Сквозь стену

9 ноября 1989 года была прорвана Берлинская стена. Под неустранимым давлением общества пал самый одиозный политический проект в послевоенной Европе. Стена простояла 28 с небольшим лет, целую политическую эпоху. Падение Стены стало символом завершения этой эпохи и предвестником полномасштабного политического кризиса и распада всего коммунистического военно-политического блока и его несущей основы – СССР. Как и многие другие действия высшего исторического значения, крушение Берлинской стены было совершенно непредставимо буквально перед самим событием и кажется абсолютно неизбежным после него. Установление, существование и падение Берлинской стены стало одним из крупнейших исторических и политических уроков в мировой истории второй половины ХХ века.

***

После Второй Мировой войны территория Германии по соглашению стран антигитлеровской коалиции была разделена на четыре зоны оккупации – советскую, американскую, английскую и французскую. Находящийся на территории советской зоны оккупации Берлин был также разделён на четыре подконтрольные четырём государствам части.

7 октября 1949 года, на пике начала «холодной войны», СССР инициировал создание Германской Демократической Республики (ГДР), пытаясь таким способом экономически и политически оградить от внешнего воздействия находящуюся под контролем и на попечении оккупированную территорию. На территории Германии сформировались два государства – восточное и западное (Федеративная Республика Германия, не признавшая изъятия восточных земель).

В советском политическом обиходе название государства ФРГ сознательно писалось и произносилось как Федеративная Республика Германии (а не Германия), что прямо указывало на существование второго немецкого государства. Всего одна буква стала причиной целого ряда дипломатических неурядиц.

Как писали в советской политической литературе, создание ГДР «явилось закономерным итогом борьбы рабочего класса и всех трудящихся под руководством Социалистической единой партии Германии за образование миролюбивого демократического государства и ответом на попытки правящих кругов западных стран и западногерманской буржуазии навязать немецкому народу власть монополий и милитаризм» [1].

Соответственно, по версии советской же политологии, создание ФРГ «было подготовлено политикой раскола Германии и саботажа решений Потсдамской конференции 1945 г., проводившейся после окончания второй мировой войны западными державами при поддержке монополистических кругов западногерманской буржуазии» [2].

Появление ГДР и ФРГ стало самым ярким территориальным проявлением холодной войны. Совершенно логично, что на этой территории появился и самый яркий её физический символ.

К Стене

Сооружению Берлинской стены предшествовало серьёзное обострение политической обстановки вокруг Берлина. Непосредственно противостоящие друг другу военно-политические блоки – НАТО и Организация Варшавского Договора (ОВД) – находились на непримиримых, диаметрально противоположных, позициях в «германском вопросе».

В 1957 году правительство ФРГ во главе с канцлером Конрадом Аденауэром (уже после вступления страны в НАТО, состоявшегося в 1955 году) ввело в действие «доктрину Хальштейна», которая предусматривала автоматический разрыв со стороны ФРГ дипломатических отношений с любой страной мира, признавшей ГДР.

Правительство Аденауэра отвергло как совершенно неприемлемые предложения ГДР (по сути – СССР и стран Варшавского договора) о создании конфедерации двух германских государств. Западная Германия категорически настаивала на проведении общегерманских выборов, которые и должны были решить политическую судьбу всей страны – как единой страны.

Ожидаемо отказавшись от этого предложения, в 1958 г. коммунистические власти ГДР заявили о своих притязаниях на полный суверенитет над Западным Берлином на том основании, что он «расположен на территории ГДР».

Чтобы сломить сопротивление западных партнеров в споре за послевоенную Германию и политическое устройство всей Европы, глава СССР Никита Хрущев решился использовать единственное мощное орудие давления, которое Вторая мировая война оставила Советскому Союзу в Германии – сам Берлин.

В ноябре 1958 г. Хрущев обвинил западные державы в нарушении Потсдамских соглашений 1945, объявил об одностороннем отказе Советского Союза от соблюдения международного статуса Берлина и со свойственной ему свободой оценок охарактеризовал весь город (включая его западные секторы, подконтрольные США, Великобритании и Франции) как «столицу ГДР».

Присутствие в столице Восточной Германии неподконтрольного властям ГДР открытого для посещения западного сектора было для СССР категорически нетерпимо. Ни политически, ни экономически. Живой пример «другой жизни» самим фактом своего соседства разрушал социалистическую систему.

Советское правительство заявило о желании превратить Западный Берлин в «демилитаризованный вольный город» (вывести оттуда войска всех союзных государств) и потребовало от США, Великобритании и Франции провести переговоры на эту тему в течение шести месяцев (так называемый Берлинский ультиматум 1958 г.).

Если страны НАТО, заявил Хрущев, не согласятся на заключение мирного договора с обеими Германиями, признав таким образом ГДР, то СССР заключит его только с ГДР, использует свой контроль над путями сообщения с Западным Берлином и американцы, англичане и французы, чтобы попасть в город, будут вынуждены обращаться к восточно-немецким властям, неизбежно де факто признавая их существование.

Но международного признания ГДР не состоялось. Переговоры министров иностранных дел четырех стран, состоявшиеся в Женеве весной и летом 1959 г., закончились безрезультатно. Страны Запада хорошо понимали, что вывод их войск из Западного Берлина довольно быстро завершится его оккупацией советскими войсками под тем или иным предлогом – просто потому, что он «расположен на территории ГДР».

