Топливо дорожает из-за монополизма гигантских нефтяных компаний - тех самых, которые нефть одновременно и добывают, и перерабатывают, и продают. Их нужно взять и разделить, уверен глава ФАС Игорь Артемьев. Об этом, а также о новых способах борьбы с ведомствами, которые покупают для своих нужд золотые кровати и шикарные автомобили, он рассказал в интервью корреспонденту "Известий".
известия: Наши антимонопольные законы гораздо мягче, чем, скажем, в США. Почему?
Игорь Артемьев: Когда мы переходим от полной монополизации всего и вся, как в Советском Союзе, к рыночной экономике, не стоит сразу всех сажать. Запугать можно, но вряд ли это метод. Цивилизовывать рынок нужно постепенно. Нам сейчас и так доступны жесткие меры влияния на монополистов, но не чрезмерно жестокие. Для нашей страны последовательность и уверенность действий более важны, чем размер тех же штрафов. Если за участие в картельном сговоре будут сажать на 20 лет в тюрьму, это вовсе не значит, что картелей не станет.
и: То есть в этом случае руководители наших монополий предпочтут сидеть в тюрьме?
Артемьев: Просто никто сидеть не будет. Давно известно, что жестокость наказания никак не влияет на уровень преступности в стране. Думаю, у нас эта норма или не работала бы, или все монополисты давно жили бы за пределами нашего государства и руководили своим бизнесом оттуда. А страна потеряла бы на этом инвестиции.
и: Вы добились огромного штрафа в 1,1 млрд рублей от ТНК-ВР и тут же заявили, что не хотите разрушать нефтяные компании...
Артемьев: У нас нет желания банкротить компании, но наказание за нарушение антимонопольного законодательства должно быть неотвратимым. Поэтому мы штрафовали, штрафуем и будем штрафовать. Дело ТНК-ВР уже стало прецедентным. И мы собираемся воспользоваться этим благоприятным для нас решением Высшего арбитражного суда (ВАС) и распространить его на другие компании.
и: Вашей службе идет какой-то процент от взятых штрафов?
Артемьев: Ничего, всё - в федеральный бюджет.
и: Ну, хотя бы хвалят на правительстве за пополнение бюджета?
Артемьев: В правительстве хвалить не принято. Если делаю все хорошо, то не будут ругать.
и: Закон позволяет накладывать штрафы до 15% от оборота монополии. Почему ФАС всегда берет меньше?
Артемьев: Наша задача чувствительно наказать, показать, что такое поведение осуждается обществом, государством и судами. Но не уничтожить компанию. От этого не станет лучше ни стране, ни бюджетникам. Но мы хотим, чтобы монополисты-рецидивисты поняли, что за каждое следующее нарушение наказание будет строже. Поэтому начинаем с оборотного штрафа в 2%. Если нарушение устранено добровольно - то даже и 1%. Нарушили второй раз - получите 4,5% штрафа. В третий раз - уже 8%. И так до 15% от оборота. Пока руководство компании не решит, что соблюдать закон дешевле.
и: В России введено уголовное наказание за картельный сговор (когда конкуренты договариваются о разделе сфер влияния). Почему же монополистов не сажают?
Артемьев: Мы вообще не правоохранительный орган и сажать никого не можем. Мы можем действовать двумя путями. Назовем их "плохим" и "хорошим". По "плохому" пути - мы можем подавать документы в МВД на возбуждение уголовного дела. Те посадят руководителя компании в следственный изолятор. Но может быть, потом суд решит, что ФАС все-таки ошиблась, и бизнесмена через полгода из тюрьмы выпустят - уже инвалидом. Такую ответственность я на себя брать не хочу, хочу избежать трагических ошибок. Поэтому мы идем по "хорошему" пути. Если мы находим нарушение, компании обжалуют наше решение в арбитражном суде. И только пройдя все инстанции, получив решение суда, подтверждающее наше решение, мы готовы передавать материалы на возбуждение уголовного дела.
и: Такие дела уже есть?
Артемьев: Пока они на стадии судебного рассмотрения. Нефтяников мы обвиняем не в организации картельного сговора, а в злоупотреблении доминирующим положением. За это уголовной ответственности практически нет. Чтобы попасть в тюрьму за неоднократное злоупотребление, нужно быть очень одаренным.
