Сейчас очень заметно разделение протестного электората на две группы.
Одни готовы протестовать и, вместе с тем, боятся по многолетней привычке, как бы не стало хуже. Такая двойственность дает интересный результат: спрос на лидеров, которые попортят власти нервы, но не более того.
Таким людям, — я их не осуждаю, а просто констатирую, — хочется новых персонажей, которые могут как можно больше досадить президенту, мэрам и губернаторам, официозным телеведущим. В этом для них интрига: а вдруг Прохоров (шесть лет назад), а вдруг Собчак, а вдруг Навальный, или еще кто-нибудь неожиданно выскочит. Кстати, бойкот — тоже всего лишь «нервотрепатель», только обезличенный.
Есть другая часть протестующих. Им хочется именно движения вперед, развития, которое в чем-то может быть и некомфортным. Они тоже опираются на жизненный опыт: когда ведешь себя по принципу «лишь бы не стало хуже», то как раз и станет хуже; если хочешь всего лишь потрепать власти нервы, она гораздо больше потреплет их тебе. Им, по логике, нужен политик, типа Явлинского.
Ведь только он прямо заявляет, что его оппонент — Путин, а не абстрактные «коррупционеры». Именно он в течение 25 лет отслеживал все изменения в политике и экономике, корректируя свою программу, чтобы она в любой момент могла быть применена.
А главное, он предлагает два сценария, что гораздо более реалистично. Первый: общими усилиями перевести выборы во второй тур. Второй сценарий: использовать выборы, чтобы презентовать людям жизнеспособную программу развития страны, собрать под эту программу такое число голосов, которое невозможно будет просто игнорировать; тем самым будет разоблачен главный миф, будто альтернативные программы — маргинальная чепуха, никого не интересующая и почти не существующая. Дальше уже общими усилиями можно будет поэтапно проталкивать эту программу, объединяя людей вокруг нее, не зацикливаясь на персоналиях.
Согласитесь, это намного более серьезный подход, чем желание позлить, подразнить кого-то в Кремле.
Но именно о Явлинском у протестной публики больше всего мифов: несговорчивость, «политика в белых перчатках», слишком интеллигентный для России, мечтатель
Пора, наконец, разобраться, откуда берутся все эти сказки.
В 2009 г. вышла очень интересная работа политолога Ульриха Шмида «Конституция как приём». Среди российских ученых-правоведов она весьма популярна. Шмид рассматривает советские и российскую конституции как своего рода фольклор, сказку, поучение, выраженные юридическим языком. Конечно, это специфический фольклор: он придумывается правителями, но придумывается очень удачно и, благодаря пропаганде, якобы совпадает с общественным настроением.
Важно само понимание, что власть постоянно создает мифологию с персонажами, что-то вроде итальянского традиционного кукольного театра, и старается подменить политическую реальность набором упрощенных, схематичных, искусственно выдуманных «сказок». Там есть и персонажи, и массовка, и сюжет с хэппи-эндом.
Главный герой сегодняшней мифологии — президент. Вокруг него — сторонники, враги, пятая колонна, шуты, кого-то он спасает и ведет войну, у которой не было начала и не предвидится конца.
Явлинскому в этой политической сказке тоже отведена роль. Это роль «волшебного зеркала», совести. Только совести в заведомо отрицательном смысле, которая обличает, но ничего реалистичного не предлагает. Это важная часть навязанного вам фольклора: кому же может нравиться совесть? Кому придет в голову выбрать совесть Гарантом?
Предполагается, что сытый обыватель-скептик немножко послушает и скажет: «Да, Явлинский верно говорит, но его же все равно не выберут. Уважение к человеку — у нас?... Независимый суд — у нас? Ха-ха-ха, утопия… Лучше пусть будет реалист, хоть и в грязных перчатках. Положите мне еще кусочек осетринки».
И это очень умная выдумка, очень удобная — в границах выдуманной правителями сказочки. Представление о Явлинском как о мечтателе не имеет ничего общего с ним как с реальным политиком. Но власти хочется, чтобы Явлинского воспринимали именно так. Прежде всего, чтобы оппозиционные, инакомыслящие граждане верили в этот миф.
Посмотрите, как раскручивают этот образ журналисты. «Сколько вы наберете в процентах? Что, важны не проценты, а содержание? Так Вы просто мечтатель. А Вы объединитесь с Собчак? Не собираетесь ее обсуждать? Значит, Вы идеалист, эфемерная совесть в белых перчатках».
На самом деле, если кто и является прожектером, витающим в облаках, то это сам Путин. Его представления о последствиях войн, о санкциях, о причинах социального недовольства, о возможности экономического развития, — всё оказывается оторванным от реальности, не сбывается, не выполняется. И наоборот: любой реалистичный политик, возглавив сейчас Россию, стал бы делать именно то, что предлагает Явлинский.
Трудно, очень трудно изобрести противоядие от мифа. Хотя одна мысль имеется. Вот, бывает ли в реальной жизни каждого отдельно взятого человека момент, когда именно совесть становится самым важным? Когда оказывается, что кроме нее, не на кого рассчитывать? Ответ: да. Бывает. Это происходит в самые критические моменты, когда речь идет буквально о выживании. О смысле и целях жизни в моменты максимального отчаяния. В такие моменты совесть перестает быть чем-то эфемерным. Она становится единственной реальностью, правдой. А все выдуманные реальности вдруг кажутся пустой суетой. «Истина, ты словно пуля у выстрела, так проста и немыслима».
Мифы обычно исчезают, когда пропадают деньги, а с ними продукты и лекарства. Когда вдруг понимаешь, что фраза Д.Козака «Ваша собственность получена в 90-е годы и не надо ее абсолютизировать», — касается твоей приватизированной квартиры. Сытый скептик быстро начинает соображать, когда его припечёт. Тогда он перестает ёрничать и подсчитывать, кого не выберут.
Дело в том, господа, что в придуманной реальности Гарант (кто бы он ни был персонально) непобедим и вечен. Интрига, как я уже сказал, лишь в том, кто больше потреплет ему нервы.
Но, как только вы вырветесь, — или жизнь вас вырвет насильно, — в настоящую реальность, то окажется, что Гарант не всемогущ, и трепатели нервов не нужны, а потому масштаб личностей и задач совсем другой.