После визита Хрущева в США в сентябре 1959 г., который принес некоторые внешнеполитические компромиссы, советский ультиматум по Берлину был де факто дезавуирован, но по существу стороны остались на своих прежних позициях.

В период с 1958 по 1961 годы Берлин являлся самой горячей точкой мира. Более чем где-либо, здесь существовала угроза возникновения повода для начала третьей мировой войны, главными участниками которой могли стать СССР и США.

До строительства Стены граница между западной и восточной частями Берлина была полностью открыта для взаимного перехода. Разделительная линия протяжённостью 44,75 км (общая протяжённость границы Западного Берлина с ГДР составляла 164 км) проходила прямо по улицам и домам, каналам и водным путям. Официально действовал 81 уличный пропускной пункт, 13 переходов в метро и на городской железной дороге.

Ежедневно границу между обеими частями большого города пересекали, по разным оценкам, от 300 до 500 тысяч человек.

Огромное недовольство руководства ГДР вызывала очевидная физическая невозможность контролировать огромные потоки людей, перемещавшихся через границу. Был практически неэффективен также контроль над экономическими, в том числе финансовыми, процессами. Западноевропейская марка вчистую выигрывала у восточноевропейской, официальный обменный курс доходил до 1:15. Системы ценообразования были просто несовместимы. Рынок труда в Западной Германии был существенно более привлекателен, чем в Восточной.

В августе 1960 г. правительство ГДР ввело в действие ограничения на посещения гражданами ФРГ Восточного Берлина, сославшись на необходимость пресечения «реваншистской пропаганды».

В ответ Западная Германия отказалась от жизненно важного для ГДР торгового соглашения между обеими частями страны, что ГДР расценила как «экономическую войну». После длительных переговоров соглашение, важное как для восточных, так и для западных немцев, было все же введено в действие с 1 января 1961 г. Но кризис не разрешился.

СССР и страны Варшавского договора по-прежнему требовали нейтрализации и демилитаризации Западного Берлина, что означало оставление его территории войсками трёх государств (США, Великобритании и Франции).

В ответ министры иностранных дел стран НАТО подтвердили в мае 1961 г. гарантии пребывания своих вооружённых сил в западной части Берлина и, соответственно, её политическую и экономическую жизнеспособность. Представители западных стран прямо заявили о том, что будут всеми силами защищать «свободу Западного Берлина». Под «всеми силами» предполагались, конечно же, в том числе военные.

Оба военно-политических блока и оба германских государства активно наращивали свои вооружённые силы друг напротив друга.

Летом 1961 г. ситуация усугубилась. Стоявший во главе ГДР Вальтер Ульбрихт объявил о новой экономической политике, направленной на то, чтобы «догнать и перегнать ФРГ», прямым следствием чего явились принудительное увеличение производственных норм, насильственная коллективизация 1957-60 гг. в агросекторе, значительные хозяйственные трудности и рост внешнеполитической напряженности.

Все эти весьма драматично воспринимаемые немцами, оказавшимися после войны жителями ГДР, обстоятельства и, что немаловажно, существенно более высокий уровень оплаты труда в Западном Берлине побуждали тысячи граждан ГДР уезжать на Запад.

До начала строительства Берлинской стены за январь-август 1961 г. Восточную Германию покинули более 207 тысяч человек, причем за один только июль – более 30 тысяч. Это были в большей своей части молодые и квалифицированные специалисты, неудовлетворённые социально-экономическими условиями жизни в ГДР. Концепция «новых производственных отношений и создания основ социализма» терпела крах на глазах и Запада, и Востока.

Власти ГДР в пропагандистских выступлениях, ориентированных преимущественно внутрь разбегающейся страны, обвиняли Западный Берлин и ФРГ в «торговле людьми», «переманивании кадров» и попытках сорвать социалистические экономические планы. Было объявлено, что хозяйство Восточного Берлина ежегодно теряет из-за «оттока человеческого капитала» 2,5 млрд. марок.

Ситуация непосредственно угрожала не только существованию искусственно созданной ГДР, но устойчивости всего Восточного коммунистического блока, находившегося под контролем СССР и хорошо помнящего еще горячие кровавые события 1956 года в Венгрии, когда народное восстание против правящего режима было подавлено танками стран Варшавского договора.

Руководство СССР и ОВД, опасавшиеся прямого краха ГДР, пришли к выводу о необходимости радикального разрешения «берлинского вопроса». Обсуждение раздела Берлина, говоря формальным языком лидеров ГДР, создания «эффективной преграды», проходило достаточно долго, что неизбежно сопровождалось утечкой информации и вызвало слухи о подобных планах ещё в июне 1961 г., но коммунист Вальтер Ульбрихт публично лгал народу и отрицал подобные намерения.

С 3 по 5 августа 1961 г. в Москве было проведено совещание первых секретарей коммунистических и рабочих партий государств Варшавского договора, на котором Ульбрихт лично настаивал на закрытии границы между Западом и Востоком в Берлине. Его аргументы были приняты союзниками, включая СССР, и власти ГДР получили соответствующие «рекомендации».

