Верховный суд Карелии 2 марта рассмотрит апелляционную жалобу бывшего мэра Петрозаводска Галины Ширшиной на решение Петрозаводского городского суда, признавшего ее отстранение от должности законным. Ранее депутаты проголосовали за отставку мэра, аргументировав это решение «неисполнением обязанностей в течение трех и более месяцев». Затем Галина Ширшина встречалась в Москве с Уполномоченным по правам человека Эллой Памфиловой, которая пообещала ей поддержку в оспаривании решения о ее отставке.
Сразу после первого решения суда Ширшина дала интервью корреспонденту «7x7» о своих ожиданиях и планах. Публикуем этот материал в качестве эпиграфа к завтрашнему заседанию Верховного суда Карелии.
«Решение о моей отставке все равно было бы принято»
— Галина Игоревна, какие эмоции остались после первой судебной инстанции?
— Эмоционально это неприятно. Ты всегда ожидаешь, что произойдет так, как ты бы хотел. Очень хорошо помню ситуацию в своей жизни, когда я сдавала один экзамен в учебном заведении и мне поставили оценку на балл ниже. А я очень тщательно готовилась. И выбор был осознанный, и настрой на поступление серьезный. Я, конечно, подошла к членам экзаменационной комиссии и задала вопрос: «Что в моем ответе было не так?». Мне было сказано, что в моем ответе не было логики. Я так поняла, что все факты в ответе были представлены, но логика не устроила. Потом я разговаривала с одним преподавателем по этому поводу, она сказала, что от меня в этой ситуации ничего не зависело. Дома я обсуждала это со своими родителями, потому что меня учили — если ты делаешь все, что от тебя зависит, обязательно будет результат. Родители тогда ничего не смогли сказать на это. Сейчас, когда я увижу мотивировку суда, я пойму: эта та ситуация, когда от меня все-таки что-то зависело и я чего-то не доделала, или от меня ничего не зависело. Если увижу, что я что-то не доделала, мы будем серьезно готовиться и усиливать эти моменты при представлении своей позиции в Верховном суде Карелии.
— Я беседовал с депутатом Петросовета Павлом Сандбергом. Он сказал, что если бы Ширшина вышла на последней сессии и не эмоционально выступила, а использовала бы свой шанс, то как минимум это было бы хорошим дополнением, усилением позиции в суде. Мэр Новгорода Игорь Бобрышев сказал то же самое — надо спокойно выйти, по пунктам на сессии все разложить. Почему вы так не сделали?
— Вы помните, что вообще тема отставки поднималась очень давно. И мы все готовились к сессии 16 сентября [2015 года]. На тот момент прошло три месяца, которые депутаты дали на устранение замечаний. И по каждому из этих замечаний мы готовили полную справку: что мы делали в том или ином направлении. И в результате, когда я увидела обращение депутатов об удалении главы в отставку, я поняла, что этим перечнем выполненных мероприятий я просто сделала депутатам подарок. Они поняли, по каким слабым местам можно бить. В данном случае я уверена, что решение об отставке все равно было бы принято. Даже если они бы не приняли его сейчас, они сделали бы это через месяц. Из этого решения просто были бы убраны те моменты, которые по содержанию являются более-менее опасными. Возможно, мое выступление было эмоциональным, как и все, что я делаю, но на самом деле там было сказано и по поводу обеспечения детскими садами, и по поводу расторжения контракта с подрядчиками, и о транспортной ситуации в городе и так далее.
«Конфликт не связан с Ширшиной конкретно. Он связан с командой Ширшиной и теми принципами, которые она пропагандирует»
— Когда я общался с [новым председателем партии «ЯБЛОКО»] Эмилией Слабуновой, у нас зашел разговор о ситуации перед выборами мэра в 2013 году, когда уже решался в суде вопрос об отстранении ее как кандидата. Тогда приехали два человека «от Кремля», потому что вопрос выбора мэра Петрозаводска решался на высоком уровне, она пыталась отвести от вас опасность снятия с выборов. Вероятно, сейчас также многие вопросы относительно вашей деятельности решаются на достаточно высоком уровне, это не местные власти и суды. Но после суда вы сказали, что, когда вы выйдете на федеральный уровень, возможно, удастся решение суда изменить. Эти слова противоречат утверждению, что все контролируется сверху.