и: Сегодня в России существуют картели?
Артемьев: Существуют. Точно сказать не могу, для этого нужно иметь твердые доказательства. Но жизнь показывает, что наши руководители заводов, как в советские времена, любят вместе ходить в баню, собираться за столом на днях рождения и там обсуждать цены на свою продукцию. А это запрещено законом. На Западе, да и в некоторых крупных корпорациях у нас руководители на отраслевых встречах берут с собой юристов и садятся как можно дальше от конкурентов. И когда речь заходит, например, о тех же ценах, юристы встают и говорят: "Извините, говорить об этом нельзя - это уголовное преступление".
и: Для борьбы с ростом цен на бензин вы обещали ввести формулу расчета цены на нефтепродукты еще в декабре 2009 года. Чем же дело закончилось?
Артемьев: Как показывает мой опыт, все разговоры с нефтяными компаниями бесполезны, пока они не проиграют суды. Мы предлагаем им три варианта. Первый - они устанавливают цены как хотят, но как только мы находим их монопольно высокими, то штрафуем на значительный процент от выручки. Второй - при установке цен они используют нашу формулу (цена на российские нефтепродукты на общепризнанной мировой площадке, например в Роттердаме, за вычетом расходов на доставку и экспортной пошлины. - "Известия"). И третий, на мой взгляд, самый комфортный - продажа производимого топлива через биржу.
и: Почему пока не удается?
Артемьев: Не хотят нефтяные компании. Ждут, пока их заставят суды и Уголовный кодекс. Мы считаем их отпускные цены на российских НПЗ и видим, что они выше "формульных" на 15-20%.
Знаете, какие интересные объяснения этому приводят нефтяные компании? У них даже специальные институты есть, которые обоснование под это подводят. Оказывается, мы должны учитывать, что цены где-нибудь в мире - скажем, в Англии - выше, чем на Омском НПЗ. И чтобы не обижать нефтяные компании, наши покупатели вроде как должны его брать на российских НПЗ с наценкой в 15-20% - как будто топливо реально привезли из Англии. Точно так же пытаются рассуждать металлурги. Хотя экономической логики в этих рассуждениях ни на грош: продаваемое внутри страны топливо границы не пересекает. Правда, сейчас они уже стараются эти аргументы не приводить, после того как Путин сказал им на правительстве, что думает по этому поводу.
и: Почему биржевые торги неэффективны?
Артемьев: Мы пока не можем принимать их за рыночную цену, потому что на биржах не соблюдаются все необходимые условия. Например, продавцов на одной бирже должно быть не меньше четырех. Реальных покупателей - не меньше десяти. Сделок заключаться - не меньше десяти за торговый день. Сделки должны быть анонимными и заключаться торговой системой автоматически при совпадении цен продавцов и покупателей. Иначе получается та же монопольная цена, только вид сбоку.
и: Потребительская инфляция за год обещает быть ниже 7,6%. Если вычесть ее из обещанного вами в начале года 15-процентного снижения после установления справедливых цен, получается, бензин должен подешеветь где-то на 7%?
Артемьев: По крайней мере, мы будем этого требовать. Но я не уверен, что цены на нефть в мире будут стоять на месте. Если вместо нынешних $75 за баррель они вырастут до $85 или $100, то и у нас бензин подорожает.
и: Когда же в России появится конкурентный рынок бензина?
Артемьев: Он не появится никогда, пока будут существовать вертикально-интегрированные нефтяные компании. Он, скажем так, будет приведен в чувство - искусственно зарегулирован инструментами антимонопольной политики. Монопольная составляющая в цене станет минимальной. Чтобы рынок был конкурентным, надо разрушить вертикально-интегрированные нефтяные компании (ВИНК) - отдать добычу, переработку и сбыт в независимые компании.
и: Где-то в мире так сделано?
Артемьев: В США. Там действуют две тысячи нефтедобывающих, перерабатывающих и торговых компаний. В Европе, как и у нас, работают ВИНКи. В Италии пытаются их сейчас разделить. Но пока не понятно, что у них выйдет. Вообще это уже выходит за рамки компетенции ФАС. Такие решения должны принимать правительство и парламент.