7 августа на заседании политбюро Социалистической единой партии Германии было принято решение о закрытии границы ГДР с Западным Берлином и ФРГ. 11 августа это решение «проштамповала» Народная палата (парламент) ГДР. 12 августа соответствующее постановление принял Совет министров ГДР. Полиция Восточного Берлина была приведена в состояние полной боевой готовности.

Стена

В час ночи 13 августа 1961 года началось осуществление проекта, получившего в некоторых источниках название «Китайская стена II». Около 25 тысяч участников военизированных «боевых групп», сформированных на предприятиях ГДР, вышли на линию границы с Западным Берлином; их действия прикрывали части восточногерманской армии. Советская оккупационная армия находилась в состоянии боевой готовности и «контролировала ситуацию».

Войска ГДР в течение нескольких часов полностью блокировали все участки внутригерманской границы, находившиеся непосредственно в черте Берлина. Была натянута колючая проволока, поставлены первые деревянные заборы.

Утром 14 августа огромная масса берлинцев попытались, как обычно, уехать к месту жительства, работы и по прочим делам. Десятки тысяч человек в изумлении скопились у Бранденбургских ворот и в других местах по обе стороны внезапно созданной границы, но все попытки прорваться через неё, в тот момент еще визуально прозрачную, многие из которых запечатлены на драматических кадрах кинохроники, жестко пресекались полицией ГДР. По громкоговорителям был объявлен приказ «Немедленно разойтись!», но потрясённые люди продолжали стоять. И тогда мощные водометы в течение получаса рассеяли огромную толпу.

К 15 августа вся западная зона Берлина с восточной стороны была обнесена колючей проволокой, после чего началось непосредственное возведение Стены.

В тот же день было завершено начавшееся в ночь с 13 на 14 августа перекрытие четырёх линий Берлинского метро (U-Bahn) и некоторых линий городской железной дороги (S-Bahn). В связи с тем, что многие транспортные артерии шли из одной части западного сектора города в другую его часть, пересекая восточный сектор, властями Восточной Германии было принято решение наглухо закрыть для входа и выхода станции этих веток, находящиеся в восточном секторе. Открытой оставили только станцию Friedrichstrasse, на которой был организован контрольно-пропускной пункт. Линия метро U2 была разорвана на западную и восточную половины.

Для посещения Западного Берлина гражданам ГДР теперь требовалось специальное разрешение, получить которое было чрезвычайно трудно, а трудоспособным гражданам – практически невозможно.

Западные страны предприняли попытку разрушить Берлинскую стену непосредственно после её создания, когда ещё не были установлены бетонные плиты.

28 октября 1961 г. американские войска начали операцию по уничтожению пограничных заграждений, разделивших Берлин.

К контрольно-пропускному пункту у Бранденбургских ворот двинулась колонна американской военной техники. Впереди шли три джипа, за ними – бульдозеры, замыкали колонну 10 танков. С восточной стороны города в этом месте были размещены советские войска: батальон пехоты и танковый полк.

После того, как джипы беспрепятственно проехали КПП, из близлежащих улиц вышли советские танки. Бульдозеры оказались заблокированы на западной территории. Всю ночь советские и американские танки стояли с наведенными друг на друга орудиями на расстоянии считаных метров.

Западноберлинский аэродром «Темпельхоф» был блокирован советской авиацией, которая никому не позволяла взлетать и садиться. В отличие от кризиса 1948 г., когда именно «Темпельхоф», принимавший и выпускавший самолеты союзников каждые 90 секунд, спас берлинцев от топливного и продовольственного голода после начала наземной блокады города советскими войсками, в этот раз на поддержку извне американские войска в Западном Берлине рассчитывать не могли.

Мир висел на волоске. Стороны вели закрытые переговоры.

К утру по команде из Москвы советские войска вернулись в прилегающие улицы. Через полчаса американские танки и бульдозеры также отступили. Ни одна из сторон не решилась на переход конфликта в «горячую» стадию.

Этим противостоянием формально закончился Берлинский кризис, закрепивший достигнутый к тому моменту территориальный статус кво.

Холодное сосуществование ФРГ и ГДР стало очевидным фактом международной жизни. Именно после этого многие страны мира признали ГДР и установили с ней дипломатические отношения.

Казалось, что Стена появилась если не навсегда, то очень надолго – как и сам социалистический строй.

Строительство и переоборудование Берлинской стены (нем. Berliner Mauer, официально, по терминологии ГДР, – Antifaschistischer Schutzwal, Антифашистская защитная стена) оказалось далеко не единовременным актом и продолжалось с 1961 по 1975 годы.

К 1989 году Берлинская стена (общей протяжённостью 155 км, в том числе в черте Берлина 43,1 км) представляла собой сложный комплекс из бетонного ограждения протяжённостью 106 км и высотой в среднем 3,6 метра; ограждения из металлической сетки протяжённостью 66,5 км; из сигнального ограждения под электрическим напряжением протяжённостью 127,5 км; из земляных рвов протяжённостью 105,5 км; из противотанковых укреплений на отдельных участках; из 302 сторожевых вышек и других сооружений. Ограждения отсутствовали в местах прохождения границы по рекам и водоёмам. Первоначально действовали 13 пограничных контрольно-пропускных пунктов, но к 1989 году их число сократилось до всего трёх.