— Когда Эмилия Эдгардовна говорила, что она пыталась отвести от меня опасность, надо четко понимать, что на выборах Ширшиной в 2013 году интереса к Ширшиной как к персоне и не было. Эмилия Эдгардовна пыталась отвести удар от команды. То, что я тогда пошла запасным кандидатом, – это был результат решения, принятого в команде. И сейчас эта борьба и конфликт не связан с Ширшиной конкретно. Он связан с командой Ширшиной и теми принципами, которые она пропагандирует. Один из них — это ответ на вопрос о том, кто для тебя главный — жители города или депутаты, которые могут усмотреть какой-то недостаток в твоей работе. Для меня жители важнее.
Что касается решений, которые принимаются «в верхах». Все довольно сложно, я все больше в этом убеждаюсь. Мы вроде бы понимаем, что такие решения, как отставка Ширшиной, не должны приниматься без учета мнения Москвы и я была даже уверена, что согласование получено. Но сразу же после отставки мне звонит представитель Памфиловой и приглашает на встречу. Очень серьезный настрой Эллы Александровны, очень внятное объяснение того, почему она подключается.
— И почему?
— Потому что она считает, что это нарушение законодательства, нарушение моих прав, то есть кто-то пользуется ресурсами правоохранительных и надзорных органов в целях удаления неугодного главы города. Она это абсолютно четко обозначила в своей позиции. Мы обсудили в целом проблемы города и республики. И мне очень сложно сказать, кто одобряет такие решения, а кто нет. Но тот факт, что Элла Памфилова — человек уважаемый и ее позиция учитывается на высоком уровне, думаю, тоже всем понятно.
— Давайте вернемся к нашим депутатам. Прозвучало мнение, что у вашей команды три главных проблемы. Первая — нежелание выстраивать отношения с оппонентами, какими бы они ни были, речь в первую очередь о депутатах. За два с половиной года не было ни одной встречи с депутатами. Отношения с республиканской властью тоже. Принимаете такое обвинение?
— Если вспомнить работу с Петросоветом до ареста Олега Фокина [бывший спикер горсовета], то работа велась конструктивно. И все встречи проходили регулярно. И даже до тех пор, пока эти встречи имели смысл, — в том плане, что я объясняю людям, а люди мне говорят — да мы согласны с вами и будем таким образом выступать на сессии и поддерживать это решение, или откровенно говорят, что мы не будем поддерживать по таким-то причинам — я понимала, зачем эти встречи нужны. И выкладывалась по полной накануне сессии. Тратила на это примерно полтора часа, чтобы встреча была эффективной. Но после я видела: позиция, которую они озвучивают тебе в кабинете, и позиция, которую они озвучивают на сессии петрозаводского Городского совета, а тем более голосование на сессии — это кардинально разные вещи. Я просто поняла, что есть некие третьи силы, которые участвуют в процессе. И у меня нет возможности, как у мэра города, тратить время на обсуждение, на взаимодействие, если я понимаю, что не они принимают решения. В тот момент, когда депутаты перестали принимать решения самостоятельно за себя, голосуя за тот или иной вопрос, я прекратила эти встречи.
Что толку встречаться с [председателем Петросовета] Геннадием Боднарчуком, если у него один вопрос — городской транспорт? А потом вообще начались разговоры о том, какому депутату что надо: кому должность в муниципальном предприятии или еще где, это вообще не ко мне. Это, судя по тому, какие назначения сейчас принимает глава республики, не ко мне вопросы, а к Александру Худилайнену.
[Интервью прерывает молодой человек. Говорит: «Комплимент хочу сделать: спасибо вам, что хоть в раз жизни я испытал гордость за то, что в этом городе родился и живу»].
«Последствия решений мэра могут прилететь тебе негативом через 10 лет, и я не готова к такой карме»
— Вторую претензию Сандберга — о слабой кадровой политике — вы уже комментировали. Он говорит, что депутаты могли бы признать изначальные благие намерения Галины Ширшиной, но указать, что реализовать их она не смогла, так как ее окружала откровенно слабая команда. Короля делает свита, одним словом. Люди не на своих местах оказались.