и: Минтранс недавно поделился планами по объединению трех московских аэропортов. Не получится новая монополия?
Артемьев: Нет. Потому что авиакомпании летают по всему миру, и рынком в отрасли мы считаем весь земной шар. Так что с точки зрения антимонопольного законодательства объединение аэропортов возможно. Другое дело, насколько это вообще целесообразно. Но, в конечном счете, это уже вопрос не к ФАС.
и: Как вы считаете, есть ли ограничение конкуренции из-за ремонта ведущего в аэропорт "Шереметьево" Ленинградского шоссе?
Артемьев: Мы пока собираем факты и опрашиваем свидетелей. Пока данных о том, что это был результат сговора в пользу аэропорта "Внуково", у нас нет.
и: Недавно ФАС предлагала ограничить громкость рекламы на телевидении. Телеканалы вас послушались?
Артемьев: Ситуация меняется. До этого нас долго кормили баснями о том, что к фильмам звук записан тихо, а к рекламе - нормально. Или что человеческий слух несовершенен, поэтому громкость рекламы можно измерить только специальными приборами. А к ним нужен особый техрегламент. Я четыре года слушал истории, как телекомпании носят в Минпромторг свои предложения по этому самому техрегламенту, а реклама продолжала будить моих детей по ночам. Совершенно очевидно, что рекламодатели элементарно хотят получить максимальную отдачу за свои деньги, а наше телевидение им помогает.
Так что мы собрали руководителей каналов и, пока "специальная техника" не готова, посоветовали им регулировать громкость в ручном режиме. А если не прекратят будить детей, мы найдем способы проблему регулировать. Например, будет еще один федеральный закон. Помнится, мы тоже долго просили водочные и табачные компании не рекламировать так беспардонно свои продукты. И вот за свое хамство получили драконовский закон.
и: Разные ведомства у нас любят покупать то золоченые кровати, то автомашины за $100 тысяч. Удалось как-то поставить под контроль такие покупки?
Артемьев: Даже про такие "пожелания" стало известно только благодаря тому, что вместе с Минэкономразвития мы создали сайт zakupki.gov.ru. И теперь конкурс считается недействительным, если его условия не были размещены на сайте. А допустивший нарушение чиновник получает от 20 до 50 тысяч рублей штрафа. В день на чиновников мы накладываем около 250 таких штрафов. Но самое главное - это появление общественного контроля. Поверьте, организаторам закупок золоченых кроватей или бриллиантовых подарочных часов после размещения условий конкурса мало не показалось. Вопрос обсуждался у президента, у премьера, и у всех причастных появились проблемы.
Теперь на очереди сделать единый поиск по всем публикуемым госорганами условиям конкурсов. Он заработает с 1 января. Думаю, после этого бриллианты и золото из пожеланий чиновников исчезнут.
Мы готовим поправки в закон о государственных закупках. Они должны решить две проблемы. Первая - приобретение ведомствами откровенной рухляди за откаты. Тут Минэкономразвития готовит перечень необходимых технических параметров. Что-то вроде указания необходимого количества пикселей в фотоаппарате при закупке фототехники. Вторая - есть вещи премиум-класса, которые чиновникам закупать нескромно. Для автомобилей, например, можно поставить ценовое ограничение. С другой техникой сложнее. Тут важно не перестараться и не начать закупать калькуляторы вместо компьютеров. Исчерпывающий список тоже не составишь, потому что всего государство закупает около 10 млн видов товаров и услуг.
и: Может быть, стоит просто запретить покупать импортные вещи?
Артемьев: У нас сделано разумнее. Отечественные услуги и товары имеют 15-процентное преимущество по цене. Это не убивает конкуренцию, но при участии в конкурсе российского производителя часто гарантирует ему победу.
и: Авиабилеты у нас остаются заметно дороже, чем во многих странах. Это из-за монополизма в отрасли?
Артемьев: Монопольных проявления действительно много. Но мы от них постепенно избавляемся. Топливная составляющая в цене билета еще год назад составляла 36%. За счет обеспечения свободного доступа заправщиков в аэропорты и конкуренции между ними удалось ее снизить до 24%. И мы продолжаем разбираться с тарифами на билеты дальше.