Самая страшная часть истории Берлинской стены – это её человеческие жертвы.

Стена вызвала в отрезанном от Запада Восточном Берлине всплеск отчаяния. Большинство разлученных стеной семей прощались навсегда, до конца жизни.

Все годы существования Стены люди не оставляли попыток бежать из Восточного Берлина в Западный. Но эти попытки были сопряжены со смертельным риском.

Известны случаи побегов из ГДР самыми разными путями: массовый исход по тоннелю длиной 145 метров, полёты на дельтаплане, на сделанном из нейлоновых тряпок воздушном шаре, по верёвке, перекинутой между окнами соседних со стеной домов, по подземным коммуникациям, в замаскированных нишах в автомобиле, даже с помощью тарана стены бульдозером. После каждого успешного побега его технология изучалась властями ГДР и блокировалась. Меры охраны Стены ужесточались.

По последним немецким данным, общее число людей, убитых за период с 13 августа 1961 года по 9 ноября 1989 года при попытке бегства из ГДР на Запад, составляет 1245 человек.

Правительство ГДР официально признавало гибель при попытке пересечь Берлинскую стену 125 человек – в десять раз меньше.

Первым при попытке побега из Восточного Берлина уже 24 августа 1961 года, всего через 10 дней после возникновения Стены, был расстрелян 24-летний Гюнтер Литфин. 17 августа 1962 года на пограничном переходе скончался от потери крови раненый Петер Фехтер. Власти Восточного Берлина не разрешали пограничникам ГДР подойти к телу истекавшего кровью раненого ими же молодого человека до тех пор, пока он не умер.

Одна из самых страшных трагедий разыгралась в 1966 году, когда восточногерманские пограничники 40 выстрелами расстреляли двух детей в возрасте 10 и 13 лет.

Последней жертвой Стены уже накануне ее крушения стал Крис Геффрой, который был расстрелян 6 февраля 1989 года.

8 пограничников ГДР за время существования Стены были убиты самими беглецами или выстрелами с территории Западного Берлина.

5 октября 1964 г. при попытке задержать крупную группу беглецов в 57 человек погиб пограничник Эгон Шульц, имя которого было возведено в ГДР в культ. Но позднее были опубликованы документы, согласно которым он был случайно застрелен сослуживцами, которые открыли огонь по нарушителям границы.

Долгое время ничего не было известно о том, на каком основании пограничники ГДР вели огонь на поражение по всем людям, которые пытались пересечь Берлинскую стену.

12 августа 2007 года ВВС сообщила, что в архивах Министерства государственной безопасности ГДР «Штази» в городе Магдебург найден, наконец, письменный приказ, датированный 1 октября 1973 года, предписывавший стрелять на поражение по всем беглецам без исключения.

Обнаруженный документ обязывал пограничников «остановить или уничтожить» любых нарушителей границы. «Применяйте огнестрельное оружие, не колеблясь, даже в случае, если нарушителя сопровождают женщина или ребенок. Предатели часто используют подобную тактику», – было написано в приказе.

«Документ крайне важен, потому что люди, находившиеся в руководстве ГДР, продолжают отрицать существование приказа – стрелять по перебежчикам», – заявила после обнаружения приказа в интервью газете Frankfurter Allgemeine Марианна Биртлер, руководитель специального государственного ведомства ФРГ по обработке архивов «Штази».

По различным оценкам, в общей сложности за неудавшиеся попытки бегства из ГДР на Запад были осуждены до 75 тысяч человек. Побег из ГДР карался согласно параграфу 213 уголовного законодательства Восточной Германии лишением свободы на срок до 8 лет. Уголовно наказуемы были любые попытки разрушить пограничные сооружения. Тем же, кто организовывал побеги, грозило лишение свободы вплоть до пожизненного заключения.

Особый цинизм ситуации заключался в том, что в ГДР существовала практика выпуска граждан на Запад… за деньги. То есть Восточная Германия продавала своих граждан Западной. Такими операциями вполне официально занимался, в частности, восточногерманский адвокат Вольфганг Фогель. С 1964 по 1989 годы он «устроил» переход границы в общей сложности для 215 тысяч рядовых восточных немцев и 34 тысяч политзаключённых из восточногерманских тюрем, а также выступал посредником в обмене между Востоком и Западом около 150 агентов. Западная Германия на освобождение восточных немцев через выкуп потратила через посредство Фогеля 3,5 млрд марок (2,7 млрд долларов).

***

Впервые В. Фогель, сотрудничавший со «Штази», выступил в качестве посредника между противоборствующими сторонами в ходе обмена в 1957 г. рассекреченного агента КГБ Рудольфа Абеля, задержанного в США, на сбитого над СССР пилота американского разведывательного самолета «У-2» Гэри Пауэрса. В 1986 году в качестве посредника В. Фогель принимал участие в переговорах по освобождению Натана Щаранского. До объединения Германии в 1989 году В. Фогель участвовал в подготовке обмена в общей сложности 150 агентов разведок из 23 стран. В 1992 году В. Фогель вынужден был признаться в сотрудничестве с министерством госбезопасности ГДР и был привлечен к уголовной ответственности по обвинению в вымогательстве в отношении граждан ГДР, желавших выехать в ФРГ. В 1998 году Федеральная судебная палата ФРГ признала его невиновным. Скончался Фогель в 2008 г.

