В минувший вторник Конституционный суд ожидаемо решил создать механизм, позволяющий российским властям не исполнять (или, по крайней мере, «замыливать») неприятные для них решения Страсбургского суда.
Одной «рукой» КС в который раз подтверждает уважение к Европейскому суду по правам человека, другой — заявляет, что решения ЕСПЧ будут исполняться лишь с учетом «верховенства Конституции РФ». Проверять, выполняется ли это условие, будет сам Конституционный суд.
На практике это приведет к уменьшению возможностей российских граждан восстанавливать свои нарушенные права через ЕСПЧ, после исчерпания возможностей сделать это в российских судах. Что вполне соответствует «антиевропейскому курсу» Кремля последнего времени.
С заявлением в КС обратились 93 депутата Госдумы, требовавшие проверки на конституционность положений Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», а также норм гражданского и арбитражного процессуальных кодексов, согласно которым решения ЕСПЧ являются основанием для пересмотра вступивших в силу судебных решений.
Парламентарии уверяли, что эти положения неконституционны, поскольку «обязывают суды и иные государственные органы безусловно выполнять решение ЕСПЧ даже вопреки российскому Основному Закону», и правоприменитель «поставлен в безвыходную ситуацию, поскольку такая коллизия может оказаться неразрешимой».
Примерами таких «безвыходных ситуаций» были названы дело «Анчугов и Гладков против России» (заявители жаловались на лишение их, как заключенных, избирательных прав) и решение по «делу ЮКОСа», по которому акционерам нефтяной компании было присуждено около 2 млрд. евро в качестве компенсации за незаконно взысканные с них штрафы.
Еще один из заявителей — депутат Госдумы, «эсер» Александр Тарнавский, — пугал КС возможной легализацией однополых браков в России, если ЕСПЧ этого потребует, но о таких решениях ничего неизвестно.
Стоит заметить, что в первом случае противоречие между решением ЕСПЧ, устанавливающим, что ограничение осужденных в праве избирать и быть избранными должно учитывать тяжесть содеянного, и Конституцией России, вводящей абсолютный запрет для всех, кто отбывает наказание в местах лишения свободы, имеет место. На что Страсбургский суд и указал, решив, что законодатель в России должен искать пути разрешения этого противоречия. Чего так и не последовало.
Во втором же случае ни малейшего противоречия Конституции не усматривается. Напротив, в ней нет ни слова о том, что можно фактически конфисковывать собственность компаний, необоснованно накладывая на нее арест и незаконно проводя процедуру банкротства (с передачей «нужным людям»). Между тем, именно эти нарушения и констатировал ЕСПЧ, вынося решение.
В заявлении парламентарии ссылались, на статью 15 Конституции РФ — но стоит отметить, что именно в ней (в пункте 4) установлен приоритет международных договоров РФ над национальным законодательством. Именно этот пункт в последнее время яростно требуют отменить всевозможные «борцы против оккупации России». И именно он чрезвычайно важен для сохранения возможностей защиты прав и свобод российских граждан, которые на родине не могут добиться справедливости.
Нынешнее решение КС оказалось двойственным — и во многом аналогичным тому, что выносилось в декабре 2013 года. Напомним: тогда, с одной стороны, КС признал, что постановления ЕСПЧ являются основанием для пересмотра гражданского дела по новым обстоятельствам.
С другой стороны, постановил суд, если решение ЕСПЧ невозможно исполнить, не изменив российские законы, нормы которых были признаны несоответствующими Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, эти нормы следует проверить на конституционность, даже если КС ранее уже проводил такую проверку.
Теперь КС, с одной стороны, признал конституционными и закон о ратификации Европейской конвенции и нормы процессуальных кодексов об обязанности российских судов пересматривать дела на основании решений ЕСПЧ. Попытка заявителей отменить эти положения законов отклонена.
С другой же стороны, КС заявил, что участие России в международном договоре не означает отказа от государственного суверенитета. Что Европейская Конвенция и основанные на ней правовые позиции ЕСПЧ не могут отменять приоритет Конституции. И что их практическая реализация в российской правовой системе «возможна только при условии признания за Основным Законом нашей страны высшей юридической силы».
Правда, тут же суд делает «реверанс», заявляя, что «в основе Конституции РФ и Европейской Конвенции лежат общие базовые ценности, и в подавляющем большинстве случаев коллизии между двумя документами не возникают вовсе».
Однако, «подобный конфликт возможен, если ЕСПЧ даст трактовку Конвенции, противоречащую Конституции РФ, и в такой ситуации, в силу верховенства Основного Закона, Россия будет вынуждена отказаться от буквального следования постановлению Страсбургского суда». Что «соотносится с практикой высших судов европейских стран (в частности, Германии, Италии, Австрии, Великобритании), которые также придерживаются принципа приоритета норм национальных конституций при исполнении решений ЕСПЧ».