Во-первых, обязали их вывешивать подробное описание тарифов на двух языках, один из которых русский. Пусть пассажиры знают, какие у них права и обязанности. Во-вторых, согласно статье 108 Воздушного кодекса, сдать можно любой билет. В мире иная практика существует, но в России невозвратных билетов нет. Путь с дисконтом, но принять его авиакомпания обязана. Мы уже направили нарушителям предупреждение. Дальше будем выписывать оборотные штрафы.
В-третьих, мы сейчас разбираемся, как работают системы продажи авиабилетов. Первые 50% мест система бронирования продает по самому низкому тарифу. Обеспечивает этим безубыточность рейса. Затем ценник автоматически поднимает. Продала еще 10% мест - еще повышает. В итоге конечная цена авиабилета в разы дороже первоначальной. Это нормально. Но цена не снижается, даже если перед самым вылетом в салоне остались непроданные места - распродажи не бывает. Если на это посмотреть с точки зрения банальной эрудиции, то оставшиеся места следует выбрасывать на рынок в последний момент по бросовым ценам. Иначе получается, что они не дают потребителю улететь. Как раз сейчас мы в этом вопросе разбираемся.
и: Может ФАС что-то сделать, чтобы в стране начали строить хорошие и дешевые дороги?
Артемьев: Если брать отрасль дорожного строительства, то там жесткая конкуренция. Чтобы чиновники не могли отдать заказы своим фирмам, вводятся в практику электронные торги, в которых имена участников зашифрованы.
и: С какого момента все подряды на сооружение и ремонт автотрасс будут продаваться на таких "шифрованных" конкурсах?
Артемьев: Уже с 1 июля все конкурсы так и проводятся, кроме строительных объектов повышенной опасности (вроде мостов и туннелей). Стоял страшный визг и писк, товарищи врывались в кабинеты и танцевали гопака - так они не хотели идти на электронные аукционы. Но правительство приняло решение - теперь все строительные подряды заключаются только так. Лично я считаю, что не следовало делать исключение даже для тоннелей и мостов.
и: В начале года вы говорили, что разобраться с нарушениями в похоронном бизнесе не получается потому, что посылать туда сотрудников и сотрудниц просто опасно - могут убить. Удалось решить проблему?
Артемьев: Прогресс есть. Мы смогли провести проверку в 60 регионах. Там везде было по одной компании, теперь уже по две-три. Мы просто стали проводить проверки совместно с местными администрациями. И по результатам убеждали их пойти на демонополизацию в соответствии с законом о конкуренции. Будем заниматься этим и дальше.
и: И местные власти на это легко согла-шались?
Артемьев: Соглашались, иначе им было бы трудно с нами. Всегда надо что-то придумывать - в противном случае ничего не получится.
и: Как главный антимонопольщик России, скажите, когда наша страна станет зеленой поляной честной конкурентной борьбы?
Артемьев: Когда развалится государственно-монополистический капитализм - высшая стадия империализма. Это наследие социализма, который являлся самым рафинированным государственным монополизмом. Чиновники и бизнес у нас сейчас почти одно и то же. Вместе они монополизировали почти все сферы экономики. И ФАС служит хоть каким-то противовесом. Но государство само должно устранить произвол чиновников и перестать вмешиваться во все мелочи.
Никакой эйфории пока нет. Мы еще не стали макрорегулятором. То есть на вопросы инфляции или уровня цен в базовых отраслях экономики мы еще не влияем. Но уже начинаем. Потому что кроме монетарных факторов, влияющих на рост цен, существует еще и монопольное ценообразование. Если никаких предпосылок вроде роста цен поставщиков не будет, а отпускная цена все равно подскочила в два раза - будем наказывать. Люди должны понимать, что выжать из потребителя все без остатка не получится. Эти усилия сдерживают повышение цен нашими монополиями и снижают инфляцию.
и: Тем не менее устанавливаемые государством цены на газ, электроэнергию, железнодорожные перевозки часто растут быстрее цен в других отраслях и только разгоняют инфляцию. Почему вы с этим не боретесь?
Артемьев: Нам законом запрещено эти тарифы контролировать. У правительства всегда на это есть резоны. Но ФАС часто выступает против, и мы приводим много аргументов, почему так делать не следует. А тарифная политика в нашей стране действительно слабая.
Павел Арабов
Оригинал интервью здесь