На Стену

Фундаментальный поворот в советской и мировой внешней политике произошел в 1988 году, когда генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев, вступая с трибуны ООН, заявил, что СССР намерен придерживаться принципа невмешательства в дела «братских стран». Это означало, что при массовом волеизъявлении восточноевропейских народов повторения кровавых событий 1956 года в Венгрии и 1968 года в Чехословакии не будет, советские танки не выйдут на защиту «завоеваний социализма».

Альтернативой этой новой внешнеполитической линии СССР была кровь такого масштаба, что угроза третьей мировой войны в центре Европы могла вновь оказаться реальностью. Это понимали почти все, но не все.

Руководство ГДР во главе с Эрихом Хонеккером фактически отказывалось признать политическую логику. C середины 1980-х годов, по мере нарастания внутренних кризисных процессов, обстановка в ГДР становилась все менее спокойной и всё более «тухлой». Оппозиция по-прежнему подвергалась преследованиям, никаких стремлений к поиску внутринационального компромисса правительство Э. Хонеккера не высказывало, последовательно ужесточая внутреннюю политику. У Берлинской стены продолжали гибнуть люди. Число тех, кто решал как можно скорее покинуть ГДР, неудержимо росло. Напряжение искало выход.

В мае 1989 года всё ещё формальный партнёр ГДР по Варшавскому договору — Венгрия (которая уже готовилась в тот момент к первым общенациональным свободным выборам) – демонтировала заградительные укрепления на границе со своим западным соседом, Австрией, непосредственно граничащей с ФРГ, что создало «коридор» для транзита из Восточной Германии в Западную.

19 августа 1989 года около 600 туристов из ГДР, проводивших отпуск в Венгрии, направились в Австрию. Венгерские пограничники никак не вмешались в это массовое движение. Будапешт таким образом приподнял «железный занавес» и разрешил гражданам ГДР свободный выезд на Запад. Тысячи граждан ГДР ринулись через Венгрию в Австрию и другие европейские страны в надежде попасть оттуда в ФРГ.

Поток людей был огромен.

Утратившее всякое чувство реальности правительство Восточной Германии попыталось просто перекрыть поток туристов в Венгрию. В ответ тысячи граждан ГДР, пытаясь добиться выезда на Запад, стали осаждать дипломатические представительства ФРГ в Праге и Варшаве. В августе 1989 года посольства и консульства ФРГ в Берлине, Будапеште и Праге были вынуждены прекратить приём посетителей из-за наплыва жителей ГДР, добивавшихся въезда в западногерманское государство.

В конце сентября министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер прилетел в Прагу. 30 сентября с балкона посольства Федеративной Республики он объявил четырем тысячам гражданам ГДР, собравшимся в парке посольства, что им разрешен выезд в Восточную Германию на поездах.

Эти поезда двигались без остановки через Восточную Германию и были названы тогда «поездами свободы». Получили разрешение на выезд и беженцы, укрывшиеся в западногерманском посольстве в Варшаве. Поезда делали остановку на последней на территории ГДР станции, где в вагоны заходили сотрудники «Штази» и отбирали у пассажиров восточногерманские паспорта.

11 сентября 1989 года венгерское правительство официально объявило об открытии своих границ, и детище «холодной войны» – Берлинская стена – потеряла свой физический смысл: в течение всего лишь трёх дней ГДР покинули через территорию Венгрии 15 тысяч граждан, 50 тыс. восточных немцев за считанные дни выехали в ФРГ через Чехословакию.

Всё это стимулировало в Восточной Германии массовые демонстрации с требованием гражданских прав и свобод.

Развитие событий приобрело лавинообразный характер.

Показательно, что Восточногерманская протестантская церковь не только не осталась в стороне от политических реформ, но во многом возглавила их. Церковные собрания оказались единственной легальной формой политических дискуссий оппозиции при власти СЕПГ.

Лотар де Мезьер, член синода Союза евангелических церквей ГДР от «Христианско-демократического союза» (ХДС), сформировавший и возглавивший всего несколько месяцев спустя, после убедительно выигранных последних в ГДР выборов, коалиционное правительство Восточной Германии, вспоминал позже: «Еще в середине сентября 1989 года в восточногерманском городке Айзенах прошло заседание синода Союза евангелических церквей ГДР. Мы обратились в правительство ГДР с требованием свободы поездок за рубеж, волеизъявления и печати, изменения отношения к собственности. Были перечислены все проблемы, о которых мы только могли подумать в условиях диктатуры СЕПГ…».

В Лейпциге, втором по величине городе ГДР, оппозиция также объединилась вокруг Евангелической церкви и стала, начиная с августа, каждый понедельник проводить уличные акции протеста. Они собирали все больше и больше народа. 7 октября, в «день рождения ГДР», на улицы вышли 70 тысяч человек. Это было первое такого масштаба народное выступление в ГДР.

