Друзья и единомышленники Егора Гайдара выступили с инициативой установить ему памятник в Москве, полагая, что он сыграл заметную роль в истории нашей страны. И, что «хотя в обществе это оценивается противоречиво, необходимо признать, что человек делал историю – в этом смысле установка памятника рассматривается как признание его заслуг».
Бывший министр экономики Андрей Нечаев заявил, что на памятнике Егору Гайдару должно быть высечено: «Человеку, который спас страну», и что сейчас, когда «проснулся общественный интерес к его личности и тому, что он сделал, мы, его единомышленники, должны использовать этот момент и рассказать правду о Гайдаре».
То, что Егор Тимурович сыграл заметную роль – святая правда: немного найдется в российской истории последних двух десятилетий людей, более известных в самых широких народных массах. Вот только, если исходить из этой логики, то не надо возмущаться наличием памятников Иосифу Сталину – ведь и заметность его исторической роли трудно отрицать, несмотря на то, что в обществе эта роль оценивается ничуть не менее «противоречиво». Да и Владимиру Путину уже сейчас, исходя из этой же логики, вполне можно было бы поставить памятник. И, будьте уверены, есть немало людей, которые искренне считают, что когда-то нашу страну спас Сталин, а сейчас – Путин…
Так что, с памятником вопрос, так скажем, неоднозначный – не говоря уже о том, что по закону, должно пройти не менее, кажется, десяти лет с момента кончины человека. А вот предложение Андрея Нечаева, - рассказать правду о Гайдаре, - я бы поддержал обеими руками. Но при одном простом условии: должна быть рассказана ВСЯ правда. А не только та ее часть, которая удобна и приятна его друзьям, единомышленникам и поклонникам.
Будь Егор Тимурович сугубо частным лицом, или ученым, сочинявшим в тиши кабинета свои экономические труды, или оппозиционным политиком, обреченным критиковать власть, но не имеющим возможности реализовать свои идеи на практике - вполне можно было бы удовлетвориться только тем, что хотели бы рассказать о нем те, кому он был близок и дорог.
Но Гайдар был не экономистом-теоретиком, чьи идеи можно было бы обсуждать, оценивать справедливость его прогнозов, и спорить об обоснованности его предложений. Гайдар, - пусть и на короткое, но чрезвычайно важное время, - был практиком, облеченным властью над судьбами миллионов сограждан, и от его решений зависела жизнь этих людей. И оценивать его надо не по намерениям - а по последствиям его решений. А потому не надо думать, что те, кто не считает Егора Тимуровича «последним гением эпохи» (как именует его журнал «The New Times») - сплошь «совки», не способные, по своей ограниченности, оценить его выдающиеся заслуги. Во-первых, эти люди, - так же, как и единомышленники Гайдара, - имеют полное право на собственное мнение. А во-вторых, в отличие от подавляющего большинства тех, кто восхищается Гайдаром, они испытали на себе все негативные последствия его реформ…
Друзья и сторонники Гайдара говорят, что он спас страну от голода, распада и гражданской войны. Тезис, как минимум, спорный: голодать в результате проводимых им реформ пришлось многим. Что касается гражданской войны – как еще назвать происходившее долгие годы в Чечне? Разве что, распада страны не случилось – но кем доказано, что распад случился бы, будь реформы проведены иначе?
«Иначе было нельзя, реформам не было альтернативы», - излюбленный тезис и Егора Тимуровича, и его единомышленников в последние 18 лет. А ее искали, эту альтернативу? Хорошо, многие решения надо было принимать быстро, и не было времени все продумать. А потом – тоже не было времени? Когда выяснилось, что последствия реформ, мягко говоря, не соответствуют публичным заявлениям реформаторов?
Политиков, которые бы не ошибались, не существует. Но только те из них заслуживают уважение потомков, кто признает свои ошибки, и делает все, чтобы их исправить. Кто помнит, чтобы Гайдар так поступал?
