На прошлой неделе в Петербурге, в Леонтьевском центре проводили междисциплинарный семинар «Егор Гайдар как экономист и реформатор», где деятельность Егора Тимуровича оценили исключительно высоко. В чем, впрочем, ничего удивительного не было: на семинар собрались, большей частью, его друзья, единомышленники и поклонники, уверенные в том, что Гайдар спас страну от голода, распада и гражданской войны, что на смену пустым полкам пришли полные прилавки, и что его реформам не было альтернативы.
Гайдара назвали выдающейся личностью, «человеком из учебника истории», не оцененным неблагодарными современниками, отдавшим жизнь за реформы… в общем, был представлен почти полный набор мифов, традиционно сопровождающих в определенных кругах образ автора «шоковой терапии». О том, что голодать в результате гайдаровских реформ пришлось очень многим (при этом, вопреки распространенным мифам, в конце 1991 года никакого голода в стране не наблюдалось), что происходившее в последующие годы в Чечне сложно было не назвать гражданской войной, а угроза распада страны была сильно преувеличена, поскольку никто, кроме Чечни, «разбегаться» не собирался, участники дискуссии не упоминали. Как и о том, что альтернативы реформам Гайдара даже не искали: реформы проводились по принципу «мы знаем, как надо», а все, кто им оппонировал, записывались правительственными пропагандистами в «реакционеры» и «совок»…
Впрочем, даже научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин, признал, что если стоявшая перед российской властью в 1991 году задача создания рыночной экономики сегодня все-таки решена, и доказательство тому – наличие товаров на прилавках, то с политической задачей – построением демократии, - «не получилось». Потому что, по его мнению, «в начальный период были противоречия между демократией и реформами, а рыночные реформы были жестокими». «Когда-то демократическое развитие возобновится», - полагает Ясин. Вот только – когда? Недаром профессор Европейского университета Владимир Гельман, задавшись вопросом о том, почему все политические организации и партии, которые создавал и возглавлял Гайдар («Выбор России», «Демократический выбор России», «Союз правых сил») потерпели крах, усмотрел главную причину этого не в непопулярности идеологии «шоковой терапии» и непривлекательности личности ее автора для широких масс. По его словам, теоретики давно установили: сильная президентская власть в посткоммунистических странах подрывает политические институты и негативно воздействует на партийные системы. Ведь в таких условиях главным «капиталом» партий оказываются не их идеи и программы, а административный ресурс, ибо рекрутироваться во власть можно не через выборы, а лишь сделав административную карьеру – получив соответствующее назначение. И у либеральных партий практически не оказывается шансов…
С этим вполне можно согласиться, и тут же задать вопрос: разве Егор Гайдар и большинство его сторонников сознательно не поддерживали именно такую систему? Разве не они в 1993 году горячо одобрили разгон парламента, «противодействовавшего проведению реформ»? Разве не они предложили обществу реформы, которые можно было провести только против воли большинства – а значит, при отказе от демократии? Разве не Гайдар, который в 1996 году заявил, что после октября 1993 года «мы угодили в авторитарный режим», поддержал «самодержавную» Конституцию, написанную именно для того, чтобы парламент ни в чем не мог «противодействовать» президенту и правительству? Разве не Гайдар возглавил осенью 1993-го проправительственный блок «Выбор России»?
В рамках такой системы, по словам Владимира Гельмана, у политических партий есть три возможности. Первая - быть сателлитом партии власти (в конце концов, в «Правом деле» это и было реализовано, но уже без участия Гайдара). Вторая – быть «стратегической оппозицией» (как «Яблоко», отказывавшееся от компромиссов с исполнительной властью, и последовательно выступавшее против Кремля). Ну, а третья - быть «полуоппозицией», представители которой готовы участвовать в работе правительства в качестве реального или потенциального «младшего партнера», не требуя при этом изменения политического режима.
Именно «третий путь», по мнению Гельмана, и выбрал ВР-ДВР-СПС. Вот только ничего оппозиционного, как представляется, в этом пути нет.
Не требует доказательств тот неоспоримый факт, что практически во всех важных для власти ситуациях Егор Тимурович ее решительно поддерживал.
Так, он поддержал Бориса Ельцина во время катастрофически нечестных выборов 1996 года. Он выступил против импичмента Ельцину в мае 1999 года за развязывание первой войны в Чечне. Он поддержал вторую войну в Чечне в 1999 году и солидаризовался с позицией Анатолия Чубайса, назвавшего «предателем» Григория Явлинского, выступавшего против этой войны. Он поддержал Владимира Путина на президентских выборах 2000 года. Он занял сторону российских властей в деле об убийстве Александра Литвиненко (при этом подозреваемый в этом убийстве Андрей Луговой в свое время был охранником Гайдара), возложив ответственность за это на Бориса Березовского. Наконец, он поддержал военную операцию России против Грузии в августе 2008 года, сокрушался проигрышем «информационной войны», и тем, что «грузины смогли убедить американцев, что речь идет об акте агрессии со стороны России, и сделали, это, к сожалению, очень качественно»…
Да, время от времени Гайдар критиковал экономическую политику правительства – но с позиции «благожелательного критика», ни в коей мере не настроенного оппозиционно. При этом он отнюдь не пребывал в опале, будучи при этом прекрасно обеспечен правительственными заказами его «институту переходного периода», который почему-то все никак не заканчивается. А если подсчитать, кто преобладает среди членов его команды и приверженцев его взглядов – лояльные к власти или оппозиционные политики - то первых окажется подавляющее большинство: высшие госчиновники, олигархи, руководители госкорпораций, банков, институтов и фондов. Алексей Кудрин и Сергей Игнатьев, Анатолий Чубайс и Петр Авен, Герман Греф и Андрей Нечаев, Виктор Христенко и Сергей Васильев, Владимир Мау и Михаил Дмитриев, Аркадий Дворкович и Никита Белых (у которого вице-губернатором трудится бывшая пламенная оппозиционерка Мария Гайдар), и многие другие прекрасно встроены в Систему. Отдельные исключения есть, но они лишь подтверждают правило…
Бесспорно, Егор Гайдар – человек из учебника истории. Но этот учебник должен быть написан не только его сторонниками, относящимися к идеям Гайдара как к «светской религии», и занимающим при этом ключевые позиции во многих СМИ, считающихся либеральными.
Политиков оценивают не по замыслам, а по результатам, не по мечтам, а по последствиям их действий. И то, что сегодня миллионы россиян продолжают негативно относиться к Гайдару, обусловлено не их неспособностью понять его величие, а тем, что они в полной мере испытали на себе последствия его решений. Кстати, по опросу Левада-центра, проведенному в декабре 2009 года, 50% опрошенных проиграли от рыночных реформ, идущих с 1992 года, 23% говорят, что выиграли. 48% опрошенных считают, что эти реформы принесли больше вреда, 29% - что они принесли больше пользы.
Можно, конечно, и эти результаты объявить вопиющей неблагодарностью современников Гайдара. Но, может быть, они всего лишь оценивают его по достоинству?
Борис ВИШНЕВСКИЙ, специально для сайта