Люди опасались силовых акций подавления. Перед демонстрацией проходили службы в церквях. Читали «Нагорную проповедь». Детей оставляли дома. Агенты «Штази» в штатском выскакивали из толпы и вырывали у демонстрантов изготовленные из материи лозунги. Но оружие не было применено.

На фоне всего происходившего «торжества» по случаю 40-летия основания ГДР, организованные начале октября 1989 года, превратились для восточногерманского руководства в постыдный и предсмертный политический фарс. Не обращая никакого внимания на то, что творится вокруг, глава партии и правительства Эрих Хонеккер выступал с дифирамбами в адрес СЕПГ, ГДР и её общественно-политического строя.

Неотвратимость радикальных перемен стала ясна уже большей части руководства ГДР, чему способствовало выступление Михаила Горбачева перед полным составом ЦК СЕПГ. 18 октября Э. Хонеккер под давлением был вынужден уступить власть в партии Эгону Кренцу. По воспоминаниям Э. Кренца, Горбачев сказал ему: «Помни: опаздывающих наказывает история».

Принявшее раскаленную от растущего негодования страну новое руководство СЕПГ пообещало народу провести реформы. Но это уже ни от чего не могло спасти ни СЕПГ, ни саму ГДР.

30 октября в Лейпциге на улицы вышли около 300 тысяч человек. «Мы – народ!», – скандировали они.

4 ноября в Берлине на Александерплатц собрались около миллиона демонстрантов, требующих свободы слова, отставки правительства и свободных выборов. По всей ГДР начались массовые волнения.

Только что назначенный глава правительства ГДР Ханс Модров заверил общество, что процесс перемен теперь уже необратим и пообещал реформировать политическую и экономическую систему ГДР.

Но у Германской Демократической Республики к этому моменту уже не было никакого будущего.

9 ноября 1989 года в 19 час. 34 мин., выступая на рядовой пресс-конференции, которая транслировалась по телевидению в прямом эфире на Востоке, первый секретарь Берлинского окружкома СЕПГ Гюнтер Шабовски уже после более чем часа привычной рутинной пропагандистской риторики, как нечто обыденное, сообщил о только что утвержденных правительством ГДР новых правилах выезда из страны и въезда в страну. Предполагалось, что они вступят в силу с 10 ноября. Ни одна из западных стран не была извещена о решении. Канцлер ФРГ Гельмут Коль находился в тот момент в Варшаве.

Согласно принятым решениям, граждане ГДР могли теперь получить визы для немедленного посещения Западного Берлина и ФРГ. Итальянский журналист спросил Шабовски, когда начинают действовать новые правила. Шабовски заглянул в бумаги, стал их перелистывать, как будто в первый раз держал в руках, и совершенно неожиданно (некоторые, пересматривая исторические кадры и глядя на несколько растерянное лицо партийного функционера, считают, что даже случайно) произнес: «Да вот прямо сейчас…». Журналист из ФРГ тут же уточнил, распространяется ли новый порядок на жителей Западного Берлина. Да, ответил Шабовски. Восточный Берлин открывал ворота для западных немцев.

Внезапность информации была такова, что только несколько человек из нескольких сотен, находившихся в зале, сразу осознали смысл произнесенного. Они немедленно выскочили из зала и бросились к ближайшим телефонам. Через некоторое время западноберлинское телевидение прервало передачи и вывело в свет экстренный выпуск новостей.

В этот момент уже десятки миллионов людей поняли, что произошло. Стена пала.

Сотни тысяч восточных немцев немедленно устремились к границе, к Стене. Им навстречу шли жители Западного Берлина.

Пограничники ГДР, не получившие никаких приказов и ничего не знавшие о новом порядке пересечения границы, не были готовы к народной волне. Они пережили тотальный шок.

Офицер с контрольно-пропускного пункта «Борнхольмерштрассе» на знаменитом мосту первым открыл беспрепятственный проход в Западный Берлин.

На части КПП пограничники попытались сначала удержать толпу, в некоторых местах даже готовили водометы, но затем, уступая массовому напору, вынуждены были открыть Стену на всех участках.

Стены больше не было.

Никто из полицейских чинов Восточной Германии и её политических руководителей не отдал приказа остановить людей силой. Не было пролито ни капли крови.

17 ноября 1989 года газета «Volkszeitung» опубликовала такие воспоминания о событиях в ночь с 9 на 10 ноября 1989 года: «…Прожекторы, толкотня, ликование. Группа людей уже ворвалась в коридор пограничного перехода, до первого решетчатого заграждения. За ним — пятеро смущённых пограничников, — вспоминала свидетельница происходившего, Мария Майстер из Западного Берлина. — Со сторожевых вышек, уже окружённых толпой, смотрят вниз солдаты. Аплодисменты каждому «Трабанту», каждой смущённо приближающейся группе пешеходов… Любопытство гонит нас вперёд, но присутствует и страх, что может произойти что-то ужасное. Сознают ли пограничники ГДР, что это сверхохраняемая граница сейчас нарушается?.. Мы идём дальше… Ноги идут, разум предостерегает. Разрядка наступает только на перекрёстке… Мы просто в Восточном Берлине, люди помогают друг другу монетами на телефон. Лица смеются, язык отказывается повиноваться: безумие, безумие. Световое табло показывает время и температуру воздуха: 0 часов 55 минут, 6 градусов тепла».

