, в связи с этим. У нас любят говорить: вот, надо поучиться у большевиков, какие лозунги они формулировали в 1917 году, простые и понятные, — и народ за ними пошел. Народ за ними не пошел. Народ пошел за правыми эсерами. При том, что я совсем не сторонник этой партии и ей не симпатизирую. Но тем не менее тут надо просто сказать, какой была историческая правда. Большинство жителей России выбрали эсеров — их умеренное правое крыло.
В выборах участвовали и кадеты. Несмотря на трудные условия, несмотря на то, что большевики в Петрограде вели аресты деятелей Кадетской партии. Вскоре после разгона Учредительного собрания произошло убийство сторонниками большевиков видных деятелей Кадетской партии Шингарева и Кокошкина. Они были больны, а их расстреляли без суда, без следствия.
И, вопреки всему, Кадетская партия выступила на выборах относительно неплохо. В целом, по России она получила голосов не так много, около 5%, потому что, конечно, это была партия городской интеллигенции и отчасти городской буржуазии. Но, тем не менее, в Москве и Петрограде, двух столицах, кадеты заняли второе место, вслед за большевиками. И в обоих городах они получили более четверти голосов: 34% в Москве и 27% в Петрограде. И были города, где сильны традиции земского и городского самоуправления эпохи Великих реформ. Из этого земского движения во многом и выросла Кадетская партия. И в таких городах (например, в Воронеже и некоторых других) кадеты даже заняли первое место. В Воронеже они получили, по-моему, порядка 58%, почти 60% голосов. И в общей сложности они оказались третьей по величине партией России.
Меньшевики не получили много голосов, у них была маленькая фракция. Но, с другой стороны, добились в Грузии очень высокого результата. Меньшевики были самой популярной партией на территории Грузии, благодаря таким лидерам, как Церетели и Чхеидзе.
Учредительное собрание действительно представляло общественное мнение России того времени (нравится оно нам или не нравится) и могло выработать ту форму правления, которая действительно отражала бы пожелания и интересы большинства людей. И совершенно очевидно, что ничего общего с большевистской диктатурой это не имело. Именно поэтому Учредительное собрание было разогнано.
Демонстрации, прошедшие в его поддержку в Москве и Петрограде, были жестоко большевиками разогнаны и подавлены. И право голоса у людей отняли на 70 лет, до конца 1980-х — начала 1990-х годов. И как только это право голоса было возвращено, то большевики, коммунисты власть потеряли. В этом главный вопрос: они никогда не могли выиграть выборы честно, потому что никогда не представляли мнение большинства граждан России.
В. Кара-Мурза-старший
― В эфире программа «Грани недели», в студии Владимир Кара-Мурза. Продолжаем наш выпуск. В конце 1990 года парламент России утвердил музыку Глинки как гимн России. Сегодня гость нашей студии — политик, театральный режиссер Александр Гнездилов. Александр, органичным ли было сочетание нового гимна России с остальными символами?
А. Гнездилов
— Думаю, да. Музыка Глинки — так же как наш триколор, бело-сине-красный флаг, так же, как и немного модифицированный двуглавый орел — отражали попытку новой России в начале 1990-х годов установить символическую и историческую преемственность с Россией до конца 1917-го и начала 1918 года. До разгона Учредительного собрания, до Октябрьского переворота. Другой момент, что насколько это было возможно в тех условиях, когда фактически процесс перемен в советском союзе и в Новой России во многом возглавляли представители той же советской номенклатуры. Насколько такая символическая преемственность оказывалась реальной — это большой вопрос.
Те перемены, которые в Польше возглавил рабочий Валенса, те перемены, которые в Чехословакии возглавил драматург Вацлав Гавел, эти перемены в России возглавил бывший кандидат в члены Политбюро, секретарь горкома и обкома Борис Николаевич Ельцин. И экономическими реформами он в дальнейшем поручил заниматься редактору журнала «Коммунист» Егору Тимуровичу Гайдару.
Недавно на вручении премии Гайдара господин Чубайс сказал, что Гайдар — основоположник либеральной идеологии в России. Это, конечно, замечательная фраза. Она сразу сбрасывает с корабля истории и Андрея Дмитриевича Сахарова, и все диссидентское движение. И Кадетскую партию начала XXвека, и земское движение конца XIXвека, и Великие реформы. И умеренное крыло декабристов, и Герцена, и западников, и некоторых славянофилов. Сбрасывает и либералов XVIII века, таких, как Никита Панин и Денис Фонвизин с их проектом Конституции. И верховников и шляхетство с их политическими проектами 1730 года. И так далее.
Но, в конечном счете, то, что в 1990-е годы называлось у нас либерализмом и демократией, оказалось ни тем, ни другим. Не появилось ни работающего по-настоящему правового государства, ни по-настоящему рыночной экономики со свободой частной инициативы, ни по-настоящему защищенных, гарантированных прав человека, ни механизма сменяемости власти. Она, по сути, с 1991 года передается по наследству: от Ельцина к Путину, от Путина к Медведеву, от Медведева обратно к Путину.
Всё это проводили — под знаками и символикой Новой России, Глинки, триколора, двуглавого орла — наследники советской номенклатуры. И тот факт, что (особенно в последние годы) в риторике, в политической философии, в идеологии вс больше и больше появляется тех или иных черт из эпохи до 1917 года, он не особенно сильно что-то решает. Тем более, что и черты из России до 1917 года тоже выбираются весьма специфические. Например, когда, по распоряжению президента Путина, осуществляется торжественное перезахоронение в России праха Ивана Ильина, известного философа, который в эмиграции в своих публикациях и статьях, как известно, поддерживал Муссолини и Гитлера.
И вот именно это берется из России до 1917-го года. Черносотенная идеология, с идеями «православия-самодержавия-народности», которая во многом привела Российскую империю к гибели в 1917 году. Именно эти идеи наша пост-советская — а по менталитету всё еще советская — элита готова заимствовать. В любом случае, даже прискорбная замена музыки Глинки на редакцию гимна Александрова с очередным новым текстом (музыки, которая ассоциируется с эпохой Сталина, с лагерями, с Советским Союзом), эти символические перестановки не отменяют подлинной природы режима, который начал формироваться в России еще в 1990-е, и затем в 2000-е, и сейчас в 2010-е. Он приобрел отчетливые, узнаваемые и не слишком симпатичные очертания. Отчасти наследника советской эпохи, отчасти наследника многих худших черт Российской империи.
Ведь один из лидеров черносотенцев Марков-второй (лидер фракции Союза русского народа, такой черносотенной партии в Государственной Думе) потом за рубежом пришел в итоге к открытой работе на Гитлера. И в своих заметках указывал, что подъем фашистских движений в Европе (не только в Германии и Италии, но и в других странах в 1920-е и 1930-е годы) отвечает и совпадает с той идеологией, которую черносотенцы и другие сторонники абсолютной монархии предлагали для России, которую они противопоставляли попыткам либеральных реформ в начале XXвека.
В. Кара-Мурза-старший
― Вы слушали программу «Грани недели» на волнах радиостанции «Эхо Москвы». В студии работал Владимир Кара-Мурза. Всего вам доброго.