Да, отпуск цен привел к появлению товаров в магазинах и исчезновению очередей. Но те, кто и сегодня восторгается этим достижением гайдаровского правительства, забывают, что главной причиной пустых прилавков осени 1991 года стали не ошибки правительства Союза или РСФСР, а массовые ожидания заранее обещанного «отпуска» цен. Поставим простой мысленный эксперимент: если в 70-е годы цены «прыгнули» в десятки раз – что было бы с полками магазинов и с очередями? И еще тогда, когда начинались гайдаровские реформы, мне приходилось писать, что неизвестно, что хуже – стоять в очереди с надеждой купить нужный товар, или приходить в магазин как на экскурсию, заранее зная, что не можешь позволить себе необходимое…
«По разным товарам картина будет разная. Думаю, в первый месяц цены в среднем вырастут не менее, чем вдвое», - говорил Гайдар в конце 1991 года, прогнозируя ситуацию при «либерализации цен». И категорически отвергал индексацию зарплат, пенсий и вкладов населения: «если будет индексация, я не дал бы ломаного гроша за успех стабилизационной политики в течение ближайших двух лет». А в начале февраля 1992 года он говорил совсем другое: «представляете, что творилось бы, объяви правительство, что цены вырастут в 20 раз! Примерно такого скачка цен, который произошел, мы и ожидали». Недаром Григорий Явлинский скажет впоследствии: «главным словом, определяющим способ проведения реформ, было слово ЛОЖЬ». И это – далеко не единственный пример.
Процитирую, - что делаю нечасто, - свою давнюю статью.
«Правительство Гайдара начнет приватизацию, обещая наделить каждого равной долей государственного имущества. И обманет: к осени 1992 года именные приватизационные счета усилиями Чубайса сменятся безличными ваучерами. После чего вместо двух "Волг" рядовой гражданин не получит ничего - зато владельцы крупных состояний, обогатившиеся на дешевых государственных кредитах и полученных по протекции «друзей» из правительства квотах на экспорт сырья, беспрепятственно приберут к рукам лучшую часть государственной собственности. Особенно это коснется нефтяной и газовой отраслей, где доходы, на которые существовала советская империя, перешли в руки узкой группы лиц. И понадобится Александр Солженицын, чтобы сказать, что ни один российский гражданин не получил по своему ваучеру причитающейся ему доли собственности – и не рисковать при этом быть заклейменным как «противник реформ».
И еще одна цитата, на сей раз – не авторская.
«Одна из крайностей — подход, основанный на «большом ударе», или «шоковая терапия», — доказала свою неэффективность как с экономической, так и политической стороны. Стратегия радикальных реформаторов состояла в попытке одним прыжком достичь капитализма, основанного на принципе «laissez faire», путем быстрого сужения сферы власти правительства и ускоренной приватизации экономики. В результате цены в России приблизились к мировым, предприятия стали более восприимчивы к рыночным возможностям и в целом расширился простор для индивидуальной инициативы. Однако, вопреки надеждам реформаторов на процветающий частный бизнес, который поддержит экономику, их программа породила хозяйственный развал, усиление мафии и рост политической нестабильности, разрушительные для делового климата. Все меньше и меньше граждан России верят, что обогащение небольшого высшего слоя представляет собой первые признаки возрождения экономики. Широко распространившаяся нищета и утрата иллюзий угнетающе действуют на частных инвесторов и побуждают к эмиграции талантливых граждан. Хотя большинство жителей остаются твердо приверженными миру и свободе, националистический экстремизм набирает силу, и возврат к политике насилия становится реальной возможностью. Недавно обретенные гражданские свободы, уже подвергшиеся эрозии, могут оказаться недолговечными».
Пятнадцать лет назад, - в 1994 году, - это заявление подписали пять нобелевских лауреатов по экономике - Кеннет Эрроу, Лоуренс Клейн, Василий Леонтьев, Дуглас Норт и Джеймс Тобин, а также Джон Кеннет Гэлбрейт, Майк Интрилигейтор и другие (заметим, что российские СМИ замалчивали этот документ в течение двух лет). Кто-то готов заявить, что Анатолий Чубайс, Андрей Нечаев, Петр Авен, Леонид Гозман, Борис Немцов, Владимир Милов и другие, неумеренно восхваляющие реформы Гайдара, и называющие «враньем» и «грязной ложью» критические отзывы о гайдаровских реформах, являются в экономике большими авторитетами, чем названные выше люди? Или, может быть, они защищают сегодня не столько Гайдара, сколько себя – его последователей и учеников?
И последняя цитата – на сей раз, принадлежащая моему коллеге по «Новой газете» Артемию Троицкому:
«Нынешний российский режим бюрократической силовой клептократии нефтегазового феодализма (который тихо или громко ненавидят все нормальные люди в стране и мире) – суть прямое и непосредственное порождение гайдаровских реформ на совковой почве. Наряду с заполнившимися прилавками, разгулом бандитизма, рейдами челноков, опустевшими заводами, разделом госимущества, невыплатами зарплат и так далее, чудесами шоковой терапии стали следующие монументальные сдвиги:
1. Люди стали бояться свободы.
2. Люди стали презирать демократию.
3. Люди возжелали сильной руки».
Это – тоже правда о Гайдаре.
Если ему поставят памятник – она тоже должна быть на нем написана.
