Иногда возникает впечатление, что Россия существует будто бы на другой планете. И происходящее в мире мы воспринимаем как зрители, рассевшиеся полукругом на белых ступенях греческого театра. Дают трагедию Эсхила, а мы смотрим со стороны на Прометея. Очень интересно, но ведь не нас же приковывают к скале.
Примерно так была воспринята у нас в стране катастрофа с платформой компании BP Deepwater Horizon. Это где-то там, в далеком Мексиканском заливе, погибли люди, горела и затонула платформа, хлещет нефть. Для нас это только телевизионная картинка с поднимающимися клубами дыма, снующими вокруг кораблями, плывущим нефтяным пятном и президентом Обамой, говорящим железным голосом, что BP заплатит за все. У нас все отлично. Наши немногочисленные шельфовые проекты спокойно работают. «Гром не грянет, мужик не перекрестится». Национальный подход. Между тем происходящее имеет к нашей стране прямое отношение. Катастрофа случилась на современной платформе международной компании, обладающей огромным опытом работы. Подобный случай ставит под удар не только репутацию BP, но и репутацию всей мировой нефтегазовой отрасли.
И как же здесь не беспокоиться России, если сегодня наша страна, пусть и в усеченном режиме, через посредство т. н. «государственных компаний», желает развивать сотрудничество с международными гигантами?
Другой важный вопрос заключается в том, что российский шельф признан властями стратегическим направлением развития. Другими словами, на шельфе будет разрабатываться все больше нефтяных месторождений. И масштабы происходящей в Мексиканском заливе катастрофы не могут не беспокоить хотя бы как пример того, что может быть и у нас.
Наконец, еще одна интересная тема касается той среды, в которой действуют в нашей стране т. н. государственные компании, которым и отдан на откуп шельф. Соединенные Штаты — страна с огромным опытом предоставления в аренду прав работы на шельфе, контроля над такими работами. Это страна развитого экологического движения. Если там случилось такое, что может быть в России?
У нас ведь то ли «Газпром» и «Роснефть» существуют для общества, то ли общество для «Газпрома» и «Роснефти». Похоже, что верно все-таки последнее.
«Газпром» и «Роснефть», конечно, не враги себе, но для общества важно, чтобы на затратах на безопасность не экономили. И такой подход приобретает особое значение в тех проектах, где при существующих технологиях затраты на безопасность могут сделать проект невыгодным. Именно в таких случаях важна относительная автономия властей от большого бизнеса, открытость информации, свободные СМИ и плюралистическая политическая система, в рамках которой влиятельно экологическое движение. Если этого нет, затраты на безопасность будут сокращены, проект будет рентабельным, но вероятность катастрофы возрастет. А ведь при других условиях общество должно было бы сказать твердое «нет». Во всяком случае, на время.
Проблема отношений большого бизнеса и общества существует не только в России. Но в нашей стране в силу того, что власти не формируются обществом, она приобретает особо острое значение. Если задуматься, то случившееся в Мексиканском заливе говорит не только о проблемах технологических, но и о том, по какому «тонкому льду» ходит наша страна. И если при существующем политическом устройстве России нет возможности изменить поведение т. н. государственных компаний, то есть другие необходимые меры, принимать которые следует немедленно. И которые сегодня вполне возможны.
Как первый шаг необходима совместная с экологическими организациями инспекция действующих в нашей стране шельфовых проектов. Это и проекты СРП «Сахалин-1» и «Сахалин-2», и проекты компании «ЛУКойл» по разработке Кравцовского месторождения в Балтийском море и месторождения имени Юрия Корчагина в российском секторе Каспийского моря. Это, конечно, экологичные проекты, но обществу необходимо убедиться, что после катастрофы в Мексиканском заливе подобное не случится в России. Убедиться не только в лице государственных органов, но и в лице представителей экологических движений, связанных с обществом.
Второй шаг — немедленное укрепление береговых служб, которым предстоит заниматься устранением последствий потенциальных нефтяных разливов. Это невозможно сделать без дополнительного финансирования. И надо понимать, что при разумном подходе бюджетные затраты на безопасность разработки шельфа возрастут. Правильно, чтобы эти затраты легли на прибрежные регионы. Именно эти регионы несут риски. Но для этого необходимо дать их бюджетам дополнительные средства.
В случае с Сахалинской областью это может быть сделано достаточно легко изменением пропорции распределения роялти в пользу области, в случае с другими областями необходимо целевое финансирование из федерального бюджета.
Наконец, третье решение также предполагает бюджетные затраты. Это стимулирование использования относительно экологически безопасной энергетики — приливной, геотермальной, ветровой, солнечной. Подобные бюджетные затраты после последних событий уместно воспринимать как плату общества за безопасность. И это разумный ответ на произошедшую катастрофу.
Система частного предпринимательства хороша тем, что это самонастраивающаяся система. Можно ожидать, что международные нефтегазовые компании после истории с Deepwater Horizon предпримут при реализации будущих проектов дополнительные меры безопасности. Слишком велики возможные убытки. Между тем в случаях, когда наносимый ущерб потенциально превосходит возможности его компенсации частным бизнесом, необходимо общественное вмешательство. Без него любая, даже самая респектабельная компания объективно имеет тенденцию преуменьшать ущерб, наносимый «третьим лицам», и с легкостью может превратиться из джентельмена в одноглазого пирата шельфовых морей.