— Когда речь идет о команде, имеются в виду конкретные люди. Речь идет не о всех руководителях структурных подразделений в целом, а о конкретных людях — Евгении Сухоруковой, Владимире Владимирове, Елене Еремеевой, возможно. Пару слов про Сухорукову. Перед ней была поставлена конкретная задача: все бизнесмены в городе равны и никаких привилегий быть не должно. Сухорукова такой человек, что если ей ясна цель и она ее разделяет, то она ее выполняет. И кто пострадал в итоге? Тот бизнес, который в Петрозаводске всегда был в привилегированном положении. Те, кто никогда никакими бонусами не пользовался в городе, они поняли, что можно работать в этом городе и быть полезными. А говорить, что Сухорукова некомпетентна в вопросах земли и имущества, инвестиционной политики — это неверно. Депутаты говорят, что команда слабая, но они не привели ни одного объективного примера, подтверждающего, что она что-то не сделала или сделала неправильно. Конечно, в работе любого человека, если он работает, всегда могут быть какие-то ошибки, неточности, не всегда ты получаешь тот результат, который ты хотел бы получить в короткий срок.
— Также депутат Сандберг привел простую, по его мнению, арифметику. Речь шла о муниципальных финансах, о том, что город зарабатывает 2 миллиарда рублей в год своих денег, из них 200 миллионов — зарплата администрации, еще 300 миллионов — дороги, еще 200 еще на что-то, но миллиард должен оставаться на решение разных вопросов. Вот где в городе этот миллиард, задался вопросом депутат.
— Непонятно, почему миллиард, откуда взялась такая сумма? И вообще непонятно, почему депутат таким образом — методом тыка — ищет миллиард? У нас открытый бюджет, наш Комитет финансов даже получил премию за работу в связи с тем, что они первыми сделали открытым бюджет города Петрозаводска. Любой человек может зайти на сайт администрации и увидеть все расходы, которые несет город. Поэтому такая постановка вопроса скорее является манипуляцией. Давайте вместе зайдем на сайт администрации и найдем этот миллиард. Мы же должны четко понимать, что ни одной статьи расходов у главы города даже нет возможности скрыть.
— Тут скорее речь шла не об открытости бюджета, а о видимости результата. Должно что-то остаться от этих денег, что можно потрогать, увидеть.
— Ну если ты не хочешь видеть, ты и не увидишь. Но мы можем говорить о том, что было построено в городе за эти два с половиной года. Например, три учреждения соцзащиты. Понятно, что это не только городские деньги, а в том числе и из республиканского бюджета, и внебюджетные средства самих учреждений. Если говорить о новых местах в детских садах, это же не только средства федерального бюджета, поскольку нужно оборудование приобрести, нужно отремонтировать помещение и так далее. Поэтому можно просто посмотреть бюджет и увидеть, на что деньги тратятся.
Но есть еще один важный нюанс. Вы видите, что происходит сейчас с экономикой. Задача любого мэра — это не только решение сиюминутных проблем, но еще и ответственность за то, что будет завтра. И мы должны понимать, что город не должен стать банкротом. У нас муниципальный долг большой. А в 2015 году мы вышли на хорошие показатели и ставки только благодаря тому, что мы очень грамотно работали с финансами и сокращали долги. На это тоже идут бюджетные деньги. Нельзя жить не по доходам, иначе ты станешь банкротом. Моим приоритетом было то, что я отвечала не только за то, что сейчас и завтра, а еще за то, что будет через пять лет. Я живу в этом городе, я слышу и вижу, каким образом оцениваются сейчас некоторые действия предыдущих мэров, и для меня важно, чтобы мою работу так негативно не оценивали. Последствия решений мэра могут прилететь тебе негативом через 10 лет, и я не готова к такой карме. Очень важный момент для меня.
«Я не сбрасываю со счетов и такое развитие событий, при котором Ширшина идет в большую политику»
— Много общался с разными людьми по этому поводу, не могу не спросить. Говорят, что теперь вам — прямая дорога в Госдуму. Вы ездите в Москву, встречаетесь с Явлинским, Слабуновой, Памфиловой. Мы, конечно, надеемся, что где-нибудь на федеральном уровне справедливость в суде восторжествует, но…
— Вы явно не верите в это, да?