Встречать немцев с Востока вышли тысячи немцев Западного Берлина. Ощущение беспредельного внезапного счастья и народного братства буквально снесло все государственные барьеры и преграды. Западноберлинцы, в свою очередь, стали переходить границу, направляясь в восточную часть города.

В Западном Берлине всем входящим в город с Востока власти дарили 100 немецких марок на карманные расходы (всего было потрачено 350 млн. марок), а кое-где ещё и связку бананов. Люди до сих пор делятся воспоминаниями, кто что купил тогда на эти деньги.

Сейчас уже трудно представить себе, что история в тот момент имела и другие варианты развития.

Так, историк Мэри Элиз Саротт в книге «1989» исследует «невыбранные дороги» и напоминает, как близка была Восточная Германия к страшному кровопролитию: в Лейпциге власти мобилизовали восемь тысяч человек, в том числе полицейских, солдат и сотрудников «Штази», а руководству больниц приказали готовить койки для возможных пострадавших.

Руководство СССР, по словам тогдашнего советского министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе, владело информацией о настроениях в объединенной группе советских войск в Германии. Настроения были таковы, что немалая часть военнослужащих, понимавших, что относительно благоприятная по сравнению с советской действительностью «зарубежная командировка» скоро завершится, была готова бежать на Запад и категорически не желала возвращаться в СССР.

Другая часть группировки (преимущественно высший командный состав) была готова выполнить приказ о силовом подавлении немецкого народного движения. Но основная масса военнослужащих была абсолютно не готова этот приказ выполнить. К каким внешне- и внутриполитическим последствиям для СССР могло привести такое состояние армии, брошенной на подавление народных выступлений в центре Европы, М. Горбачев хорошо понимал.

Э. Шеварднадзе вспоминал, что «в начале ноября 1989 года из посольства СССР в Германии приходили тревожные сообщения о настроениях в советском воинском контингенте в этой стране, насчитывавшем до полумиллиона военных. Узнав о таких волнениях, мы с Горбачевым обсудили ситуацию и договорились не допустить вмешательства наших войск».

История была милостива к народам Европы в те дни. Никто из политиков – ни на Западе, ни на Востоке – не принял фатального, чреватого кровью, решения.

Все выбрали мир.

В течение последующих трёх дней Запад сквозь открытые контрольно-пропускные пункты и первые проломы в Стене посетили более трёх миллионов человек из ГДР.

Спустя несколько дней после 9 ноября 1989 года началось стихийное массовое уничтожение стены рядовыми немцами с двух сторон города. 

Весь мир обошли кадры, как прилетевший в Берлин Мстислав Ростропович играет для столпившихся у разрушаемой Стены берлинцев виолончельную сюиту Баха.

Звуковым символом падения Стены стала итальянская виолончель в руках русского гения еврейского происхождения.

Мстислав Ростропович играет на виолончели у повергнутой Берлинской стены.

От Стены

Удивительная параллель истории: как стало позднее известно из архивных документов, Политбюро ЦК КПСС в тот момент даже не обсуждало произошедшее в Германии 9 ноября 1989 года. В день, когда должна была окончательно рухнуть Берлинская стена, высший политический орган КПСС, по словам работавшего в архивах историка Тимоти Гартона Эша, заслушал «полный паники доклад» председателя Совета министров СССР Николая Рыжкова о подготовке балтийских государств к выходу из состава СССР и возможных последствиях этого шага для Украины и России. «Дело пахнет полным развалом», – безошибочно сказал тогда Рыжков.

Между тем 10 ноября в дневнике помощника Горбачева Анатолия Черняева появилась запись: «Вот что сделал Горбачев… Он ощутил поступь истории и помог истории найти естественное русло».

Уже в конце ноября 1989 года канцлер ФРГ Гельмут Коль представил свой план преодоления раздела Германии.

20 ноября на первом же после событий 9 ноября заседании Народной палаты ГДР из конституции ГДР была изъята статья о «руководящей и направляющей роли СЕПГ».

7 декабря состоялось первое заседание «круглого стола» с участием всех партий и общественных правозащитных движений. Родившаяся и выросшая в Восточной Германии, в дальнейшем многолетний канцлер ФРГ Ангела Меркель принимала участие в том заседании в составе представителей движения «Демократический прорыв».

22 декабря 1989 года были открыты для свободного прохода Бранденбургские ворота, через которые когда-то была проведена граница между Восточным и Западным Берлином.

После падения Берлинской стены в Восточной Европе произошел политический «эффект домино» – один за другим пали коммунистические режимы в Чехии, Венгрии, и (с пролитием крови) в Румынии.

Политическое решение об объединении Германии было согласовано в феврале 1990 года, в канадской Оттаве, на конференции по «Открытому небу» министров иностранных дел НАТО и Варшавского договора. Тогда же было принято решение создать для практического решения этого вопроса комиссию «два плюс четыре» в составе представителей ФРГ, ГДР, СССР, Франции, Великобритании и США.

Шеварднадзе вспоминал, что когда он в феврале 1990-го задал Горбачеву прямой вопрос об объединении Германии, тот «помолчал две минуты, а потом сказал, что рано или поздно этот вопрос предстоит решать».