Стоит заметить, что последний аргумент — лукав. Потому, что (об этом КС почему-то не упоминает), что конституция Германии, — как и других перечисленных стран, — в отличие от российской Конституции, не содержит норм о приоритетности международных договоров над национальным законодательством. И потому приведенные примеры не вполне корректны, хотя случаи неисполнения решений ЕСПЧ в этих странах действительно бывают.
Затем — еще один реверанс КС: «при разрешении подобных конфликтов необходимо не стремиться к самоизоляции, а исходить из необходимости диалога и конструктивного взаимодействия, и только таким путем могут быть построены по-настоящему гармоничные отношения между правовыми системами Европы, основой которых будет не подчинение, а взаимное уважение».
Впрочем, никаких правовых механизмов для «диалога» и построения «гармоничных отношений» не предусматривается. Вместо этого КС закрепляет исключительно за собой обеспечение верховенства Конституции РФ при исполнении решений ЕСПЧ. И устанавливает две процедуры этого «обеспечения».
Первая: проверка конституционности законодательных норм, в которых ЕСПЧ обнаружил изъяны. Соответствующий запрос обязан направить суд, пересматривающий дело на основании решения европейской юстиции.
Вторая: толкование Конституции по запросу Президента или Правительства РФ, когда органы власти «сочтут конкретное постановление ЕСПЧ в отношении России неисполнимым без нарушения Основного Закона». И если КС придет к выводу о несовместимости с Конституцией вынесенного в Страсбурге решения, оно не подлежит исполнению. Можно отступить от возлагаемых на Россию решением ЕСПЧ обязательств, «если такое отступление является единственно возможным способом избежать нарушения основополагающих конституционных принципов».
Что это означает — переводя с юридического языка на русский?
Что российская власть сможет отказаться от исполнения любого из решений ЕСПЧ, если очень захочет.
Все, что для этого потребуется — решение КС о том, что исполнить постановление суда в Страсбурге ну никак нельзя без нарушения «основополагающих конституционных принципов».
Сомнений в том, что при наличии высочайшей воли соответствующий вердикт не замедлит последовать, увы, крайне мало. Тем паче, что сами «основополагающие принципы» в Конституции сформулированы весьма и весьма обтекаемо.
И если «сверху» будет внятно сказано «надо» — конечно же, выяснится, что исполнить решение ЕСПЧ по «ЮКОСу» никак нельзя, не нарушая конституционный принцип справедливости. В самом деле, неужели может быть справедливым решение иностранного суда, присуждающее Кремлю штраф за конфискацию собственности у открытых противников власти?
И решения ЕСПЧ, констатирующие фальсификации на выборах в России, или отсутствие свободы собраний, или свободы слова (с настоятельным требованием изменить соответствующее законодательство), конечно же, нельзя исполнять, не нарушая Конституцию — ведь подобные кощунственные предположения уже есть грубое покушение на наш суверенитет.
И с исполнением решений ЕСПЧ, констатирующих незаконность отказов семьям российских военных в жилье, будут проблемы. И с исполнением решения, которое требует рассекретить формулу газа, который спецслужбы применяли во время операции в театральном центре на Дубровке против заложников и террористов, — тоже.
Ну, а об исполнении решений, которые устанавливают ответственность российских властей за убийства, похищения и пытки во время двух чеченских войн, и говорить нечего. Ведь в Чечне, если кто не помнит, всего лишь «наводился конституционный порядок» и шла «контртеррористическая операция»…
Конечно, отнюдь не со всеми решениями ЕСПЧ так будут поступать, а только с «резонансными». Как минимум, затягивая их исполнение, как максимум — пытаясь вообще не исполнять.
Невзирая на 46-ю статью Европейской Конвенции, где однозначно установлена обязанность подписавших ее стран «исполнять окончательные постановления Суда по любому делу, в котором они выступают сторонами». Без всяких ограничивающих условий и без какой-либо возможности «перепроверять» у себя решение ЕСПЧ.
Ни к чему хорошему, впрочем, это не приведет. Разве что, к еще большему ухудшению международной репутации России. А за проигранные в Страсбурге дела платить все равно придется — иначе будут арестовывать имущество.
Не может не возникнуть вопрос — зачем вообще все это затеяли? Как представляется, не только потому, что очень не хочется платить по «делу ЮКОСа». Но и потому, что впереди могут оказаться еще более неприятные для Кремля решения. Например, о «присоединении» Крыма (уже указанного в российской Конституции) и конфискации украинской собственности. Конституционный суд, конечно, сможет высказаться по этому вопросу — но его мнение за пределами России никого (в том числе, и международные суды) интересовать не будет.
В конечном счете, неминуемо встанет выбор: или выполнять международные обязательства и принимать как должное даже и неприятные решения ЕСПЧ, или выходить из Совета Европы и жить по своим законам, все дальше загоняя себя в тупик.