— Скажем так, я не сильно верю в судебную систему. Насколько сильна была позиция Степановых в опротестовании поправок об отмене выборов мэра, они прошли все инстанции. Когда есть разнарядка сверху, сложно добиться иного результата. И все же: какие у вас планы? Вы же понимаете, что теперь вам никуда не деться, нельзя теперь Ширшиной просто пойти работать директором издательского дома «Губерния».
— Я уже отвечала на этот вопрос, но повторюсь. Я такой человек, что мне должно быть комфортно на работе. Я должна понимать, что я вижу в ней смысл, я должна ощущать себя в этой деятельности человеком, у которого есть ценности, принципы, он может, выполняя свою работу, эти ценности и принципы реализовывать. И это важный момент, когда мы говорим о том, каково должно быть будущее. Поэтому я считаю, что в первую очередь мы должны бороться за признание незаконным решения Петрозаводского городского совета. Хотя я не сбрасываю со счетов и такое развитие событий, при котором Ширшина идет в большую политику, стартовые позиции есть. Но насколько это интересно, насколько это будет отражать те моменты, о которых я сказала, — это уже другой вопрос.
— Летом прошлого года вы в принципе отметали все разговоры о большой политике.
— Потому что я была мэром города. Мне кто-то из близких сказал: еще четыре года назад ты не ставила перед собой задачей стать мэром города и даже не задумывалась про это. Эта задача была поставлена тогда, когда я решила, что буду запасным кандидатом. Было это три года назад.
— Как вы оцениваете реакцию горожан на вашу отставку? Существуют группы поддержки, многие люди переживают за судьбу мэра.
— Вы знаете, я скорее переживала о другом. Я очень переживала за то, что будет с теми проектами, которые мы начали. Если вспомнить предвыборную кампанию, наш основной лозунг был о том, что власть очень далека от народа, этот разрыв безумный. Власть сама что-то делает, какие-то задачи решает, что-то может даже строит, но в этом население никак не участвует. И очень большой вопрос, что на самом деле необходимо населению и где население могло бы почувствовать, что это его город. Право на город нам необходимо было вернуть. И как ни странно, за два года удалось начать этот процесс. В решении многих вопросов мы стали опираться на экспертное сообщество, на мнение профессионалов в том или ином направлении. И что происходит? Когда решение идет не сверху, а снизу, то есть от населения, люди начинают тоже нести ответственность за тот результат, который они получают. И я очень обеспокоена тем, что будет дальше с этим отношением к городу. Мне надо было переломить отношение чиновников к жителю города как к человеку, который имеет право не только задать вопрос и получить на четкий и объективный ответ, а еще и принять участие в решении той или иной проблемы. И меня реально беспокоит, как нынешняя временная администрация будет с этим работать и что будет с этим делать. Только люди сами могут изменить ситуацию, в которой они живут.
— Вы думаете, что не ошиблись с выбранной моделью управления?
— Не ошиблась. Потому что я замечаю, что именно эмоциональное отношение горожан к Ширшиной хорошее. Люди у нас адекватные. Они понимают, что что-то не получилось, не удалось достичь каких-то результатов. Я делаю вывод, что если ты, будучи в системе, постоянно говоришь о том, что получилось, что не получилось, даже через видеоотчеты, эта тема работает. И это держит тебя в хорошем тонусе. Такая открытость дает свои результаты. Я хотела, чтобы мэр города был открытым, и мне это удалось. Люди понимают, что я такая же, как они, видят, что ничего не изменилось. Как жила в своей квартире, так и живу, как ходила гулять с собакой по вечерам, так и гуляю, как ходила по городу по выходным на прогулки, так и хожу. Люди могут ко мне подойти, поругать, что-то спросить. И это разумно. Люди платят нам зарплату, они вправе ожидать того мэра, которого они хотят видеть.
— Эта модель мне нравится. Интересно было бы увидеть, что вышло бы через пять лет с таким мэром.
— Думаю, что это был бы другой город. С другим менталитетом.