Объединение произошло намного быстрее, чем ожидалось даже самыми большими оптимистами. Важной предпосылкой к созданию общегерманского государства стали парламентские выборы в ГДР в марте 1990 года. С большим отрывом на выборах победили восточногерманские христианские демократы. Их лидер Лотар де Мезьер стал главой правительства ГДР.

Экономика ГДР в тот момент немногим отличалась от разрушенной Берлинской стены. Лотар де Мезьер вспоминал: «Когда мне в руки попал закрытый документ госплана о реальном положении дел в экономике ГДР, у меня волосы встали дыбом. Республика накопила гигантские долги и приблизилась к банкротству».

Конечно, в таком состоянии ГДР была абсолютно не готова к объединению с ФРГ. Она была с ней органически несовместима.

Сформированное в марте правительство ГДР во главе с де Мезьером ввело по всей стране ликвидированное при власти СЕПГ местное самоуправление, восстановило территории пяти восточногерманских федеральных земель, которые при Э. Хонеккере раздробили на 15 округов.

Де Мезьер вспоминал, что парламент ГДР за считанные месяцы утвердил 96 законов, кабинет министров принял 790 решений, он лично подписал 143 распоряжения, были ратифицированы три крупных международных договора. Ни один социалистический закон не отменялся до тех пор, пока на его месте не появлялся законодательный акт нового времени.

В середине мая 1990 года Коль и де Мезьер подписали договор о создании единого экономического пространства.

В мае 1990 года в Бонне начались переговоры шести стран по формуле «два плюс четыре».

1 июля 1990 года пограничный контроль между двумя Германиями был отменен полностью.

На встрече в Железноводске 16 июля 1990 года Г. Коль и М. Горбачев путем трудных взаимных уступок договорились по всем спорным пунктам, в том числе о выводе советских войск с территории ГДР и понимании того, что объединенная Германия, как и сугубо Западная до этого момента ФРГ, будет членом НАТО, но вооруженные силы объединенной Германии не будут превышать 370 тыс. человек. В тот же день был решен еще один спорный вопрос завершившейся в 1945 году войны: состоялось окончательное признание Германией западной границы Польши по Одеру и Нейсе.

3 октября 1990 года ГДР присоединилась к зоне действия Основного закона ФРГ. Де юре Германия вновь стала единой страной.

В течение января-ноября 1990 года все пограничные сооружения Стены были постепенно снесены, за исключением отрезка длиной в 1,3 км, оставленного как памятник для последующих поколений. Берлинцы и гости города старались унести на память бессильные уже кусочки, отбитые от некогда могущественного и страшного сооружения.

Еще до судьбоносных дней 1989 года со стороны Западного Берлина практически вся стена была расписана яркими граффити, а после ноября, на политически мертвой уже преграде изображения были нарисованы уже с обеих сторон.

Среди «выживших» произведений городского искусства на стене остались целующиеся взасос Л. Брежнев и Э. Хонеккер работы Дмитрия Врубеля, пробивающий стену восточно-немецкий автомобиль «Трабант» с автомобильным номером NOV-9-89, портрет М. Горбачева, множество абстрактных изображений.

В 2002-2006 годах в Берлине за счёт средств, выделенных городским Сенатом, был создан масштабный туристический проект «Тропа вдоль Берлинской стены». Тропа пролегает вдоль линии бывшей границы с Западным Берлином и пограничных сооружений ГДР, опоясывая западную половину города. Её общая протяженность составляет около 160 км. На большинстве этапов велосипедные и пешеходные пути проложены по бывшей таможенной дороге (Западный Берлин) или по так называемому «колонному пути», который погранвойска ГДР соорудили для автомобильного патрулирования границы.

Линия Стены на улицах и площадях Берлина отмечена двойным контрапунктом из булыжника. Как шрам.

Стерев Стену с поверхности земли, берлинцы запечатлели её в памяти: чтобы не повторилась.

Уроки Стены

Уроки Берлинской стены относятся к числу самых важных политических уроков ХХ века.

Стена напоминает о скоротечности истории. В 1945 году завершается Вторая мировая война. В 1949 году происходит раскол Германии. В 1961 году строится Стена. В 1989 году её сносят. В 1990 году Германия воссоединяется. В 1991 году распадается СССР. Всё это занимает 46 лет.

Стена напоминает о внезапности наступления исторической расплаты за ошибки и преступления. Буквально за дни, за часы до наступления политической кончины виновные и утратившие чувство реальности политики не верят в то, что завтра уже почти всему миру будет казаться неизбежным.

Стена напоминает о нежизнеспособности искусственных и насильственно созданных политических конструкций. Искусственных государств. Искусственных политических партий. Закрытых обществ. Закрытых экономических систем. Закрытых границ. «Железных занавесов» любого рода.

Стена напоминает о неотвратимости возмездия за ложь, жестокость, обман.

Стена навсегда расставила по разные стороны Добра и Зла всех, кого коснулась её тень – тех, кто её создавал и охранял, и тех, кто ей противостоял и её разрушил.

Стена напоминает о живучести и силе естественного человеческого стремления к свободе. И это – главный урок Стены.

Именно этот урок делает пропитанную слезами и кровью историю Берлинской стены трагедией, но оптимистической.